Вы все еще верите в эволюцию?
Признаюсь, я до недавнего времени верил в теорию эволюции, верил, что даже несмотря на спорный источник происхождения жизни на Земле, эта самая жизнь развивалась по законам эволюции, верил что один вид может развиваться из другого, что в конечном итоге при достаточном времени из мухи может вырасти слон. Однако прочитав нижеизложенные выводы, сверив их со своими ранними убеждениями, я уже не столь безоглядно доверяю уважаемому Ч.Дарвину и иже с ними.
ИЛЛЮСТРИРУЮТ ЛИ ОКАМЕНЕЛОСТИ ЭВОЛЮЦИЮ?
Дарвин совершенно справедливо утверждал, что если его теория верна, то должно существовать огромное количество «промежуточных форм», запечатленных в окаменелостях. Например, если конечность рептилии изменилась и стала крылом птицы, тогда почему же мы не находим серии окаменелостей, иллюстрирующих стадии этого процесса: полуконечность-полукрыло или получешуйку-полуперо?
Дарвин понимал, что отсутствие таких переходных форм — «самое очевидное и серьезное возражение» против его теории. Сто двадцать лет спустя доктор Дэвид Рауп, заведующий одним из самых крупных американских музеев, сказал, что положение дел относительно утраченных звеньев «существенно не изменилось», и «по иронии судьбы, у нас сейчас даже меньше примеров эволюционных преобразований, чем было при Дарвине». [3]
Доктор Колин Паттерсон — главный палеонтолог Британского музея естественной истории, эволюционист и специалист по окаменелостям. Он написал серьезную книгу об эволюции. Однако, отвечая на вопросы о том, почему он не привел в своей книге рисунков переходных форм, доктор Паттерсон писал: [4]
«Я совершенно согласен с вашим замечанием по поводу отсутствия в моей книге иллюстраций эволюционных промежуточных форм. Если бы я знал хоть одну из них (живую или окаменевшую), то непременно включил бы ее в книгу. Вы полагаете, что художник может изобразить эти формы, но откуда ему взять информацию? У меня ее нет, а если довериться интуиции художника, то куда мы заведем читателя?
Я написал эту книгу четыре года назад (в книге он говорит о своей уверенности в существовании некоторых переходных форм. — К. Виланд). Если бы я писал ее сейчас, она была бы абсолютно иной. Я верю в концепцию постепенности, но не столько из-за авторитета Дарвина, сколько потому, что этого требует мое понимание генетики. Но все же трудно возразить Гоулду (Стивен Джей Гоулд — знаменитый специалист по окаменелостям. — К. Виланд) и сотрудникам Американского музея, когда они говорят об отсутствии окаменелостей переходных форм. Как палеонтолога, меня весьма заботит философская проблема определения предшествующих форм в окаменелостях. Вы просите меня хотя бы "показать фотографию ископаемого, от которого произошли все виды организмов". Скажу вам откровенно: нет ни одной окаменелости, о которой это можно было бы сказать с уверенностью».
Что же мы имеем в итоге? Эволюция предполагает наличие миллионов промежуточных форм. Некоторые эволюционисты заявляют, что несколько — может быть, совсем немного — подобных форм в окаменелостях существует. Другие ведущие специалисты говорят, что таких форм нет.
Мало кому известно, что странное окаменевшее существо археоптерикс, которое часто приводят в качестве примера переходной формы между рептилиями и птицами (потому что оно имеет черты обоих классов), на самом деле не содержит в себе ни одной из решающих переходных структур, способных положить конец сомнениям — перья полностью сформированы, и крылья — уже крылья. У этого существа когти повернуты назад, и конечности его изогнуты, как у птиц, сидящих на ветвях. И если бы кто-то попытался восстановить это существо, оно ни в коем случае не походило бы на бегущего динозавра с перьями.
Некоторые из ныне живущих существ (например, утконос) также представляют собой смесь черт, которые можно найти у разных классов. Странное маленькое существо, у которого мех — как у млекопитающего, клюв — как у утки, хвост — как у бобра, ядовитые железы — как у змеи, яйца он откладывает, подобно рептилии, хотя детенышей вскармливает грудью — вот удачный пример такой «мозаики». Однако это вовсе не «перепутье» между любыми двумя из перечисленных созданий.
