Грустилка

[SuperKot]

Найду ли нужные слова и соберу ли фраз осколки?

"Часы, как гром, объявят: два"
(Павел Бронштейн)

Найду ли нужные слова
и соберу ли фраз осколки?
Как будто бы в стогу иголку
мне предстоит найти сперва.

И с душ зияющих глубин
достану ли такие строчки,
что можно резать на кусочки
и гордо вырвать из груди?

Пусть часть подскажет тишина,
часы, как гром, объявят: поздно,
хотя так бьют в ладоши звёзды
и просит подождать Луна.

Одна из многих теорем:
смогу ли боль твою сначала
забрать к себе под одеяло,
а после вылечить совсем?

Смогу ли в яростной борьбе
с собой сказать не для награды:
мне ближе к небу быть не надо,
мне надо ближе быть к тебе?

(Александр Кожейкин)

[SuperKot]

Время любить

Секундных стрелок оборот смахнул минуты с циферблата,
А я все жду (авось придет?). С самозабвеньем нумизмата
Храню часов неспешный бег, перестилая сердце болью,
Но ожиданья долог век. И вот – я снова канифолью
Все тру и тру смычок разлук (дитя нелетнего минора),
А время чертит новый круг. И от тебя мне ждать фавора
Пожалуй глупо. Чёрт-те что творится с нами. Постепенно
Я растворяюсь. И тебя – по капле в сердце, внутривенно…

(podsneznik)

[SuperKot]

