Православные против(так называемого)научного мировоззрения.

[Nitay]

"Надо, наконец, развенчать химеру так называемого научного мировоззрения. На твердые факты могут опираться лишь естественные науки в некоторых своих аспектах, а также в известной степени история. В то же самое время наука не может со стопроцентной фактологической убедительностью объяснить происхождение мира. Она теряется в догадках относительно важнейших элементов устройства Вселенной", - отметил замглавы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин.

http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=19390

[Wadim]

Всеволод Чаплин.

Не дают ему покоя лавры однофамильца

[Йожик]

Вера свободна, а знание принудительно, ибо исключает свободу выбора.
Знание безопасно, а вера опасна, т. к. не знает гарантий.
Н.А.Бердяев

В своей первоначальной форме вера есть чувство личной заинтересованности в предмете веры. Человек верит, если от-носится к этому предмету эмоционально (если это близко не только его уму, но и сердцу). Вера уходит в глубину психики и не может существовать без чувственной окраски, что существенно отличает веру от знания. Знать можно многое, что не затрагивает интересов личности и не вызывает эмоциональной или оценочной реакции. То, что в знании высту¬пает как содержание, в вере предстает не как словесная формула, а как пере¬живание, поэтому она обладает внутренней самодостоверностью. Именно бла¬годаря яркому личному чувству религиозный, а особенно мистический, опыт являет-ся авторитетным для причастного к нему.
В таких случаях опровержения с помощью рациональных доводов не помо¬гают, потому что чувство может быть вытес-нено только другим чувством. Дово¬ды обретают действенность только тогда, когда они побуждают чувства. Рели¬гиозная вера не может быть ослаблена рациональными аргументами, так как для большинства людей она обнаруживает себя как нечто чувственное; но она может быть уменьшена путем создания новой, эмоционально более ярко окра¬шенной доминанты. Бессилие логических доводов связано с тем, что доминан¬та веры под руководящим влиянием сложившей-ся Модели Мира так меняет восприятие человека, что он становится избирательно глухим. В этой зоне он не слышит голос рассудка. Для переживавшего хоть однажды особое психичес¬кое состояния или религиозное просветление они ис-тина прежде всего потому, что это собственное ощущение и, что не менее важно, это переживание, и дос¬тигнутое с его помощью постижение помогают человеку жить. Даже если поме¬стить его в тюрьму или в сумасшедший дом, нельзя изме-нить личные ощуще¬ния! Чаще всего силовые воздействия только закрепляют силу убеждения.
Стремление обрести эмоционально-чувственную связь с миром — одна из важных причин влечения к религии. Страждущий человек нуждается в ощуща¬емом утешителе. Близость с ним должна быть прочувствована, только тогда она действенна. Ощущение вездесущности Бога, Его постоянной близости особенно значимо для тех, кто испытывает чувство одиночества и беспомощности. Вера начинается с чувственного образа, который не имеет периода становления, а возникает одномоментно. Известен тип людей, особенно расположенных к чувственному постижению мира. К их психологическим портретам нередко обращался в своих романах Л. Н. Толстой. Он утверждал, что чувство, в осо¬бенности нравственное, вернее ведет к истине, чем выкладки разума. Истиной разума являются дискретные элементы, диктуемые отдельными желаниями, по¬требностями, волей. При мышлении чувствами истина обобщается, как бы ок¬рашивая в свой цвет обширную зону бытия, и таким образом умножая ее смысл. Так, в романе «Война и мир» раненый князь Андрей главные жизненные выво¬ды делает посредством обостренных впечатлений и чувств. Он мыслил посред¬ством эмоций. Иначе говоря, у него сложилось не новое мировоззрение, а новое мироощущение.
Как уже отмечалось, знания, без соответствующей эмоциональной окрас¬ки, перестроить Модель Мира не способ-ны, для этого они должны пробудить чувства. Вера обладает особой способностью быть посредником между чувством и знанием, сердцем и умом, поскольку она и чувство, и знание, и волнение по поводу знания. Б. Рассел [229, с. 132] считал, что вера является обязательным посредником между внешним миром, образом и идеей, тем самым он фикси¬ровал внимание на интервале перехода от возможности к достоверности. В этом понимании вера — своего рода транс-форматор, преобразующий умственную энергию в душевную, и обратно, поэтому ее следует отнести и к области чувств и к области информации. От того что разум действует на чувства не прямо, а че¬рез веру, возникает парадокс: можно не знать, но верить, а можно знать, но не верить. Когда у человека нет способности верить, его знания не становятся убеж¬дением.