Это всеобщее отсутствие промежуточных форм справедливо также и для так называемой «эволюции человека». Просто удивительно, как много «предков» приписывается человеку. Трудно проследить все изменяющиеся и чередующиеся заявления на эту тему, но последнее столетие ясно показало, что любой громко прославляемый «предок» тут же забывается, как только появляется очередной «кандидат» на его роль. Сегодня на эту роль претендуют австралопитеки/habilines, из которых наиболее известно ископаемое «Люси».
Скелет
знаменитой
«Люси»,
который
называют
«на редкость
полным»
скелетом
«гоминоида».
«Претензии»
«Люси» и ей подобных
на роль предков
человека ставятся
под сомнение
специалистами-анатомами
Доктор Чарльз Окснард — один из растущего числа анатомов-эволюционистов, который тщательно провел огромное количество измерений посредством компьютерного мультивариантного анализа (объективный метод, не зависящий от предубеждения о наличии «предков»), не верит в то, что все эти существа — предки человека.
Он утверждает: хотя изначально считалось, что они похожи на человека или, по крайней мере, стоят на переходной ступени от обезьяны к человеку, реальность такова, что они отличаются и от человека, и от африканских человекообразных обезьян «гораздо больше, чем первые и вторые друг от друга. Австралопитеки уникальны». Он отмечает, что статус этих существ никак не соответствует статусу предков человека, и это мнение поддерживают многие исследователи, независимые «от тех, кто обнаружил останки австралопитеков».
А что же тогда можно сказать о так называемом Homo erectus? Хорошо исследованные скелеты типа Homo erectus — вероятнее всего, скелеты настоящих людей, [5] живших после Потопа, выражающие расовые отличия.
Возможно сильное различие между скелетами разных пород собак, например — чихуа-хуа и дог. Подобное расхождение может быть достигнуто всего за несколько поколений. «Влияние отбора» в быстро изменяющейся после Потопа окружающей среде, а также разобщение людей (после вызванного Богом Вавилонского Столпотворения) на небольшие изолированные популяции создали идеальные условия для быстрой изоляции и накопления генетических различий (изначально существовавших от Сотворения). Такие расовые изменения включают в себя и различия в строении скелета.
В сравнении со значительными различиями в строении скелетов представителей современных человеческих рас, различия между erectus и другими типами человеческих скелетов не столь существенны. Небезынтересно и то, что в Европе не только erectus, но также неандертальцы и кроманьонцы (оба этих типа имели объем мозга, значительно превышающий современное среднее значение) существовали, как ныне известно, одновременно с людьми «современного» типа.
Орудия труда, найденные недавно в Индонезии при изучении стегодона, привели эволюциониста доктора Аллана Торна к заключению, что эти предполагаемые «предки человека» имели навыки мореплавания и обладали развитыми технологиями. В «Australian» за 19 августа 1993 года он говорит: «Они не (то есть не должны называться. — К. Виланд) Homo erectus, они — люди».
Если воспользоваться принятыми у эволюционистов шкалой времени и критериями классификации, и нанести все данные об открытиях «человекоподобных» окаменелостей на график, то станет ясно видно, что идея о какой-либо эволюционной последовательности не выдерживает критики.
ВИДИМ ЛИ МЫ, КАК ПРОТЕКАЕТ ЭВОЛЮЦИЯ?
Кратко говоря — нет, хотя живые существа изменяются. Позвольте объяснить. Сегодня мы уже знаем, что каждый живой организм содержит в себе программу (набор инструкций, подобный перфоленте или рецепту), которая точно определяет, будет это, к примеру, аллигатор или дерево авокадо. Ну а для человека эта программа определяет, будут у него голубые или карие глаза, прямые или вьющиеся волосы и так далее. Эта информация записана на длинной молекуле, называемой ДНК. [6]
Информация записана на твоей ДНК
Теория эволюции учит, что сравнительно простое существо, как, например, одноклеточная амеба, становится гораздо более сложным по строению — к примеру, как лошадь. Хотя даже простейшие из известных одноклеточных существ невообразимо сложны, они явно не содержат столько же информации, сколько, скажем, лошадь. Они не содержат специфических инструкций о том, как создать глаза, уши, кровь, мозг, кишечник, мускулатуру...