Слова

...Ее имя состояло из трех букв. Трех маленьких звездочек, прозрачных как ее глаза.
Его имя было спокойным и грустным, как чей-то до боли знакомый взгляд, сквозь исчерченное дождевыми каплями окно машины.
Она любила море. Вечной, немного странной любовью. Может оттого, что знала, как они похожи.
Он умел складывать непослушную путаницу слов, в необычайную по своей красоте мозаику, извлекая душу из всего, чего касались глаза и память.
Пальцам была отдана черная работа - побыстрее запечатлеть мгновение. Он умел помнить, как никто другой. Помнить все.
Она хотела научиться рисовать каплями, как дождь. Подержать в руках мыльный пузырь. Уметь дышать под водой. Стать лепестком, ароматным и шелковым, обязательно темно - красным. Научиться летать... никто не умеет этого, но ведь она могла стать первой... просто вздохнуть поглубже, взмахнуть руками... и... Она даже знала точно, что почувствует при этом. Она хотела спеть песню, лучше которой нет. Она верила в чудеса. В то, что они действительно есть, нужно только очень захотеть, нужно только уметь видеть.
И тот, кто умел, посмотрев в ее глаза, окунался в голубые волны.... только мало кто решался на это, люди почему-то боялись утонуть. А ведь она не была злой волшебницей.
Его мысли взлетали бабочками над водой. Счастливые в своем незнании того, как коротка эта жизнь. Взлетали и медленно опускались, их легкие крылышки намокали, и уже не хватало им сил для того, чтобы взлететь. И они опускались в тяжелую тень глубины. Последнее, что можно было видеть - бугристая изнанка волн, шевелящяяся в прощальном танце с солнечными лучами.
Его слова рассыпались яркими звездами, из порванных карманов ночи, и шаловливо пересмеиваясь, сердили старушку - луну. Голубые звездочки в черном небе... так красиво... и так странно, что даже они, вечно обитающие там, так часто боятся темноты. Голубые звездочки... слова любви. Они хотят вечно оставаться этими словами, но кто они, чтобы решать... Когда-то его руки, взлетели первыми весенними птицами, чуть неумело и хрипло запев первую мелодию тепла... Они могли все, даже дотянуться до солнца, и подержать его, не чувствуя жара... Но время рассудило по-другому, и весна закончилась, птицам пришлось улететь в теплые страны, и кто знает, смогли ли они достигнуть земли, или может упали безжизненно - серыми комочками в море... Его глаза, подобно теплым морским волнам, мягко набегающим на берег, заглянули в другие... Там жила любовь... Но разве вода может слышать... Разве вода может говорить... И остались только тысячи следов на мокром песке, тысячи отпечатков памяти, ведущих в одну сторону... поднялся северный ветер, и погнал волны прочь ...
Иногда он бывает очень далеко. И только ночь слышит, как он помнит. И только ветер играет бабочками его мыслей. И только безжизненное небо равнодушно к шепоту его все еще живой души. Если вы проснетесь ночью, то не пугайтесь, это он пытался вам сниться...
Они встретились там, где есть все, и нет ничего. Там где реальность
становится сном, а сны исполняются почти всегда. Там где со страшным грохотом падает небо, встречая на полпути, отчаянно взметнувшееся вверх море. И солнце с шипением затухает в холодной воде, и тогда день превращается в ночь. И в черной воде, не виден, но чувствуется спокойный и вечный призрак красных гор, и огромная оранжевая луна, как чье-то сердце, разбитое на миллионы осколков, засыпает весь мир...
А его слова творили чудеса, превращая сожженные зноем скалы в густой лес, где в самой чаще, на когтистой лапе древнего дуба, сидит старая, мудрая птица, знающая ответы на все вопросы. И шевелит ветер отливающие синевой перья, и если заглянуть поглубже в глаза птицы, так похожие на человеческие, то приходит знание и покой.
Его слова заставляли облака орошать дождем раскаленный песок пустыни, и как в сказке, почти мгновенно, тянулись вверх к солнцу, необычные цветы синего цвета...
Иногда годы кажутся мгновением. Иногда секунды медленно плавятся, растягиваясь на века. Иногда люди бывают счастливы... Настолько счастливы, что им хочется умереть, потому что они знают, что больше этого нет ничего.
Иногда людям бывает плохо. Плохо и грустно. Больно и страшно. Одиноко и пусто... Иногда нет слов, чтобы сказать что то, очень важное и нужное, а их ждут... Иногда слов так много, что они не успевают строиться в очередь, и вылетают как попало, но их не слышат... Нет прикосновений, которыми можно было бы утешить, и есть прикосновения нежеланные... Миги счастья коротки, и все что остается людям - это память, царапающая по ночам душу, бессильной невозможностью уснуть... Иногда страшно просто от того, что вдруг понимаешь, что страх умер...
Все, что он рассказал ей, произошло давным давно. Так давно, что ни ее, ни его, на этом свете еще не было, хотя те, кто верят в реинкарнацию души, утверждают, что это были именно они... Остается лишь поверить им на слово... И даже если это были они, то все это произошло с ними в отдельности, в совершенно разное время, как бы все не было похоже. А может, ей просто казалось, что все так похоже, потому что в любом из его рассказов, каждый мог найти себя...
Те, о ком она услышала, были первыми людьми. Их имена давно уже известны всем, и нет пользы в повторении. Они были первыми променявшими вечность на любовь. Первыми совершившими ошибку. Первыми наказанными. Первыми обманутыми. Первыми получившими в пожизненное наследие память... То самое яблоко, послужившее причиной всему, было когда то одним целым, как и они.
Потом уже оно раскололось на две половинки, и никто не знает, какая из них была больше или меньше, ведь оба они были когда то равны в своих чувствах... С тех пор многие сотни тысяч людей все пытаются найти, каждый свою вторую половинку, соединить, чтобы сошлись две души, словно два взгляда, вместе, чтобы уже никогда не расставаться, и это стало бы ключом от рая, рая для двоих...
Он верил в сказки и чудеса, в то, что когда нибудь окажется в его ладонях это самое яблоко. Может именно эта вера, и помогала ему жить. Ведь не просто так, дан был ему дар - не забывать ничего.
Он сидел, обхватив колени, и она скорее чувствовала, чем видела,
как шевелятся его губы, даря жизнь словам. Он сидел неподвижно, и только ветер играл длинными прядями его волос. И прозрачный дым двух сигарет сплетал с ветром причудливые узоры...
Пошел дождь. Или ей просто очень захотелось, чтобы он пошел, аккуратно разделяя по капелькам огни ночного города, и создавая вечную, и всегда неведомую и новую формулу слез и небесной воды. Она любила дождь за то, что он никому не мешал, просто таково было его предназначение, и он, как и все на свете, был бессилен что либо изменить... в себе... в других... И пусть бы люди спешили в свои дома, укрыться. Каждый - хранящий в сердце то, чего не знал никто, кроме... Каждый - бывший и будущий счастливым и грустным. Каждый - ищущий, находящий и теряющий. Каждый, кто утром посмотрит в окно, и увидит над морем громадный пылающий шар, похожий на целое яблоко. Иногда еще люди зовут его солнцем.
И шепчут губы тех, кто не верит ни во что "...В гневе твоем не обличай меня, и в ярости твоей не карай меня, помилуй меня, ибо я несчастен... Исцели, ибо душа моя потрясена очень... До каких пор? Обратись, освободи душу мою, спаси меня, ибо не в смерти память о тебе..."
И сыплются драгоценными камнями по истертым плитам дня слова...
И извергаются вулканом, превращаясь в холод камня...
И бьются волнами о берег...
И мягко щекочут ресницами по щеке...
И пронзают темноту лучом света...
И живут в сомкнутых губах...
И живут в зажмуренных глазах...
В непереходящей тишине неба...
В памяти...