Как только механизм посредничества перестает действовать, как только че¬ловек теряет веру в свои знания, он ста-новится бессильным, для совершения им поступков появляется необходимость в принуждении — внутреннем или внешнем. А что такое внешнее принуждение? Как уже упоминалось, вера есть вероятностное предположение, которое для личности весьма желательно. По¬знание представляет собой развертывание веры путем доказательств, где дока¬зывать означает определение условий, когда всякое положение и понятие дол¬жны вытекать из предыдущего. Внешнее принуждение связано с руководством, которое укрепляет веру в успех и, при достаточном его авторитете, исключает критический анализ, требования доказательности и тем сводит ситуацию к пре¬дыдущей. (Зачем тебе тревожиться, если такой значительный человек сказал, что так будет правильно.)
Люди расположены верить в то, что возбуждает их чувства. Их волнует и вызывает активное личностное отноше-ние то, что соответствует идеалам и си¬стеме ценностей, т. е. находится в соответствии с их Моделью Мира. Это вос¬принимается ими как нечто правильное. На этом пути религия не имеет себе равных. Она обладает чудесной способ-ностью даже невыносимые страдания человеческой души обращать в глубокое ощущение счастья. Какими способа¬ми? С помощью надежды (по аналогии). Замечено, что верующие в Бога, ис¬полняющие Его заповеди в жизни более урав-новешены и успешны. У них и дождь — вовремя, и хлеб — досыта. Вера несет им утешение, ослабляя страх перед бедами жизни, перекладывая решения неизбежного на любящего и все¬сильного Бога. Наконец, немалую роль играет идея загробного воздаяния, ис¬купающего земные страдания безмятежным счастьем в ином мире. При этом возникают положительные эмоции надежды на глобальную справедливость. Именно богатая гамма положительных эмоций зна-менует обращение к рели¬гии в трудной и даже в критической жизненной ситуации.
Чувства, одни чувства, скажете вы, а где же воздействие мысли, законов как синтеза социальных норм? Здесь сле-дует учесть, что закон обращается только к рассудку и может войти в прямое противоречие со склонностями челове-ка. Он предполагает принуждение. Нередко подчинение начинается с познания, которое служит основой убеждения. Слова убежденный и побежденный — однокоренные. В латинском слово «убеждать» буквально означает «заставлять быть вместе с победителем».
Кроме того, закон не дает людям сил для его исполнения, он только пове¬левает, не выясняя, в состоянии ли че-ловек исполнить его требования, и не сообщая ему, как он должен его исполнить. Совсем иная ситуация возникает, когда перед глазами есть наглядный пример. Пример, напротив, приспособлен к личному опыту в силу своей чувствен-ной достоверности. Он толкает к непро¬извольному подражанию, возбуждая эмоции и фантазию. Так, образец добро¬детели имеет последователей в поступках, а не в рассуждениях. Тот, кто выступает в качестве объекта для подражания, придает человеку частицу своей силы. Поэтому пример способен творить чудеса. Он оживляет, вдохновляет и неволь¬но увлекает за собой. В этом случае человек должен слушаться только внутрен¬него голоса совести, а в случае сомнений обращаться к примерам. Религии говорят примерами. Христос есть идеал каждого христианина. Он не отвлечен¬ное по-нятие, не абстрактная норма человечности вообще, а жизненный обра¬зец для каждого человека. Что делал Иисус Хри-стос — есть закон. Побудитель¬ная сила идеала в намерении подражать ему, но это требует от идеала некоторых обяза-тельных свойств.
Побуждающая сила Бога как идеала увеличивается, когда она опосредована указанием на Его атрибуты и базовые свойства. Обратим внимание на такие качества, как добрый, справедливый, спасающий. Эти качества в некоторой, пусть слабой степени, присущи и человеку. А если это так, то они представляют собой мост между безличным понятием Бога, т. е. чего-то, к чему нельзя отно¬ситься по-человечески, и чем-то, к чему могут быть обращены человеческие чувства. Сущность человека в значительной степени определяется его качества¬ми и свойствами. Поэтому если Божест-венные свойства до некоторой степени суть человеческие, то и Бог, обладающий ими, тоже имеет нечто, роднящее его с человеком — к Нему легче испытывать чувства, являющиеся проводником веры. Поэтому не удивительно, что, стре-мясь воздействовать на чувства своих последователей, религиозные учителя обращаются к эмоционально восприни¬маемым примерам. Это дает возможность убеждать не логикой, но вдохнове¬нием, используя с этой целью особые ди-дактические приемы — притчи, ме¬тафоры, аллегории, многозначность которых подталкивает слушателей к про-никновению в смысл путем интуитивных догадок, а эти догадки, в свою очередь, воспринимаются как внутренне пе-режитые озарения свыше.