Настоящая эволюция требует гигантского увеличения информации, содержащейся в ДНК
(изображена в виде книг)Поэтому продвижение от состояния А до состояния В на диаграмме потребовало бы многих шагов, каждый из которых сопровождался бы возрастанием информации, информационным кодированием новых структур, новых функций — гораздо более сложных.
Если бы удалось обнаружить, что подобные — ведущие к увеличению информации — изменения пусть нечасто, но все же происходят, это вполне резонно можно было бы использовать в поддержку аргумента, что рыба действительно может стать философом, если дать ей для этого достаточно времени. Однако на самом деле те многочисленные незначительные изменения, которые мы наблюдаем, не сопровождаются увеличением информации — они, как мы увидим далее, вовсе не годятся для подтверждения теории эволюции, поскольку имеют противоположную направленность.
--------------------------------------------------------------------------------
[6] Сама по себе ДНК, подобно беспорядочному набору букв, не содержит какой-либо биологической информации; и только когда химические «буквы», составляющие ДНК, выстраиваются в определенной последовательности, они несут в себе информацию, которая, будучи «прочитана» сложным клеточным механизмом, контролирует строение и работу организма. Эта последовательность не возникает из «внутренних» химических свойств веществ, составляющих ДНК — точно так же, как молекулы чернил и бумаги (или буквы из игры «Эрудит») не могут случайным образом собраться в определенное сообщение. Особая последовательность каждой молекулы ДНК образуется только потому, что молекула формируется под руководством поступающих «извне» инструкций, содержащихся в ДНК родителей.
ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР И ЭВОЛЮЦИЯ —
НЕ ОДНО И ТО ЖЕ
Живые организмы запрограммированы на передачу этой информации, то есть на изготовление собственных копий. ДНК мужчины копируется и передается через клетки сперматозоидов, а ДНК женщины — через яйцеклетки. Таким образом информация отца и матери копируется и передается следующему поколению. Каждый из нас содержит внутри своих клеток две параллельные длинные «цепочки» информации — одна от матери, другая от отца [7] (представьте бумажную ленту со знаками азбуки Морзе — точно так же и ДНК «читается» сложным механизмом клеток).
Причина, по которой родные братья и сестры не похожи друг на друга, заключается в том, что эта информация по-разному комбинируется. Такая перегруппировка или рекомбинация информации приводит ко множеству вариаций в любой популяции — будь то люди, растения или животные.
Представьте комнату, полную собак — потомков одной и той же пары. Некоторые из них будут выше, некоторые ниже. Но этот нормальный вариативный процесс не привносит новой информации — вся информация уже была представлена в исходной паре. Поэтому если собаковод отбирает собак пониже, сводит их в пары, затем выбирает самую низкую особь из помета — не удивительно, что со временем появляется новый тип собаки — низкорослый. Но при этом не привнесено никакой новой информации. Он просто отобрал собак, которых хотел (тех, что по его мнению наиболее подходили для передачи генов), и отверг остальных.
На самом деле, начиная лишь с низкорослой породы (а не смеси высоких и низких особей), никакие сколь угодно долгие скрещивания и отбор не приведут к появлению высокорослой вариации, поскольку часть «высокорослой» информации в этой популяции уже будет утрачена.
«Природа» тоже может «выбирать» одних и отвергать других — в определенных условиях внешней среды одни более годны для выживания и передачи информации, чем другие. Естественный отбор может предпочесть одну информацию или привести к уничтожению другой, но он не способен создать какую бы то ни было новую информацию.
В теории эволюции роль создания новой информации отводится мутациям — случайным ошибкам, которые происходят при копировании информации. Мы знаем, что такие ошибки происходят и передаются по
наследству (потому что новое поколение копирует информацию с поврежденной копии). Это повреждение передается далее, и где-то по пути может произойти новая ошибка, и таким образом мутационные дефекты имеют тенденцию накапливаться. Это явление известно как проблема нарастания мутационной нагрузки, или генетическая перегрузка.
У человека известны тысячи таких генетических дефектов. Они-то и вызывают такие наследственные заболевания, как серповидная клеточная анемия, кистозный фиброз, талассемия, фенилкетонурия... Не удивительно, что случайные изменения чрезвычайно сложного кода могут вызывать заболевания и функциональные нарушения.