(Соль моря)

[SuperKot]

Цветная нотка…

Он ушел недавно. Выпорхнул из дома, на ходу натянув свою черную кожаную куртку, ничего не объяснив… Она хваталась за соломинку и по-старчески ворчала: «Вот так всегда… Не успеешь прийти и снова убегаешь…» Ей больше ничего не оставалось, а он… Он просто поцеловал ее и произнес: «Милая, я буду поздно…» Улыбнулся и растворился… Дверь с невыразимой жестокостью захлопнулась. Эхо гулко прокатилось по квартире с дрянной акустикой. Она молча подошла к окну, и черный взгляд тихо скользнул ему под ноги. Не могла же она повеситься ему на шею… Не могла устроить истерику или закатить скандал… Не могла бить посуду… Не хотела. Сегодня как-то иначе смотрели на нее его лукавые зеленые глаза. И спокойная улыбка блуждала тенью по его лицу. А эта странная легкость движений – словно невидимые крылья заставляли его парить и кружить в таком дико пустом без него пространстве… Стекло немного запотело от невольного вздоха, а ладонь небрежно затерла матовый след остывающего дыхания, чтобы увидеть его до того, как он скроется за поворотом; чтобы рассмотреть как чирканет зажигалкой и закурит; чтобы почувствовать едва слышный памяти запах табака… Она отошла от окна, не дожидаясь его ухода. «Так легче… – подумалось ей. – Так легче».
Но легче не стало.
Она пролила в тишину несколько резких звуков, сорванных с нейлоновых струн… Сердце на миг взволновалось и также мгновенно успокоилось. Тишина смешалась и плавно затерлась из черной в темно-прозрачную… Но в душе все осталось мутным. Она встала, отложив в сторону свинцово прозрачные, нервные звуки, и снова, не находя себе места прошла во дому. Где-то рядом, совсем рядом искрились звуки… Тихие, как шепот листьев на ранне осеннем ветру, такие же огненно-рыжие, как сами шепчущие листья… Она удивленно бросила взгляд в сторону откуда лились лучики мелодии и почувствовала ручей переливчатых нот, что, журча, омывали серебристо-седую душу… Нет. Что-то не так… В голове судорожно разбегались мысли. Что-то не так.
Усевшись за компьютерный стол она поспешила укрыться с головой достижениями прогресса. Только они немного отвлекали ее от мира. От ее мира, но без главной его составляющей… Она закрыла глаза… Открыла и, взглянув на белый экран, прокапала несколько строк странного рассказа… И отрешенно уставилась в экран. А из стороны все также пробивались искры лучистой мелодики….
В ночной тишине догорела последняя цветная нотка. Она сидела против компьютера и уставшими глазами взирала на бессмысленные, разбитые строки очередного рассказа. Пальцы иногда устало теребили клавиатуру, а она жалобно постукивала… Рядом гуляла Муза, иногда заглядывая в рукопись: «Вот не спится ей! Выпить что ли кофе пока…» И ушла, прихватив под руки Вдохновение, чтобы то и не подумало вернуться к Ней снова.
А Она все также отрешенно смотрела на экран, судорожно подыскивая слова… Слова терялись в пространствах сознания, хаотично носились сталкиваясь и разлетаясь, ехидно ухмылялись и никак не давались пальцам…
Она закрыла глаза и положила голову на руки… Воздух засеребрился хрустальным перезвоном и она провалилась во тьму…

Она долго падала… Казалось, она будет падать вечность, деформируя толстые пласты воздуха вперемешку с непроглядной тьмой; но в какой-то момент она почувствовала, что скорость ее падения уменьшается… Словно воздух мешал ей, сдерживал ее, ловил в свои, словно бы резиновые крылья. Медленнее и медленнее… Она зависла. Просто зависла в густой, простирающейся на неисчислимые расстояния вокруг темноте и громкой, гулкой пустоте. Застыла, не долетев до земли. Откуда-то сверху доносились жалостливые, плаксивые голоса: «Верни-и-ись…» – кричали они. А снизу острыми копьями вверх просвистывало чье-то ненавидящее шипение, и разрывающим облаком вздымался громкий, срывающийся рев…
Она непонимающе то поднимала, то опускала голову, пытаясь вглядеться в заливающую глаза мглу; встряхивала головой, чтобы освободиться от страшных голосов, но они не замолкали; закрывала уши руками, но проклятые крики лились сквозь пальцы. Вдруг кто-то схватил ее за ногу, потом за другую – цепкие пальцы все новых и новых рук ощущала она на своих ступнях, щиколотках и икрах – её тянули вниз. Она взмахнула руками со свистом прорезая пустоту и… почувствовала тепло чужой, но спасительной хватки. Однако, в этот же момент ее горло обвили тонкие холодные пальцы и стали сжимать его, и чей-то голос, теребя дыханием волосы у виска, ехидно и мерзко вливал в ее уши присвистывающее шипение: «Верни-и-ись…» Спасительная хватка ослабла и соскользнула с ее руки, голос изменял ей – с губ слетал лишь безнадежный хрип. Она пыталась отодрать костлявые пальцы со своей шеи, но те все сильнее в ответ сжимались… Ее разрывали, растягивали… Тянули вверх за горло, удушающей хваткой; обрывали вниз за ноги… Дыхание остывало, сердце отстукивало все реже и реже, руки обессилели и она только и смогла, что в последний раз прохрипеть: «нет…», прежде, чем пространство взорвал дикий, нестерпимый треск…