Обычно Бог вызывает амбивалентные чувства: и страх, и надежду одновре¬менно. С одной стороны, это благочести-вый страх. В этом случае Бог пережи¬вается как нечто «совершенно другое», неизмеримо высокое по отношению к че-ловеку. Эта чуждость возбуждает чувство испуга, трепета, совершенной за¬висимости. С другой стороны, человек при-писывает Богу все лучшие черты характера и поэтому ожидает от Него доброжелательного к себе отношения и в этом мире, и после смерти, что создает условия для подавления страха и роста положительного отношения к жизни. Тогда возникают предпосылки для люб¬ви, доверия и милосердия к ближнему. Человеку необходим позитивный чув¬ственный опыт, а религиозная вера как раз и включает не только страх и трепет, но и положительные чувства — радость, благо-дарность, почитание и надежду. Причем любовь выступает как высшая, зрелая форма человеческого отноше¬ния, ду-ховная способность, которой не все люди наделены в равной степени и которая может проявляться в различных видах отношений — между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, просто между разными людьми, в своем особом выражении — между человеком и Богом.
Способность любить выступает мерой того, насколько человек продвинул¬ся в своем духовном развитии. Поскольку любовь — это единство с кем-то или чем-то вне самого себя, то она как бы отождествляет человека с Богом и Бога с человеком и, следовательно, сближает самих людей. (Уподобление!) Известна только одна страсть, удовлетворяющая потребность человека в единстве с ми¬ром и в сохранении при этом чувства целостности и индивидуальности — это лю-бовь. Авиценна в своем «Трактате о любви» приписывает человеческой любви как самому мощному из человеческих чувств, положительную роль, содейству¬ющую восхождению души к единению с Божеством.
Не все объекты пригодны для порождения сильной и продолжительной любви. Объект любви не должен быть аб-страктным, безличным и анонимным, т. к. в этих условиях любовь быстро угасает. Вот почему так необходимы истин¬но человеческие идеалы, в роли которых выступают основатели мировых рели¬гий. История описывает не только их достоин-ства, но и слабости, делающие их близкими, понятными, конкретными, т. е. целостными примерами, пригодны¬ми для индивидуальной любви. В этом значение персонифицированной фор¬мы идеала. Только любовь, дорожа проявлениями индивидуального и не стре¬мясь к обладанию, препятствует обращению человека в вещь. Нормальное духовное раз-витие проходит разные этапы любви. Сначала (в детстве) человек любит себя (нарциссизм), затем он становится спо-собен перенести любовь на другого человека и, наконец, на сформированный вовне идеал — Бога.
Религия стремится размежеваться с наукой. Межа проходит там, где рели¬гия допускает противоречие с накоплен-ным человечеством положительным знанием. Она отличается от науки и включением цели бытия. Наука дает объяс¬нение, основанное на законе причин и следствий и исключающее цель. Вера, вопреки разуму, может быть представле-на как откровение (Инсайт). Защища¬ясь от нападок интеллекта, религия поясняет, что в ней познание происходит в другой форме и по своему характеру оно совершенно иного рода, чем позна¬ние, доступное интеллекту. Свое, по мне-нию апологетов, более глубинное, чем у науки, восприятие мира религия дает путем непосредственного, интуитивно¬го постижения смысла миропорядка. И она открывает этот смысл не средства¬ми рассудка, а благодаря озарениям, доступ-ным лишь тем, кого не гнетут пус¬тые абстракции рассудка, кто способен освободиться от ведущего на ложный путь суррогата знания и подготовиться к постижению смысла мира и собствен¬ного существования.
Выстраивая всю картину мира иными, чем у науки, способами вера отмеча¬ет, что попытки познать Бога рациональ-но, с необходимостью подчиняясь ло¬гической дисциплине, с одной стороны соединяет мыслящего человека с Ним (он стремится понять), а с другой (излишними сомнениями) отдаляет от Него. Тем более нет нужды в доказательствах, если верующий чувствует себя соеди¬ненным с Богом, тогда какая у него нужда в рациональном Его познании? Ведь чувство своей сопричастности с Божественной сущностью дает ему такую субъективную уверенность, по сравнению с кото-рой логическая достоверность остается всегда чем-то бледным, холодным и почти безразличным [156, с. 318]. Тем не менее, и этот путь приводит к вере некоторых людей с доминированием логического способа восприятия мира.
Из приведенных рассуждений становится понятным, насколько восприя¬тие веры зависит от доминантности лично-сти, т. к. она способствует достиже¬нию субъективного ощущения истинности разными путями. Если человек праводо-минантный, то большую роль в его движении к вере играет воспитание, традиции и повышенная способность к са-мосовершенствованию путем упо¬добления и идентификации с учителем. Поэтому ему так важен личный при¬мер. Он всегда внимателен к личности и поведению учителя и только через него приобщается к учению. Для него религия гиб-нет, если ее основные положения не вызывают переживания согласия. Леводоминантные люди скорее приобща¬ются к вере через накопление аргументации. Здесь важнее не кто сказал, а что сказано, сами доводы, а учитель восприни-мается лишь как транслятор аргу¬ментов.