ПОЛЕЗНЫЕ МУТАЦИИ?
Эволюционисты знают, что подавляющее большинство мутаций либо вредны, либо представляют собой бессмысленный генетический «шум». Однако их вероучение требует, чтобы обязательно существовали «восходящие» случайные мутации. На самом же деле известна лишь крошечная горстка мутаций, которые облегчают организму выживание в данной среде.
Безглазые рыбы в пещерах лучше выживают, потому что не подвержены глазным болезням и/или повреждениям глаз; бескрылые жуки хорошо чувствуют себя на обдуваемых ветром морских скалах, так как они реже сдуваются и тонут.
Но потеря глаз, потеря или повреждение информации, необходимой для производства крыльев, — это, как ни взгляни, дефект — повреждение функционального узла механизма. [9]
Такие изменения, даже «полезные» с точки зрения выживания, вызывают вопрос — где мы можем увидеть хотя бы один пример настоящего возрастания информации — нового кодирования для новых функций, новых программ, новых полезных структур? Нет смысла искать контраргумент в стойкости насекомых к инсектицидам — почти в каждом случае [10] до того, как человек начал разбрызгивать инсектицид, несколько особей из популяции насекомых уже имели информацию, обеспечивающую сопротивляемость.
Действительно, когда москиты, не способные к сопротивляемости, погибают от ДДТ, а популяция восстанавливается от выживших, то определенное количество информации, носителями которой было умершее большинство, уже отсутствует у выжившего меньшинства и, соответственно, навсегда утрачивается для данной популяции. [11]
Когда мы рассматриваем наследственные изменения, происходящие у живых организмов, мы видим либо неизменную информацию (рекомбинированную различными способами), либо поврежденную или утраченную (мутация, вымирание), но никогда не видим ничего такого, что можно было бы квалифицировать как истинное информационно «восходящее» эволюционное изменение.
ЗАДУМАЙТЕСЬ ОБ ЭТОМ!
Разве не этого вы ожидали? Теория информации вкупе со здравым смыслом убеждают нас, что когда информация передается (а в этом и заключается воспроизводство), она либо остается неизменной, либо утрачивается. Плюс добавляется бессмысленный «шум». [12] Как в живых, так и в неживых системах настоящая информация никогда не возникает и не увеличивается сама по себе.
Следовательно, когда мы рассматриваем биосферу — все ее живые организмы — в целом, мы видим, что общее количество информации уменьшается со временем по мере последовательного получения новых и новых копий. Соответственно, если проделать обратный путь — из настоящего в прошлое — информация, по всей вероятности, будет возрастать. Поскольку этот обратный процесс невозможно продолжать до бесконечности (не существовало бесконечно сложных организмов, живших бесконечно давно), мы неизбежно приходим к моменту, когда эта сложная информация имела начало.
Сама по себе материя (как утверждает истинная наука, основанная на наблюдении) не порождает такой информации, поэтому единственная альтернатива — что в какой-то момент некий внешний по отношению к системе творящий разум упорядочил материю (как делаете вы, когда записываете предложение) и запрограммировал все изначальные виды растений и животных. Это программирование предков современных нам организмов должно было произойти чудесным или сверхъестественным образом, поскольку законы природы не создают информации.
Это вполне соответствует утверждению из Книги Бытия о том, что Господь сотворил организмы, чтобы те размножались «по роду их». Например, предполагаемый «род собаки», сотворенный с большим количеством встроенных вариаций (и без изначальных дефектов) мог изменяться путем простой рекомбинации изначальной информации, чтобы породить волка, койота, динго и так далее.
Естественный отбор способен лишь «отбирать и сортировать» эту информацию (но не создавать новую), как мы убедились на примере наших москитов. Различия между потомками и без добавления новой информации (и следовательно, без эволюции) могут оказаться достаточно большими, чтобы обеспечить им возможность быть названными различными видами.
Способ, которым из популяции дворняг путем искусственного отбора выводят подвиды (породы домашних собак), помогает нам понять это. Каждый подвид несет в себе лишь часть изначального объема информации. Вот почему невозможно вывести дога из чихуа-хуа — необходимой информации в популяции уже нет.