Она вскочила с места и едва не упала запутавшись в широком одеяле, в которое ее трогательно укутал кто-то заботливый… Она окинула все вокруг сонным и злобным взором, и нежная улыбка разгладила ее взволнованные черты… След умиления сменился страстной жаждой… Потом безнадежной необходимостью… И снова пушистой нежностью. «Кто-то» сидел в кресле, уронив голову на грудь, закрыв зеленые, лукавые глаза, и мило, совсем по-детски посапывал в такт догорающим цветным ноткам, журчащим из ниоткуда в темном, вздрагивающем пространстве маленькой квартирки…

(Алина Светлая в соавторстве с Савчук Михаилом)

[SuperKot]

Дождь

В распахнутый до отказа коричневый рот земли безумием льется дождь, выбивая тысячи лунок, теряя жизнь. Но солнечный луч, прорвавшись сквозь облака, подхватывает последние капли желтыми ладонями, унося их в Небо. Тихо-тихо, будто нет никого во всем мире.
Это Утренний Дождь лета.

Налив собой гигантские лужи, дождь играет в кораблики опавшими листьями. Он стучит по асфальту подошвами капель в стремлении убежать от неизбежного.
Это Дождь Осеннего дня.

Дрожа от холода на оконных стеклах, зарываясь в серую кашу, он заливает улицы чистой водой, смывая застарелую грязь, и, недовольно бурча в водосточных трубах, корит неряху зиму.
Это Дождь Весеннего рассвета.

Он напевает тебе колыбельную, монотонно стуча по крышам домов. Он рассказывает тебе сказки о Небе, качая тебя в паутине дремоты.
Это Дождь Между явью и сном.

С силой бросаясь на землю тысячами капель, разбиваясь в водяную пыль, мчится он, пугающий восторг грозной темноты. Его подруга гроза грохочет в свои барабаны, и чернота куполом закрывает Небо. Ожесточение и свобода сливаются в крике молний.
Это Дождь Воспрянувших.

Его солнечная улыбка вселяет покой, а редкие капли заменяют глоток воды. Он всегда спокоен. Он приносит с собой радугу.
Это Солнечный Дождь или Грибной.

Тсс… Вот упали первые капли. Каким он будет? Этот начинающийся Дождь. Прислушайтесь…

(Екатерина Иванова)

[SuperKot]

Дождь

Посвящается ненайденной любви

Дождь, опять дождь...
Когда-нибудь, когда я буду старенькой, я оглянусь назад и пойму, сколько времени и возможностей я упустила зря! Сколько раз я проходила мимо своего счастья и думала, что я его уже нашла. Или все-таки это оно и есть, а я упустила его? Потеряла... Как же тогда, в чем смысл дальнейшего сосуществования??? Куда идти и зачем?
Невидны горизонты, неважно настоящее, мечта в будущем... А где же место жизни? Как без улыбок времени? С отравленными горечью слезами, позабыть о том, что такое - слезы счастья...
Где, где этот миг... Когда я шептала в исступленьи слова любви и улыбалась, пьянящий воздух был вокруг и весь мир танцевал... Господи, это только грезы... Всего лишь грезы... Не было! Не было! Не хочу! Забуду... Прости...
Когда, когда кончится бесконечный поток разминок? Живет твоя половинка и ждет тебя... Но не в этом мире, не на этой планете, не в этом времени! Как же тогда увидеть солнце, вкусить сочность чувств?
Бежать, бежать... Быстрее, дальше... Нету, нету... Что это? Мне пора уходить, без тебя... Непонятно, кто опоздал - я или ты, но грустить поздно. Прощай, надежда...
Не утекай, река времени! Дай насладиться последним мгновеньем Жизни! Помни, помни меня такой какой ты хочешь - прости, если я прошла мимо...
Кап-кап... Опять дождь...

P.S. Порой мы проходим мимо счастья, всего лишь из-за условностей общества.

