Рыжий Бим, рваное ухо.
На самом деле, Бим совершенно не был рыжим, да и ухо у него было сначала целое.
Бим был молодым бродячим псом неизвестной породы и неопределенной, из-за застарелой грязи, масти. Он жил на окраине небольшого по человеческим понятиям городка, был вечно голодным, питался отходами у мусорных бачков, ночевал в подвале двухэтажного дома, построенного много лет назад. Основу жизни Бима составляли инстинкт самосохранения и чувство голода.
Но вот однажды, поздней осенью, Бим неожиданно почувствовал неясный призыв, от которого все его собачье нутро всколыхнулось. Призыв обещал что-то светлое, радостное, необыкновенное и неудержимо толкал куда-то бежать. Не в силах устоять, Бим рванулся в сторону, которую определил чуткий собачий нос. По дороге Бим заметил еще несколько собак, бегущих в том же направлении, но это его нисколько не озаботило. Зов ощущался все сильнее и сильнее, заставлял забыть о голоде, холоде, опасностях неизвестных мест.
Наконец, после долгого бега, Бим оказался на центральной Площади большого города. Там уже было несколько десятков других собак, а призыв явственно шел от молодой красивой рыжей сучки, с кокетливо завязанным хвостиком. Сучка явно была породистой, домашней и гуляла в сопровождении нескольких таких же породистых рыжих кобелей, среди которых выделялся один крупный самец со следами былой красоты и порочной жизни на морде.
Бим, как и все другие собаки, жадно внимал всем движениям, повизгиваньям и взглядам сучки. Его не смущало, что рыжие кобели никогда не подпустят такого, как он, к прекрасной даме. Он был счастлив находиться рядом и готов был умереть за любое ее, самое мелкое желание. Ему казалось, что он тоже рыжий и красивый.
Собачья свора росла и росла, становилась опасной, и Люди предусмотрительно обходили ее стороной, т.к. на любое тявканье сучки свора не только отвечала дружным лаем, но могла и броситься в атаку. Собаки загородили проезд, входы в дома и чувствовали себя полными хозяевами положения. Их всех переполняли радость и счастье на службе этой красивой и наглой самки, они не чувствовали ни осеннего холода, ни неудобств жизни на асфальте – лишь бы быть рядом, слышать (обонять?) ее призывы, смысл которых не всем был и понятен. Периодически сучка исчезала с Площади (она же была породистой и домашней), но запах оставался и удерживал свору на месте.
Так продолжалось довольно долго, но постепенно природа брала свое, призыв (запах) слабел и, в конце-концов, исчез. Удовлетворенная рыжим изуродованным кобелем и его приспешниками рыжая самка удалилась домой, пожинать плоды сучьей свадьбы, а остальные кобели, потеряв смысл толкания на Площади, стали разбредаться кто-куда. Возобновились драки, на первое место опять встал голод, к которому прибавился зимний холод.
Нашему Биму повезло, после долгих мытарств он сумел добраться до своего городка, найти знакомые бачки и теплый подвал. Только в пути порвали ему бывшие соратники с Площади ухо, когда не смогли поделить обглоданную кость. В сознании собаки смутно теплились воспоминания о чем-то необыкновенном и несбыточном, которые все меньше и меньше беспокоили его, заслоняемые основными движителями собачьей жизни – инстинктом самосохранения и чувством вечного голода.
А как же сучка? Да она и думать забыла об этой истории, никогда не знала о существовании Бима и ему подобных. Ее не интересовали мусорные баки, помойки, дворы и подворотни. У нее был дом, богатые Хозяева, лакеи, парикмахеры и громадное чувство самовлюбленности.
Bookmarks