Со мной на днях произошла очень интересная штука. Я впала в одно из своих любимых омрачений на тему того, что я хуже всех, и что у меня ничего не получалось, не получается и не получится. Просилось написать "я не могла с этим ничего сделать", но на самом деле я просто не хотела ничего делать и менять в этом состоянии - я забилась в свою комнату и целый день думала, смотрела на то, что со мной происходит. Состояние было, как я сейчас вижу, ужасное, но зато я вспомнила, что года 2,5-3 назад это было моим естественным, постоянным состоянием. Так что польза все-таки была - я увидела, как же все-таки изменилась жизнь. Но речь не об этом. Ощущая свою ничтожность, я поняла, что в жизни мне вообще не на что опереться, и от этого мне было очень страшно, как будто подо мной не твердый пол, а все шатающееся и колеблющееся, а мне обязательно хочется, чтобы было что-то прочное. Глядя на всю свою жизнь, я увидела, что там, особенно сейчас, нет вообще ничего предсказуемого и понятного. Что со мной будет, где я буду через год - неизвестно, и от этой неизвестности я вообще не вижу ничего впереди.
И вот на фоне этих размышлений у меня вдруг рождается такое ясное понимание - мне нужен ребенок! Это открытие меня очень поразило, потому что вообще-то я не могу сказать о себе, чтобы я очень любила и вообще когда-то хотела детей. Я к ним отношусь очень спокойно, с симпатией, но не более того. Дети для меня - это что-то непонятное. Так получилось, что близко рядом со мной их не было и нет, и я их вижу только на улице, или когда изредка прихожу в гости в семьи с детьми. Поэтому мне было очень интересно, откуда это во мне такое желание их заводить родилось. Меня удивила сила этого желания - у меня нет мужа, нет семьи, которая бы помогала ухаживать; если я уйду в декрет, то мне не на что будет жить, и нечем платить за жилье, у меня даже нет полиса, чтобы бесплатно ходить в женскую консультацию, но это желание не поддавалось никаким здравым аргументам. Оно уперлось, и как будто говорил о мне - ничего, как-нибудь выкрутимся, кто-нибудь поможет, причем на вопросы - кто же этот благодетель - ответа не было. Это желание вполне можно было принять за какое-то потустороннее желание, как часто говорят женщины - "Я поняла, что у меня должен быть ребенок. Не знаю, почему, но я знаю, чувствую, что он должен быть"
Я стала думать дальше. Меня удивило то, что эта мысль пришла ко мне именно сейчас, в один из наихудших моментов моей жизни за последнее время. Что-то тут было не так, ведь я хорошо знаю, что любое действие, порожденное, т.е. задуманное и сделанное в состоянии негатива, несет в себе этот негатив, а уж желание - тем более. Желание было очень сильным, как будто дух в меня вселился, и я даже стала опасаться, что сейчас выйду на улицу, трахнусь с первым попавшимся мужчиной и, несмотря на безопасный день, тут же забеременею от него. Мне стало интересно, что я представлю себе дальше. Я представила себе, что ребенок появился. Тут же я почувствовала озабоченность за него и беспокойство. Я прямо увидела, как я начинаю бегать возле него, прислушиваться, заботиться, причем вся эта забота имела оттенок какого-то помешательства. Я узнала в своем отношении к нему то отношение, что всегда видела в своей матери ко мне - оно было таким в раннем детстве, и оно не меняется уже больше 20 лет - пописала ли на ночь, а не промочила ли ноги, обедала ли ты сегодня и т.п. Это узнавание меня окончательно поразило и взбодрило, потому что как только я вижу в себе что-то общее с матерью (мне не нравится это слово, оно слишком грубое, а мама - слишком сопливое, поэтому я буду называть её тут по имени - Людмила), так вот когда я вижу что-то общее в себе с Людмилой, во мне просыпается устремление, потому что для меня ясно, как день, что я не хочу ни в чем быть на неё похожей, и как только я замечаю в себе что то от неё - это верный сигнал о том, что я иду совсем не туда, куда мне надо. Может показаться, что я обижена на неё и поэтому не хочу иметь с ней ничего общего, но дело тут в другом. Дело в том, что я хорошо знаю Людмилу, знаю, насколько она несчастлива, и даже когда мы жили дружно вместе, я всегда хотела быть похожа на неё внешне и никогда - характером. Мне всегда было видно, как она мучается сама и мучает отца и всех остальных (меня в том числе). В этом желании ребенка я как будто увидела Людмилу в себе - я не знаю почему, но я на 100 % уверена, что она родила меня примерно по той же причине, что и я сейчас готова была родить хоть кого и хоть от кого. Я почувствовала страх от того, что у меня нет почвы под ногами, т.е. недоверие ко всему, что со мной происходит, боязнь жизни вообще. Отсюда есть желание найти опору, т.