Согласно взглядам И. Канта [130, с. 673], признание истинности суждения имеет три ступени: мнение, вера и знание. Мнение — это признание чего-то истинным, но недостаточным как с объективной, так и с субъективной сто-ро¬ны. Вера — это достаточное с субъективной, но недостаточное с объективной стороны основание для признания ис-тины. Знание делает его достаточным и с субъективной, и с объективной стороны. В современной терминологии эта мысль может быть выражена так: на вершине осознанного развития людей на¬ходится научное знание, а на вершине подсознательного — религия. Их взаимо¬действие движет прогресс духовного развития человека, являясь мощным фак¬тором, способствующим развитию и религии, и науки. Для их прогресса необходимы как пророческая метафо-ричность религии, так и логическая точ¬ность науки.
Если говорить не о религиозной вере, а о вере как обыденном явлении, то ее ядром выступает неопределенность. Оказалось, что некий уровень неопределен¬ности в той или иной ситуации может играть положительную роль, выступая важным фактором интеграции личности как стимул решимости и активности людей. Так, экспериментально доказано, что люди становятся наиболее актив¬ны, когда вероятность успеха составляет примерно 50%. Если вера не нужна (гарантировано 100% успеха) или невозможна (ожидается стопроцентная не¬удача), работа становится бездушной, постылой и оттого малоэффективной. Таким образом, обыденная вера содержит ожидание осуществления желаемо¬го. Тогда вера может рассматриваться как особое психическое состояние, воз¬никающее в достаточно неопределенной ситуации, в условиях дефицита точной информации о достижимости поставленной цели, но когда существует возмож¬ность для успешного действия, его благоприятного исхода и знание этой воз¬можности.
Во всех случаях вера выступает в двух ипостасях — как доверие к показаниям органов чувств и как отношение к не вполне подтвержденным на сегодня знани¬ям. В первом случае — это ощущение возможности проникать в объективную реальность (в отличие от уже подтвержденного знания), во втором — это сомне¬ние в точности знания, которое приходит-ся принимать на веру в тех случаях, когда предмет веры является чем-то гипотетическим. Вера нужна только там, где нельзя знать наверняка. Она возникает вследствие необходимости иметь знание там, где оно почему-либо невозможно. Тогда можно принимать в качестве исти¬ны недоказанное объяснение. Наука может эффективно двигаться вперед, толь¬ко заражаясь верой. Человек способен продолжать исследования лишь в том случае, если сохранит к этому страстную склонность, всецело связанную с со¬вершенно не доказуемым убеждением, что во всем этом есть смысл. Для продолжения усилий должна присутствовать вера в прогресс. В состоянии полной опре¬деленности вера угасает. В таком понимании вера является необходимым усло¬вием достижения знания. В науке вера всегда присутствует — в выводах, сделан¬ных при помощи неполной индукции, в гипотезах и т. п.
О смысле и целях жизни научные категории причины и следствия ответов не дают. Поэтому если при выборе спосо-ба достижения цели каждый человек и общество в целом опираются на знания и убеждения, то выбор цели есть про¬явление веры. Ее главная функция состоит в том, чтобы облегчить и направить нравственный синтез, представляя че-ловеку некие эскизы или опоры из пред¬ставлений, помогающих ему построить перспективу своей жизни (отыскать цель жизни на основании одних знаний невозможно). Еще Н. Винер [68] отмечал, что когда говорят — наука невозможна без веры, не имеют в виду, что вера, от которой зависит прогресс наук, является своего рода религиозной. Здесь име¬ется в виду, что она влечет за собой принятие каких-либо догм, таких, скажем, как вера в то, что природа подчинена определенным законам, без чего не мо¬жет быть никакой науки. Убеждение — это знание, соединенное с верой в него. Не все знания требуют убеждения; оно проявляется там, где знания трудно ос¬порить и трудно доказать. Убеждение — это знание, способное выдержать кри¬тику, устоять под напором альтернативных взглядов и фактов.
Зависимость веры от неопределенности особенно ясно видна в развитии суеверий. Неуверенность порождает та-кие формы верований как гадание, бро¬сание жребия, предсказание судьбы. Причиной их возникновения выступает страх. Благодаря нему суеверие возникает, сохраняется и поддерживается. На¬пример, Александр Македонский начал обращаться к прорицателям только тогда, когда у ворот Суз впервые почувствовал неуверенность в победе и убоял¬ся судьбы. После победы над Дарием он вновь обрел уверенность и перестал советоваться с ведунами и прорицателя-ми, пока вторично не испытал страха при неблагоприятных обстоятельствах. Тогда он «снова впавши в суеверие, это посмеяние над человеческим умом, приказывает Аристандру указать посред¬ством жертвоприношений, каков будет ис-ход» [Курций, кн. 5, гл. 4, кн. 7, гл. 7].