Таким же образом «род слона», возможно, был «разделен» (путем естественного отбора на основе изначально созданной информации) на африканского слона, индийского слона, мамонта и мастодонта (два последних вида уже вымерли).
Очевидно, однако, что этот тип изменений может действовать только в пределах изначальной информации данного рода; этот тип изменения/образования видов никак не ведет к поступательному превращению амебы в дерево авокадо, поскольку он не является информационно «восходящим» — ничего не добавляется. Подобное «истощение» генофонда может быть названо «эволюция», но оно даже отдаленно не напоминает тот тип изменений (с добавлением информации), который обычно имеют в виду, употребляя этот термин.
А КАК ЖЕ СХОДСТВО ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ?
Было бы вполне естественно ожидать, что конструкции, служащие одинаковым целям и выполняющие аналогичные задачи, будут похожи по своему решению, в особенности — если они разработаны одним и тем же конструктором. Это верно и для молекулярного сходства — если шимпанзе более походит на нас, чем, скажем, жаба, резонно ожидать, что это будет отражено и во внутреннем строении, например — в структуре белков.
Сходства, подобные приведенному на рисунке примеру с костями передней конечности (это явление называется «гомология»), могут быть объяснены двояко: либо все эти существа имеют единого предка, либо — единого конструктора. Поэтому их существование вряд ли может служить доказательством для обоих объяснений.
Но на самом деле эволюционистов здесь поджидает серьезная проблема, поскольку известно множество существ, у которых «гомологичные» структуры возникают из совершенно разных частей эмбриона: из негомологичных генов и даже из различных эмбриональных сегментов. Это — главный камень преткновения.
Отметим также, что скелет задних конечностей всех существ, чьи передние конечности представлены на рисунке, в основном имеет такое же строение. Если уж быть последовательными, это сходство можно интерпретировать так, что якобы все они эволюционировали из существ, имевших только одну пару конечностей, которая была общим предком как передних, так и задних конечностей.
Конечно, большинство эволюционистов согласятся, что это нонсенс, и, вероятно, возразят, что один и тот же образец развился и в передние, и в задние конечности, потому что, возможно, имел некие неизвестные био-инженерные преимущества. Но не разумнее ли предположить, что строение конечностей множества различных типов существ — результат «решения» «Конструктора»?
Молекулярный биолог Майкл Дентон (между прочим, не креационист) показал, что биохимическое сравнение белков различных видов, вопреки общепринятым представлениям, вовсе не подтверждает теорию эволюции, но убедительно доказывает факт существования дискретных типов (или родов), и не свидетельствует о существовании общего предка между ними. Его книга должна быть «обязательной для прочтения» для каждого, кто серьезно интересуется вопросами проблемы Творение/эволюция.
ЭВОЛЮЦИОННЫЕ ПЕРЕЖИТКИ?
Практически никто уже не использует «рудиментарные органы» в качестве аргумента — слишком много конфузов вызвали они в прошлом. В начале двадцатого века эволюционисты с уверенностью заявляли, что существует более 80 органов, которые являются бесполезными остаточными («рудиментарными») реликтами нашего эволюционного прошлого. Один за другим мы выясняли функции каждого органа, вычеркивая их из списка бесполезных, пока там не осталось практически ни одного.
Выяснилось, что даже несчастный аппендикс, оказывается, помогает нам бороться с инфекцией — по крайней мере, на ранних стадиях жизни.
Вера, что человеческий зародыш якобы проходит через предполагаемые прошлые животные стадии развития — с жабрами и так далее, давным давно опровергнута, но все еще цепляется за жизнь.
ДОКАЗЫВАЕТ ЛИ
РАДИОМЕТРИЧЕСКОЕ ДАТИРОВАНИЕ
«ДРЕВНОСТЬ» ЗЕМЛИ?
Существует множество методов датирования, которые показывают гораздо меньший верхний предел возраста Земли, чем того требует теория эволюции. Некоторые из них определяют возраст Земли не более чем несколько тысяч лет. Естественно, эволюционисты автоматически, даже не осознавая этого, предпочитают методы (например, большинство радиометрических методов), которые указывают достаточный срок для того, чтобы можно было верить в постепенные превращения.
