А ТЕБЯ КТО-НИБУДЬ ХОТЬ РАЗ ЛЮБИЛ ПРОСТО ТАК?

Случай из практики
Сергей, мужчина 39 лет, никогда не состоял в браке, детей нет. Поводом для обращения послужило очередное очень сильное обострение депрессии, которой он периодически страдал уже несколько лет. Последняя ремиссия продлилась очень недолго. Очередной депрессивный период вверг его в серьезный кризис. На момент начала терапии он уже принимал литий и экспериментировал с антидепрессантами, пытаясь подобрать с психиатром наиболее подходящий. Состояние Сергея было более или менее стабильное, но все же довольно тяжелое.

Психотерапевтический запрос Сергея, тем не менее, относился не столько к актуальному состоянию, сколько к будущему. Он хотел прояснить для себя, чем заниматься после выхода из депрессии.

Сергей довольно успешный бизнесмен, занимавшийся поставкой из-за рубежа и продажей на всем постсоветском пространстве дорогостоящего сложного оборудования. Однако несколько лет назад его бизнес начал страдать из-за регулярных обострений депрессии, в ходе которых он сначала некоторым значительным усилием удерживался в выполнении своих задач, но потом неизбежно утрачивал к ним всякий интерес и на несколько месяцев отходил от дел. Разумеется, это не могло не сказаться на его отношениях с сотрудниками и партнером. Два года назад он ушел с поста директора, назначив вместо себя своего друга. Однако вскоре отношения испортились окончательно и с другом, который ушел из компании и открыл свой собственный бизнес, «сманив» с собой партнера Сергея и ключевых сотрудников компании. Это был серьезный психологический удар для Сергея, что спровоцировало очередной депрессивный эпизод. На момент начала терапии бизнес, который много лет назад он организовывал с партнером и руководителем которого он был практически все время, решено было распродать. Именно поэтому Сергей находился в поиске новых профессиональных путей для себя.

Важнейшей характеристикой стиля жизни Сергея было его постоянное стремление к успеху и достижениям. Каждый раз вместе с выходом из депрессии у него возникала сильная тревога оттого, что за время депрессии «много упущено, и нужно наверстать время». На фоне этого беспокойства Сергей активно включался в профессиональную деятельность, работая без выходных и допоздна. При этом он снова, но уже отличным от депрессии, маниакальным способом, игнорировал свою жизнь. Можно, наверное, сказать, что Сергей и не жил вовсе. Расстройство Сергея, по его описанию, больше походило на биполярное.

Стремление к бегству от жизни у Сергея проявлялось с самого детства. Он вырос в бедной многодетной семье в глухой деревне. Отец алкоголик, много пил и несколько лет назад умер. Тем не менее, Сергей сохранил в своем сердце благодарность, признательность и уважение к нему. Мать «очень авторитарный, но добрый человек», всю жизнь очень много работала, чтобы прокормить семью. Будучи функционально заботливой, она, тем не менее, была совершенно не способна на проявления сердечной теплоты, нежности и ласки. Сергей боялся и любил мать, к которой до сих пор чувствует огромное уважение. Со старшими братьями и сестрами у Сергея была большая разница в возрасте и близкие отношения не сложились. Все детство он провел со своим братом-близнецом Валентином, с которым, несмотря на это, также не сложились отношения. Иначе как «брат-близнец» Сергей его и не называл. Имя брата в терапии даже не произносилось. Валентин, по словам Сергея, вел схожий образ жизни, был очень успешным бизнесменом и ориентировался исключительно на успех. Несмотря на то, что Сергей «тянулся» к брату, желая более близких и заботливых отношений, последний был довольно отвергающим и не давал приблизиться. Напряжение между братьями сохранялось всю жизнь.

Детство Сергея и его брата нельзя было назвать светлым и радостным. До 6 лет они практически совершенно не видели своих родителей, которые ввиду тяжелой работы, оставили детей тетке, которая воспитывала их. Причем воспитание это происходило на фоне социальной изоляции. Живя на отдаленном хуторе, дети практически не видели других людей. А если кто-то приближался к их дому, они стремглав бросались в дом и прятались за печкой. Сергей вспоминает, что с самого детства для него было практически невозможно познакомиться с другим человеком ввиду возникающих при этом токсических страха и стыда. Разумеется, что и в школе братья испытывали значительные социальные трудности. Стыд и страх пронизывал насквозь их детство и юность. Кстати говоря, занятия бизнесом оказались как раз той сферой, где социальные навыки Сергея были более или менее восстановлены. Хотя правильнее было бы сказать скомпенсированы, поскольку вне сферы деловых отношений Сергей оставался все тем же робким, пугливым и неуверенным в себе ребенком. Разумеется, это не могло не сказаться на его отношениях с женщинами, с которыми ему первоначально было вообще чудовищно сложно познакомиться. Однако с течением времени сформировался некий компенсаторный механизм. Он заключался в том, что Сергей стал вступать в отношения с женщинами лишь на короткий период сексуальной страсти. Как только отношения становились или «угрожали» стать более близкими Сергей немедленно разрывал их. Однажды сидя в моем кабинете и разглядывая многочисленные детские игрушки, расставленные на полках, он произнес: «Я смотрю, что у тебя очень много игрушек. Вот и я хотел бы иметь много игрушек-женщин, с которыми можно было бы играть и выбрасывать». «Помогли» такому циничному отношению к женщинам, по его словам, неудачные отношения с одной из первых девушек в его жизни, которая сама бросила его, сообщив, что он недостоин ее, в отличие от многих других окружающих ее мужчин. Таким образом, с завидной последовательностью Сергей придерживался способа жизни, страхующего его от близости, теплоты и переживания их в своем сердце. Хотя, если быть более точным, он ежесекундно убегал от жизни со скоростью своего ужаса, который по привычке осознавался им как равнодушие и безразличие.

