- Будете чего-нибудь заказывать?
- А у вас чего - только музыка?
- Почему "только музыка"? Бефстроганов есть, пирожное.
Вымя...
Опять подступила тошнота.
- А херес?
- А хересу нет.
- Интересно. Вымя есть, а хересу нет!
- Оч-ч-чень интересно. Да. Хересу нет. А вымя - есть.
И меня оставили. Я, чтобы не очень тошнило, принялся
рассматривать люстру над головой...
Хорошая люстра. Но уж слишком тяжелая. Если она сейчас
сорвется и упадет кому-нибудь на голову - будет страшно
больно... Да нет, наверное, даже и не больно: пока она
срывается и летит, ты, ничего не подозревая, пьешь, например,
херес. А как она до тебя долетела - тебя уже нет в живых.
Тяжелая это мысль: ...ты сидишь, а на тебя сверху - люстра.
Очень тяжелая мысль...
Да нет, почему тяжелая?.. Если ты, положим, пьешь херес,
если ты уже похмелился - не такая уж тяжелая это мысль... Но
вот если ты сидишь с перепою, и еще не успел похмелиться, а
хересу тебе не дают - вот это уже тяжело... Очень гнетущая
мысль. Мысль, которая не всякому под силу, особенно с перепою.
А ты бы согласился, если бы тебе предложили такое: мы
тебе, мол, принесем сейчас 800 граммов хереса, а за это мы у
тебя над головой отцепим люстру и...
- Ну как, надумали? Будете брать что-нибудь?
- Хересу, пожалуйста. 800 граммов.
- Да ты уж хорош, как видно! Сказано же тебе русским
языком: нет у нас хереса!
- Ну... Я подожду... Когда будет...
- Жди-жди... Дождешься!.. Будет тебе сейчас херес!
И опять меня оставили. Я вслед этой женщине посмотрел с
отвращением. В особенности на белые чулки безо всякого шва; шов
бы меня смирил, может быть, разгрузил бы душу и совесть...
Отчего они все так грубы? А? И грубы-то ведь, подчеркнуто
грубы в те самые мгновения, когда нельзя быть грубым, когда у
человека с похмелья все нервы навыпуск, когда он малодушен и
тих! Почему так?! о, если бы весь мир, если бы каждый в мире
был бы, как я сейчас, тих и боязлив и был бы также ни в чем не
уверен: ни в себе, ни в серьезности своего места под небом -
как хорошо было бы! Никаких энтузиастов, никаких подвигов,
никакой одержимости! - всеобщее малодушие. Я согласился бы жить
на земле целую вечность, если бы мне прежде показали уголок,
где не всегда есть место подвигам. "Всеобщее малодушие" - да
ведь где это спасение ото всех бед, эта панацея, этот предикат
величайшего совершенства! А что касается деятельного склада
натуры...
- Кому здесь херес?!
Надо мной - две женщины и один мужчина, все трое в белом.
Я поднял глаза на них - о, сколько, должно быть, в моих глазах
сейчас всякого безобразия и смутности - я это понял по ним, по
их глазам, потому что в их глазах отразилась эта смутность и
это безобразие... Я весь как-то сник и растерял душу.
- Да ведь я... Почти и не прошу. Ну и пусть, что хересу
нет, я подожду, я так...
- Это как то есть "так"?.. Чего это вы "подождете"?!
- Да почти ничего... Я ведь просто еду в Петушки, к
любимой девушке (ха-ха! К "любимой девушке"!) - гостинцев вот
купил...
Они, палачи, ждали, что я еще скажу.
- Я ведь... Из Сибири, я сирота... А просто, чтобы не так
тошнило... Хереса хочу.
Зря я это опять про херес, зря! Он их сразу взорвал. Все
трое подхватили меня под руки и через весь зал - о, боль такого
позора! - через весь зал провели меня и вытолкнули на воздух.
Следом за мной чемоданчик с гостинцами - тоже вытолкнули.
Опять на воздух. О, пустопорожность! О, звериный оскал
бытия!
Bookmarks