(Диана-Охотница)

[SuperKot]

Украденный Свет

Отчаянье...
Когда боль не отступает. И все заполняет тоска - теряешь чувство себя...
Только еле дышишь.
Хочется убежать! Но куда?!
Знаешь, что не спрячешься от разбитой жизни, что разлетелась на мелкие осколки...
Дышишь!... И, при каждом вдохе, воздух режет и жжет каждую клетку твоего тела!
Выдох доводит до рвоты, и Боль поедает твою Суть. Теряешь Веру, но надеешься…
Ничего не осталось!
Смерть - это не антоним Жизни! Это ее часть! Когда случается понять эту горькую правду, становишься беспомощной. Сердце горит, и остаются ожоги! Вся твоя жизнь приобретает кислый вкус уксуса... Потом надеешься. Надеешься, что это пройдет, но с течением времени начинаешь сомневаться!
Твой Мир на всегда уже отравлен этой кислотой?!
Горечь потери разрушает тебя поминутно...
День за днем... День за днем...
А ты все Ждешь! Ждешь, что Реки Времени смоют эту правду, этот Факт, что ты не в силах понять!
Живешь и безразлично наблюдаешь как, то что от тебя осталось, рассыпается на крошки.
Живешь с Вязкой, Бесцветной и Мертвой Бездной внутри...
Этакий Колодец Высохший, и все упавшее на его дно бесследно исчезает. И сколько не пытайся никогда и ничем его не заполнить.
Хочешь спастись! Цепляешься за каждую соломинку жизни! Карабкаешься, разбивая пальцы в кровь! Поднимаешься и мчишься вслед Уходящему Поезду Жизни...
Бежишь!
Спотыкаешься!
И снова, снова встаешь на ноги и бежишь, Веря, что Сможешь!
Что успеешь!!!...

(Ладная)

[SuperKot]

Сегодня я увидела осень...

Сегодня я увидела осень...
Она стояла на крыше старого кирпичного дома, в ярко-синем платье, и улыбаясь разбрасывала желтые листья - осколки моей мечты...
Весело смеясь, она танцевала и посылала миру воздушные поцелуи - солнечные зайчики.
И вдруг утихла, остановилась и стала прислушиваться...
Осталась лишь тишина...
Я не могла понять, что происходит, вот ведь Она - Осень, радостная, дарящая мне осеннее тепло, танцующая на крыше под самым синим небом... начала таять.
Листья опали.
Я смотрела в них и видела свою жизнь. Забытые старые картинки, которые каждую осень я прятала в старинный сундучок и закрывала на замок.
Так бережно хранящиеся воспоминания...
Такие теплые дни...
Запах сухой листвы...
Я отыскала в этих листьях даже самые забытые моменты из своей жизни.
Которые случались осенью...
А потом я закрыла глаза...
И когда открыла, очутилась на крыше, рядом с Ней.
Она снова улыбалась, доброй, солнечной улыбкой.
Только тогда, я поняла, что осень - это я. Я и все мы вместе. Что каждый человек делает сам для себя - свою, неповторимую, особенную осень.
А потом я кружилась в танце с ветром и дарила людям свет.
Сегодня я нашла себя...

(savskaya)

[le transporteur]

000000000000000000000

[Мэгги]

Мне грустно... Ничего такого, чего нельзя пережить, не случилось... Но мне стало грустно и одиноко. Что-то случилось со мной, что какой-то пустяк может вывести меня из себя? Когда-то мне стихи Ницше помогали, они такие страшненькие, почитаешь вслух и становится веселее, от того, что вокруг все не так страшно, как у него в стихах.
Вот например, очень миленький стих "Врагу".

Ты меня изранил новой клеветою,
что ж, к могиле виден мне яснее путь.
Памятник, из злобы вылитый тобою
скоро мне придавит трепетную грудь.
Ты вздохнешь - надолго ль? сладкой местью очи
снова загорятся к новому врагу.
Будешь ты томиться напролет все ночи,
жить, не отомстивши, скажешь, не могу.
И тогда, я знаю, из сырой могилы
пожалею снова не свой грустный век,
не твоим презреньем сломленные силы,
а о том, зачем ты, враг мой, человек.

[Мэгги]

Общий настрой похож...только врагов у меня нету... Был какой-то насчет одиночества...

Одинокий колос, колос, а не нива
И любовь к подруге страсть, а не любовь,
Называть любовью страсть несправедливо,
Кровь угасит мысли, мысль угасит кровь.
Даже чувство дружбы как-то сиротливо-
Я любить желаю всех, иль никого,
Одинокий колос, колос, а не нива-
Дружба недостойна сердца моего.
Я всегда чуждаюсь страстного прилива-
Чувство к одному я прогоняю прочь-
Одинокий колос, колос, а не нива-
Дружба, сладострастье есть не день, а ночь.
Мне противны звуки одного мотива,
Полюбивши друга, я забуду всех-
Одинокий колос, колос, а не нива -
Дружба над любовью есть глубокий смех.