Вера возникает по поводу тех процессов, событий, идей, которые, с одной стороны, имеют для человека сущест-венный личностный смысл как сплав по¬знавательного, эмоционального и волевого моментов, а с другой, проявляются в вероятностной ситуации, представляющей известный риск. Тертуллиан в своем трактате «О теле Христовом», в пятом те-зисе, писал: «И умер сын божий, что вполне достойно веры, так как невероятно. И погребен он, и воскрес, что вер¬но, т. к. невозможно». Тертуллианово «Верую потому, что абсурдно» может быть понято по-разному. По мнению Н. А. Бер-дяева [26, с. 117], это утверждение характеризует психологическую природу веры. Чтобы верить, нужно рискнуть, со-гласиться на абсурд, отвлечься от своего разума, все поставить на карту, и броситься в пропасть, тогда только от-крывается высшая разумность веры. Но это может быть понято и как абсурд, не имеющий никакого рационального обоснования. Тогда вера выступает как привнесение порядка извне, делающее ситуацию удобоваримой.
Наука решительно отвергает личное, изучая законы безотносительно к тому, как они отразятся на судьбе конкретно-го человека и даже всего человечества. Она исходит из допущения, что в природе нет никакого стремления, никакой цели. Наука описывает мир, исключая из него разнообразные духовные состо¬яния. Отсюда как будто следует, что к ней нельзя чувствовать ни симпатии, ни антипатии. Религия не делает таких ошибок. Центром, вокруг которого враща¬ется религиозная жизнь, является забота о личной участи человека, о том, что перманентно его заботит. И в этом плане он всегда нуждается в расположен¬ном и способном помочь собеседнике, а Бог выслушивает все обращенные к нему призывы и мольбы. Не удивительно, что религиозная мысль получает свое выражение в терминах личной жизни. По-тому-то она богаче содержанием, менее отвлеченна, чем наука, гордящаяся тем, что совсем не считается с част¬ным. Возможно, что впоследствии окажется, что строго безличное мировоз¬зрение современной науки было скорее времен-ной полезной крайностью, чем конечным победным триумфом знания, как заявляют иные ученые.