Вопреки общепринятому представлению, метод углеродного датирования вовсе не дает результаты в миллионы лет (даже при самом современном оборудовании верхний предел — около 100 000 теоретических лет). Этот метод может датировать только объекты, содержащие органический углерод (каковыми, например, не является большинство костных окаменелостей). Когда сам метод и все его основные допущения понимаются правильно, а результаты сверены с реальными физическими данными, он на самом деле представляет собой мощный аргумент в пользу молодого возраста Земли.
Другое расхожее заблуждение заключается в том, что радиометрические методы в целом согласуются друг с другом. Возможно, это заблуждение — результат процесса неосознанного «отбора»; как сказал профессор Ричард Моджер: «В большинстве случаев данные "набора подходящих данных" считаются правильными и публикуются. Те же данные, которые не совпадают с ними, публикуются редко; несоответствия при этом не объясняются».
Углеродное датирование древесины под лавой, изверженной Рангитото (островной вулкан вблизи Окланда, Новая Зеландия) показывает, что извержение произошло около 200 лет назад (название означает «красное небо» и показывает, что Маори, жившие там не более чем 1000 лет, были очевидцами этого события). Однако калиево-аргонный метод датирования той же лавы дал в результате возраст до полумиллиона лет! [18] Кстати, этот метод используется и для «датирования» окаменелостей по связанным с ними потокам лавы
СЛУЧАЙНАЯ БИОЛОГИЯ?
Порой просто диву даешься, что это неимоверно невероятное эволюционное шоу все еще продолжается. Люди говорят об этом, как о реально наблюдаемом факте, — на самом же деле факт состоит в том, что ни у кого нет хоть каких-нибудь научных объяснений тому, как могли сложные, несущие информацию молекулы, необходимые даже для простейшей мыслимой «начальной жизни», возникнуть без вмешательства постороннего разума. Зато существуют хорошее научное основание для веры в невозможность такого возникновения.
Часто упускается из виду тот факт, что свойства клетки, благодаря которым она живет, не могут быть объяснены лишь химическими свойствами ее «строительных блоков», точно так же, как общие свойства машины не могут быть объяснены свойствами резины, металла, пластмассы и т.д. Идея или концепция «машины» должна быть перенесена на исходные материалы извне, как, собственно, и происходит. Для этого нужны материя/энергия, а также информация — нематериальная сущность, которую материя может нести, но не может порождать. [20]
Если все собранные ингредиенты — правильные, почему же тогда сардина не выпрыгивает, оживая, из консервной банки? Может быть, она выпрыгнет, если добавить еще и энергию? Конечно нет! Здесь требуется нечто большее, чем энергия плюс необходимые ингредиенты, — требуется порядок, организация — то есть информация. Живые существа получают информацию от родительских организмов, но никогда информация не возникает из исходной, незапрограммированной материи.
Трудно представить, какие же механизмы эволюционного отбора должны использоваться, когда у вас еще нет и в помине самовоспроизводящейся запрограммированной конструкции, каковой является все живое. Однако все известные формы жизни зависят от несущих информацию полимеров. Это длинные молекулярные цепочки, функции которых зависят от последовательности расположения составляющих их элементов — так же, как функция компьютерной программы зависит от последовательности команд, составляющих эту программу.
Таким образом, эволюционисты вынуждены верить в то, что информация возникла по чистой случайности. Как говорит в своей книге «Эволюция из космоса» сэр Фред Хойл (не креационист), шансы на то, что хотя бы один такой полимер возник из случайного «бульона», примерно такие же, как если бы вся Солнечная система была заполнена слепыми людьми, стоящими плечом к плечу, и каждый крутил бы кубик Рубика, — и при этом по чистой случайности в какой-то момент времени все кубики оказались собранными!
ВЫБОР
Вы можете продолжать верить в эволюцию, или поверить в Творение. Вера в Творение не только научно обоснована, но и разумна с точки зрения здравого смысла. Остановитесь и взгляните на этот невероятно сложный, взаимосвязанный мир, не говоря уже об удивительном человеческом мозге, и подумайте о вере в то, что все это возникло из ничего, по чистой случайности. Конечно же, такая вера — слепа, в отличие от разумной, обоснованной веры креациониста.
Отрывки из книги Карла Виланда "Камни и Кости"
Відповісти з цитуванням
Взгляд философа.
Добавление.
Допис від Kaktus
Bookmarks