[Мэгги]

Мдя, особенно смотрится под этим моя подпись... Вот еще, просто бомба.
Топчи мое имя в грязи! Позорь и бесчестье прощая!
Любовь пусть замучит меня! Топчи моё имя в грязи!
Я юность твою погубил, извлек из обителей рая,
Топчи моё имя в грязи и смертью меня зарази!
Казни красотою своей, бросаясь на грязное ложе!
В объятьях безумных ночей казни красотою своей
И тело богини моей на падаль пусть будет похоже!
Казни красотою своей и смейся над жертвой страстей!
Я все, все прощаю тебе, прости же меня , дорогая,
Забудь оскорбленья мои, я все, все прощаю тебе,
Любовь пусть замучит меня и ревностю страшной сгорая,
Я все, все прощаю тебе, как злой и коварной судьбе!

[SuperKot]

Ночной синдром

На мокром асфальте
звёзды лежат,
не подобраны,
и в луже, как в ванне,
луна, забавляясь,
плещется.
Сегодня со мною ночь -
словно фея,
добрая,
сегодня она - не истица,
я - не ответчица.
И нынче мы с ней -
бесшабашные -
по-приятельски,
возьмём - да и спрыгнем вдвоём
со всего завсегдашнего,
соскочим с привычек,
сойдём с колеи -
обязательно! -
слетим с колокольной
пустой скособоченной
башенки...
Смахнём - да и бог с ней:
не кости слоновой, -
досочная...
А дальше - рассвет
пересушит
луну из лужицы,
ударит в висок,
по-расстрельному
развороченный, -
и снова - на день,
как на боль,
на потугу, - тужиться...
Держаться...
Держать! -
взгляд, улыбочка, прочее...
И башенки - нет,
и звёзды с дорог -
разворованы.
Одну и успела за пазуху:
долго
до ночи-то...
Погрею пока,
приласкаю её,
бестолковую...

(Елена Кабардина)

[SuperKot]

Восторженный город

Приходя в этот восторженный город: где солнце, где песни, где нет места серости, я почему-то испытываю грусть. Легкую грусть по чему-то непонятному, что теряется на его нарядных улицах. Не хватает в нем чего-то способного оживить мои чувства и заставить поверить в истинность происходящего. В поисках этого, я неспешно хожу по городу и разговариваю с людьми: с нарядными женщинами; с мужественными кавалерами; с непоседливыми детьми; мудрыми старцами и с каждой беседой, все больше и больше верю в искренность его жителей. Внутри меня зарождается чувство радости, и мне нестерпимо хочется втянуться в их вечный праздник, влиться в цветную толпу и каждой клеточкой тела ощутить ее восторг...
...Но на смену восторгу приходит грусть. Я останавливаюсь, и будто переродившись внутри, начинаю смотреть на мир другими глазами: я понимаю – не хочу я их вечного праздника. Единственное мое желание - остаться собой. Жителем мира, где любой праздник конечен. Но, несмотря на это, я знаю, что все равно буду приходить сюда в своих снах каждую ночь и вновь и вновь задаваться вопросом: отчего меня так тянет в этот восторженный город?.. И не находить на него ответа...
Так что же я ищу в вечном празднике Восторженного города: испытаний для самого себя или может надежду? Или может поддержки собственной веры во что-то светлое? Наверное, все сразу… и пока я живу, я буду приходить сюда, и чувствовать грусть. Одну маленькую, чуждую этому миру, грусть. Одну на весь Восторженный город.

(Андрей Линкс)

[Мэгги]

Ну вот, пришел новый день... Как в этой теме корифей Грустилки SuperKot закидал мои неумелые грустинки чужими красивыми страданиями, так и мой вчерашний вечер был насыщен событиями, которые просто не дали мне погрустить.
Сегодня вчерашние обиды кажутся мне смешными и пустяшными. Я давно поняла, что все обиды от эгоизма. Никто мне ничего не должен. Зачем предаваться тоске, если можно прожить этот день в радости.
SuperKot, пиши еще. Пусть грустят другие, у которых это так красиво получается.

[Bonny]

Сага о не увиденном Солнце.