е. нечто, что годами у тебя будет и ты будешь точно знать, что оно у тебя есть. Я почувствовала, что я не знаю, что буду делать и где окажусь - это опять же недоверие и страх жизни: ну что такого в том, что ты окажешься в другом месте, разве хоть когда-нибудь я была в каких-то ужасных местах или я подвергалась каким-то жутким мучениям в жизни? Нет, но страх тупой, ему не нужны основания, он просто боится, и все тут. Я прислушиваюсь к себе - во мне не то чтобы нет любви, во мне вообще есть обратное желание, желание забиться, спрятаться, зацепиться. И в этом состоянии вдруг появляется ребенок. Это кажется очень хорошей опорой, потому что теперь-то моя жизнь стала мне известной сразу лет на 20 как минимум. В ней появилось определенность, смысл, появилась такая крутая цель, что теперь вообще можно ни о чем не думать - расти своего ребенка - садик, школа, институт, а там глядишь уже и старость, пенсия - красота, никаких тебе размышлений - чем заняться и для чего ты тут вообще. Ни капельки любви не было во мне, когда я думала об этом ребенке, но я хорошо представила радость, с которой я увижу его. Я прямо увидела эту радость от того, что появится на свет этот МОЙ СМЫСЛ ЖИЗНИ, и как его обниму и прижму к себе и скажу - "ты мой родненький, ты моя кровиночка!" И раньше, слыша эти слова, я принимала их за любовь, а теперь я ужаснулась - ведь это продукт ненависти к жизни! И все эти слова про то, что мы связаны навек, оттуда же. Конечно, ведь ребенок для родителей, родивших его в таком состоянии, - это основа и содержание жизни. Убери её - и все рухнет, поэтому о неё и не забудешь, и будешь помнить, и чувствовать. В таком отношении я вижу типичную наркоманию и алкогольную зависимость, т.е. зависимость на уровне жизни и смерти. И как ни ужасно выглядит эта аналогия, но ведь и алкоголик всегда чувствует, где спрятана от него бутылка, и она ему дороже всего, и он может убить того, кто выльет его водку в унитаз. Когда я представляла своего ребенка, я ощущала его примерно на таком же уровне. И еще я поняла чувства родителей, идущих встречать на остановку детей (в совсем недетском возрасте), несмотря на предупреждение о позднем возвращении - это огромный страх потери, в любой, самой малой доле вероятности. Не зря говорят - "пока у тебя не будет своих детей - ты не поймешь этого", я ведь и на самом деле не понимала никогда, что же они ощущают.
Я хочу подчеркнуть тут, что я не говорю сейчас за всех людей. Возможно, есть люди, которые рожают детей из других побуждений - я очень надеюсь, что такое все же бывает. НО я очень многих людей узнала, просто даже увидела, как в кино, когда представляла этого ребенка и все чувства к нему. Я узнала, кажется, всех матерей мира, и даже сейчас, когда я слышу, как мамы звонят своим взрослым детям на работу и интересуются ими, я вижу в этом тот же сумасшедший подход. Что получается - я боюсь жизни, мне нужно обо что-то опереться. С этой целью я рожаю нового человека, и его существование обеспечивает мне худо-бедно смысл жизни. И странно тут то, что не любя никого вообще, я вдруг «полюбляю» этого малыша - и всегда считается, что это нормально, естественно - это же ТВОЙ ребенок, как же его не любить. Еще часто говорят - "ты мой, поэтому ты для меня самый лучший". Мне всегда казалось это признанием в любви ко мне, а на деле - это признание в любви к самому себе, даже не в любви, а в эгоистичном желании, чтобы меня было побольше, что бы было в мире вообще побольше всего моего.
Вот какая еще штука мне стала видна. Мой ребенок - это часть меня. Когда я боюсь жизни одна, это один страх. Когда за счет ребенка меня становится больше, я "удваиваюсь", и мой страх жизни также удваивается. Отсюда это параноидальное беспокойство, которое я всегда принимала за проявление любви. Я боюсь, что с ним что-то случится, во-первых , потому что я боюсь потерять свою единственную опору, а во-вторых, потому что чувствую в нем себя и страх за себя переношу на этого несчастного ребенка.
Самый важный, наверное, вывод, который я сделала - это то, что я теперь утрою количество противозачаточных средств, чтобы не дай бог не покалечить своими страхами и беспокойствами вместе с собой еще какое-нибудь существо. И еще для меня важно то, что теперь я лучше понимаю других людей, имеющих детей и выражающих к ним похожее отношение - у меня поубавилось романтических чувств к ним. Я не перестала верить в любовь, просто теперь я вижу, где проявляется любовь, а где - присвоение себе другого человека, как способ уйти от одиночества, и возложение на него всех своих надежд и страхов.
Наблюдение механических основ желания родить ребенка
Відповісти з цитуванням
Bookmarks