Рада Грановская. Психология веры.

[Влад Малько]

Nitay, давайте быть более точными в названиях тем. Православные не против научного мировоззрения, а против "так называемого научного мировоззрения".

[3Denis]

Влад Малько

Nitay, давайте быть более точными в названиях тем. Православные не против научного мировоззрения, а против "так называемого научного мировоззрения".

А в чем отличие?

[3Denis]

В то же самое время наука не может со стопроцентной фактологической убедительностью объяснить происхождение мира.

А наука и не собираетеся этого делать. "Фактологически" доказано, что мир был всегда. Небыло такого момента, когда не существовало вселенной.

[Vedma]

Очень уж хочется попам залезть в школу. Понимают, что вся надежда на подрастающее поколение. Дети вырастают , получают образование и если и верят в бога, то все чаще в "нового", попадая под влияние "новых" христианских церквей. А МП тоже кушать хоцца.

[Влад Малько]

А в чем отличие?

Подумайте.

[3Denis]

Влад Малько

Подумайте.

Не знаю. Потому и инетересуюсь.
Так называемое научное мировозрение, есть только в головах, так называемых "ученых". К настоящей науке оно не имеет никакого отношения.

[Влад Малько]

Так называемое научное мировозрение, есть только в головах, так называемых "ученых". К настоящей науке оно не имеет никакого отношения.

А какие учёные настоящие или "так называемые " ? Критерии ? Что есть настоящая наука ? Какие науки Вы относите к настоящим ?

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий , доктор медицины, лауреат Сталинской премии 1-й степени за научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов" , может притендовать на звание "настоящего учёного" ?

[Vedma]

Влад Малько,

может притендовать на звание "настоящего учёного" ?

Да , в хирургии.

[Влад Малько]

Влад Малько,

может притендовать на звание "настоящего учёного" ?

Да , в хирургии.

Отлично ! А , если учесть, что в 2000 году он причислен к лику месточтимых святых РПЦ и известен, как архиепископ Крымский , а проще святитель Лука ?

[Vedma]

Влад Малько, Ну. и? Разве хирург не может быть верующим? При чем тут хирургия к мировозрению? Человек конкретно резал других. Он ученый в конкретной науке. Павлов тоже был верующий.
Вера и знания в разных плоскостях вообще. Поэтому я и задаю все время один и тот же вопрос: На фига ВЕРЕ научная база?

[3Denis]

Влад Малько

А какие учёные настоящие или "так называемые " ? Критерии ?

В естетсвенных и прикладных науках, критерием компетентности ученого является его способность объяснять факты, которые охватывает область его специализации. В точных - уровень владения математическим аппаратом. В гуманитарных - объем информации и умение ей оперировать в соотвествии с правилами логики.

Что есть настоящая наука ?

Все академические дисциплины. Вот например, по причине вышеуказанной креационизм, уфология, биоэнергетика etc настоящими науками не являются.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий , доктор медицины, лауреат Сталинской премии 1-й степени за научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов" , может притендовать на звание "настоящего учёного" ?