Let me take you far away...
Scorpions

Тёплый южный ветер, налетевший со стороны моря, взметнул его плащ
серо-серебристого меха и выбил ту слезу, которой он сейчас так хотел.
Он внезапно почувствовал, как тяжёл его меч. Годы скитаний по землям,
где прав сильный, где выживает убивающий, где нет ничего, кроме злобы,
ненависти и звериной похоти, научили его не замечать тяжести оружия и
тяжести бытия. Эти годы, когда один за другим уходили люди его Рода, Рода
странников и воинов, приучили его к одиночеству. А теперь, когда он вновь
остался один, на него навалилась тяжесть.
Тяжесть меча.
Тяжесть мыслей.
Тяжесть век.
Он закрыл глаза и порывом ветра налетели вспоминания, которые были
тяжелее всего.
Он помнил, как он блуждал по холодной, как Смерть, бескрайней северной
пустыне, и его, обессилевшего от холода, голода и бессонницы, окружила
стая волков.
Рука устала наносить удары, а он устал убивать.
А когда волков больше не осталось, он нашёл в той бескрайней смерти
маленький комок жизни, такой же одинокий осколок, как и он сам.
Только она спаслась от безудержной ярости воинов соседнего племени.
Спасая жизнь, она убежала в снега, в смерть.
Тогда им больше всего не хватало тепла и они, поняв друг друга без
слов, легли рядом и отдав друг другу то немногое тепло, которое ещё
оставалось в их почти окоченевших телах, согрели друг друга и уснули.
Они были вместе и только потому вышли из белой смерти.
Она сказала ему, что там, на её родине, никогда не было Солнца, потому
что вечный северный ветер гнал и гнал тучи, закрывавшие его. И она не
знала тепла - только холод, страх и рабский труд.
И он взял её с собой - увидеть солнце, узнать, что такое тепло, что
такое солнце, что такое радость и что такое любовь - любовь к жизни, к
южному ветру, к миру, где живёшь, к тому, кто рядом.
Тогда он понял, как одинок был все эти годы, и как ему нужен кто-то
рядом.
Хотя бы для того, чтобы не молчать в вечной дороге, кому раскрыть
красоту этого мира.
И они пошли на юг.
Он помнил их первую ночь у костра, когда он обрёл что-то новое для
себя, но старое, как мир.
Заснеженный лес, костёр и она. Блики костра играли на её длинных
светлых волосах и отражались в голубых, как небо его родины, глазах.
Она сидела, обняв свои ноги и смотрела на огонь, который видела
впервые. А потом спросила, любит ли он её. Он ответил: «да»...
Он помнил, как они шли по узкому каменному гребню на одинокую скалу, на
вершине которой он родился на рассвете много лет назад. И теперь,
родившись заново, он вновь шёл к солнцу, к новой жизни...
Южный ветер утих, и он открыл глаза. Он стоял на обрыве. Под ним было
море, заключённое в решётку скал, и пытавшееся вырваться наружу. Раз за
разом волны били о камни и рассыпались, потеряв все свои силы.
Ветер победил тучи, в лицо ему ударило солнце и он обернулся.
Он увидел её могилу, сложенную им из камней, на которых когда-то стоял
его дом.
Вокруг лежали те, кто напал на них этой ночью. Она погибла от
случайного удара, который он не смог, не успел отвести.
Он бросил последний взгляд на могилу и пошел прочь. Он запомнил знаки
на щитах и шёл искать.
Перед ним была тень, шагавшая вместе с ним. Длинная тень. Длинная, как
и его дорога.
Эту тень давало Солнце, встававшее из-за моря. Солнце, которого она так
и не увидела.
(c)

[SuperKot]

Осень девушка невеселая

Осень грустная, желтолицая.
В небо черными скоро спицами
Сад воткнет свои ветки голые.
Осень – девушка не веселая.

Шелестит листва вальс последних дней,
Красно-желтый пир на чуму аллей.
Снова солнца шар проиграл луне.
Все длиннее ночь, все темней в окне.

Осень – девушка невеселая.
Улетит, сойдет в землю золото.
Слишком жизнь резва, слишком хрупок грим.
Плачет девица, расставаясь с ним.

(ermine)

[SuperKot]

В клетке пасмурных снов

Дверь впустила его, словно доброго гостя…
Я не слышала то, что он снова вернулся,
И с надеждой, как прежде, ко мне потянулся,
Только я отступила. Но шаткий мой мостик

Между прошлым и будущим бьет под ногами
Мелкой дрожью в такт нервным биениям сердца.
Мы с ним больше не пишем совместное скерцо,
Не пускаем с балкона письмо-оригами.

В клетке пасмурных снов за дождливой решеткой
Умирает в неволю попавшее утро –
Час назад оно было еще златокудрым,
А теперь поседело туманами. Плеткой

Семихвостой сечет спину мне злобный ветер,
Но покаяться не в чем, прощаться – греховно.
Выдыхаю любовь я из легких неровной,
Теплой струйкой. И слезы в приглушенном свете

Облаками и тучами скрытого солнца
Не видны, да и хвастаться, в принципе, нечем…
Я не рада тому, что друг другу навстречу
Мы попались. И он навсегда незнакомцем

Для меня был и будет. Пусть я безотказна,
Беззащитна, когда он стоит на пороге,
Но готовы к пути похоронные дроги…
Здравствуй, август… Я снова готова для казни.

(Виктория Скриган)

[SuperKot]

Отпускала тебя

Я тебя отпускала? Нет… Скорее, пыталась тебя отпускать,
И уже никогда даже в мыслях себе не позволить
Ни любить тебя, ни гореть, ни грустить, ни мечтать.
Отпускала тебя… Но не знала, смогу ли не вспомнить.