Получить доступ к переживаниям Сергея, разумеется, не представлялось возможным. Отчасти ввиду действия препаратов, отчасти благодаря той бесчувственной позиции в жизни, которой он придерживался. Как вскоре выяснилось, псевдобесчувственной позиции.

На одной из сессий Сергей снова стал рассказывать мне о значении достижений в своей жизни. Он даже депрессию рассматривал как личную неудачу, которая ставит под сомнение его успешность. А проект терапии воспринимал скорее как исправление этого провала, чем как место, в котором он мог бы стать более чувствительным к своей жизни. Меня несколько удивило такое функциональное отношение к себе, и я спросил его: «Сергей, а ты когда последний раз Жил?» Этот вопрос его очень озадачил. Поначалу он пытался избежать ответа на него, играясь с определением слова «жил», но потом признался в своей растерянности. Мой второй вопрос был для него еще более шокирующим: «А тебя кто-нибудь хоть раз любил просто так? Вот если у тебя вдруг не стало бы всех твоих достижений, то кто бы остался рядом?» В ответ Сергей надолго замолчал, выглядел он при этом весьма печальным. Через некоторое время он сказал, что не знает, что значит быть любимым просто так. Да и вообще, похоже, не знает, что значит быть любимым. На этой грустной ноте наша сессия закончилась.

Следующую сессию Сергей начал с темы, как будто бы на первый взгляд не связанной с предыдущей. Речь шла о его отношениях с женщинами. В то время Сергей встречался с девушкой Викой, с которой вместе жил. Как и в других случаях, отношения с Викой, начавшиеся с большой страсти, постепенно «сошли на нет» – страсть прошла вместе с сексуальным влечением. Сергей хотел расстаться с Викой. Он испытывал по этому поводу смесь отвращения и вины перед Викой, которая была единственным человеком в жизни, по всей видимости, любящей его. Так тема прошлой сессии вновь вернулась в терапию. Интересно, что именно такой, по описанию Сергея, теплый и заботливый человек как Вика представлялся Сергею наиболее опасным и угрожающим привычному авитальному укладу его жизни. Ирония судьбы в том, что зачастую лекарство представляется чем-то ужасным. Похоже, моя фраза о том, что Сергей, возможно, и не жил вовсе, произвела на него сильное впечатление, поскольку следующие несколько сессий были сфокусированы вокруг его отношений с близкими людьми и успеху как единственному доступному для него способу получать любовь окружающих. Сергей стал замечать те свои реакции, которые бы говорили ему о том, что он живой. Многие из этих реакций были совершенно новыми для него и не испытываемыми до этого.

Спустя некоторое время терапии Сергей сказал, что, похоже, депрессия отступает. Но происходит это не как обычно. Раньше он, при выходе из депрессии начинал неизбежно ощущать сначала смутное, но потом все возрастающее беспокойство, связанное с необходимостью «наверстать упущенное». Он очень быстро оказывался погруженным в стремительный поток дел и успокаивался на этом. Сейчас же ему не хотелось никуда спешить, более того, он поймал себя на желании остановиться в своей жизни и понаблюдать за тем, что будет в ней происходить. Впервые за свою жизнь Сергей почувствовал вкус к ней. Он стал замечать то, что игнорировал раньше. Отношения его с Викой приобрели новое содержание. Они стали, по ощущению Сергея, более близкими. Кроме того, он предпринял несколько попыток построить отношения со своим братом, которые оказались пока не очень удачными, но позволили Сергею более полно ощутить свои переживания.

Продолжался такой прогресс в терапии, однако, недолго. Спустя некоторое время Сергей стал испытывать все нарастающую тревогу. Появилось недовольство терапией, которая, по его мнению, происходит без видимых успехов. Возник страх, который проявлялся в смутном ощущении угрозы его благополучию. В интернете он стал навязчивым образом выискивать статьи криминального характера, где описывались случаи нарушения закона и откровенного насилия. И хотя, вроде бы, это не имело к нему никакого отношения, его безотчетный страх становился все сильнее. В течение некоторого времени в терапии мы не могли прикоснуться к тому, какое значение этот страх имеет для переживания Сергеем своей жизни. Хотя все более отчетливо появлялось ощущение, что этот симптом выполнял какую-то важную функцию. Я попросил Сергея рассказать о том, как он переживает этот страх, и вместе с тем наблюдать за тем, что будет происходить с ним. По ходу рассказа в нашем контакте стали появляться чувства, которых раньше Сергей не замечал – боль оттого, что большая часть жизни как будто прошла мимо него, а также тревога, что он может потерять то, что приобрел за последнее время. Он был похож на человека, который только учится жить. Мое сердце было переполнено теплотой к этому человеку и уважением к его мужеству Жить.

Игорь Погодин