Может. Он порфессором был. Но специалистом он являлся исключительно в своей области. В других, его мнение, может не учитываться.

[Влад Малько]

Влад Малько, Ну. и? Разве хирург не может быть верующим? При чем тут хирургия к мировозрению? Человек конкретно резал других. Он ученый в конкретной науке. Павлов тоже был верующий.
Вера и знания в разных плоскостях вообще. Поэтому я и задаю все время один и тот же вопрос: На фига ВЕРЕ научная база?

Мы говорим сейчас не о научной базе, а о научном мировоззрении.
Хирург должен обладать научным мировоззрением для того , чтобы быть успешным (хорошим и т.п.) хирургом. Поэтому и предлагаю читать слова протоиерея Чаплина читать и воспринимать правильно. И отличать научное мировоззрение от его химеры.

[Vedma]

Влад Малько,

Хирург должен обладать научным мировоззрением

В своей сфере. Он может быть бараном во всех остальных. Он не лечил людей с помощью наклания святых мощей или молитвы, а руководствовался вполне научными дисциплинами: анатомией, физиологией, фармакологией и др. А, что он там себе в голове воображал, создание ли это божие или продукт эволюции, это его личное дело.

[Влад Малько]

Влад Малько

А какие учёные настоящие или "так называемые " ? Критерии ?

В естетсвенных и прикладных науках, критерием компетентности ученого является его способность объяснять факты, которые охватывает область его специализации. В точных - уровень владения математическим аппаратом. В гуманитарных - объем информации и умение ей оперировать в соотвествии с правилами логики.

Мне очень нравится Ваш ответ. Вы пишите о способностях, но не о тех выводах, которые они делают, не о результатах их работы. Обладая всеми вышеперечисленными данными можно быть очень далёким от настоящей науки...

Что есть настоящая наука ?

Все академические дисциплины. Вот например, по причине вышеуказанной креационизм, уфология, биоэнергетика etc настоящими науками не являются.

ОК. Политология, философия.... академические дисциплины... метода используют научные... а вот выводы и практическое применение этих наук ? Они научны ?

Может. Он профессором был. Но специалистом он являлся исключительно в своей области. В других, его мнение, может не учитываться.

Мы не о мнении, а о научном мировоззрении .

[Влад Малько]

Влад Малько,

Хирург должен обладать научным мировоззрением

В своей сфере. Он может быть бараном во всех остальных. Он не лечил людей с помощью наклания святых мощей или молитвы, а руководствовался вполне научными дисциплинами: анатомией, физиологией, фармакологией и др. А, что он там себе в голове воображал, создание ли это божие или продукт эволюции, это его личное дело.

Во-первых, "с помощью" мощей никто не лечит кроме Бога ( и даже в этой формулировке это звучит не верно). Может происходить исцеление по вере верующего и по воле Бога, но не целенаправлено после произнесения заклинания - это к колдунам.
Во-вторых, научное мировоззрение как раз и подразумевает руководство "вполне научными дисциплинами: анатомией, физиологией, фармакологией и др. ". А вот "создание ли это божие или продукт эволюции, это его личное дело" и личное дело каждого и к научному мировоззрению отношения не имеет.

[Vedma]

Влад Малько,

А вот "создание ли это божие или продукт эволюции, это его личное дело" и личное дело каждого и к научному мировоззрению отношения не имеет.

ТОчно и если вместо анатомии и физиологии в мединституте будут изучать Слово Божие, толку от этих медиков точно не будет. Оставьте науке - науку, а верьте хоть в кришну, хоть в аллаха.

[Влад Малько]

Влад Малько,

А вот "создание ли это божие или продукт эволюции, это его личное дело" и личное дело каждого и к научному мировоззрению отношения не имеет.

ТОчно и если вместо анатомии и физиологии в мединституте будут изучать Слово Божие, толку от этих медиков точно не будет. Оставьте науке - науку, а верьте хоть в кришну, хоть в аллаха.

Вот видите, Виола, я тоже так думаю. Просто не согласен под наукой подразумевать всё, что не религия .