Я тебя забывала? Нет… Скорее, пыталась тебя забывать,
Все, что было твоим и с тобой, на мое и твое разделила.
За собою мосты я напрасно пыталась сжигать.
Забывала тебя… Но не знала, что не разлюбила…

Я тебя не прощала? Нет… Скорее, пыталась тебя не прощать…
Было больно от вечных твоих возвращений…
Я ждала… Я болела тобой… И от боли хотелось кричать…
Не прощала тебя? А нужны ли тебе те прощенья?

Я тебе солгала? Ты сказал – мы с тобою споткнулись о ложь.
Ложь чужая меж нами случилась однажды…
Ты не слышишь меня, и уже никогда не поймешь,
Что любимым не лгут…Но тебе это, в общем, не важно.

Я тебя не любила? Нет… Скорее, пыталась тебя не любить…
Мне с тобой было плохо, ну а без тебя только хуже…
Я тебе и сейчас что угодно готова простить.
Не любила тебя? Нет не правда – ты мне и сейчас очень нужен.

Отпускаю тебя? Нет… Скорее, пытаюсь тебя отпустить…
Ты давно все решил. И с тобой в этом трудно поспорить.
Только знай, мой родной, что не ждать тебя и не любить
Никогда, даже в мыслях, себе не могу я позволить.

(Край Екатерина)

[SuperKot]

Кусочек счастья

Поначалу счастье было большим и круглым. И блестело оно почти также ярко, как солнце на небе, только глаза не слепило. Наоборот: этот свет радовал взгляд, от него даже не хотелось отводить глаз. И почти таким же, как солнце, оно было тёплым – но не обжигало. От приближения к нему тепло и покой окутывали всё тело, словно защитный кокон.
Поначалу счастье было всеобъемлющим. Тот, кому оно доставалось, был счастлив полностью и абсолютно – ни тени сомнения, ни следа печали не скользило больше в его мыслях, одна лишь радость. Оно было почти как наркотик – только лучше. Оно не затуманивало разум: человек, будучи счастливым, продолжал видеть мир в реальном свете. Вы спросите, как это возможно? Да, это было возможно когда-то, даже этот несовершенный мир мог показаться людям счастливым – ведь счастье было большим, круглым и всеобъемлющим.
Первоначальная идея была такова: счастье должно было передаваться из рук в руки в порядке очереди. Каждый имел право быть счастливым в течение месяца – дабы воспринять мир таким, каким он есть на самом деле и запомнить это видение навсегда. Через месяц человек обязан был передать счастье следующему – согласно составленных заранее списков. Эти списки составлены были после проведения специальной лотереи. Однако люди, расставшись со счастьем, начинали горевать, не находя себе места на земле. Расставаться со счастьем было смертельно тяжело. Кроме того, те, которые очутились в конце списка, никак не могли дождаться своей очереди, считая случайный жребий несправедливым. Зависть пожирала их сердца и приносила безумие в разум.
Люди есть люди – в конце концов они передрались за счастье и разломали его на тысячи маленьких кусочков. Счастье всегда было очень хрупким, и носить его нужно было бережно – одно неосторожное движение могло разбить его. Так и получилось: потеряв головы, люди набросились на счастье, оно треснуло в их жадных ладонях и разлетелось по миру вместе с теми, кому повезло подхватить эти жалкие осколки.
Не знаю, однако, можно ли назвать это везением. Отныне счастье перестало быть полным – оно стало призрачным и постоянно уходящим из рук. Теперь печаль и радость заполнили сердца напополам и начали сменять друг друга, то пикируя вниз, то взлетая вверх по крутой траектории. Эти перепады были настолько большими, что дух захватывало и сердце замирало.
Вот и мне достался кусочек с одним острым уголком. Он, конечно, светится и греет немного, и – если внимательно прислушаться к нему – то всегда начинаешь улыбаться. Но острый уголок этот постоянно царапает мне сердце, так что оно ноет неприятно и заставляет меня задумываться: а счастье ли это? И есть ли счастье вообще? И было ли когда-нибудь... Не выдумка ли это, ни легенда ли древняя – будто здесь можно быть счастливым полностью и абсолютно, не взирая ни на что? Я поправляю свой кусочек счастье ладонью, чтоб он не так давил в груди, и глупые мысли отступают на некоторое время.
Говорят, что надо бы собрать все кусочки счастья и склеить их наново. И тогда счастливая звезда засияет над этим миром, озаряя самые тайные его уголки своим тёплым светом. И тогда вновь, как когда-то, можно будет передавать счастье из рук в руки и сохранять в душе память о нескольких счастливых днях своей жизни. До конца своих дней. Чтобы знать, всегда знать, как надо жить, как быть счастливым в этом нередко неидеальном мире.
Вот только сомнительно мне, чтобы люди захотели вернуть свои маленькие несовершенные кусочки счастья. По крайней мере, я свой отдавать не намерен. Не такой уж я дурачок.

(Юрий)