Напряжение на острове росло с каждым днем. От далеких горных деревушек,
где женщины постарше наводили блеск на свои рогатые головные уборы и гладили
носовые платки, до города, где каждое дерево подрезали, а каждый столик и
стул на Платиа покрывали свежей краской, всюду развернулась кипучая
деятельность. В старой части города с узкими-на два ослика-улочками и с
ароматами свежего хлеба, плодов, солнцепека и нечистот в равной пропорции
располагалось крохотное кафе, принадлежащее моему другу Кости Авгадрама.
Кафе это по праву славилось лучшим на Корфу мороженым, ибо Кости
побывал в Италии и там всесторонне освоил черную магию приготовления этого
лакомства. Его кондитерские изделия пользовались большим спросом, и ни один
более или менее значительный банкет на Корфу не обходился без какого-нибудь
из громадных, зыбких, многоцветных творений Кости. У меня с ним было
налажено плодотворное сотрудничество: три раза в неделю я приходил в его
кафе ловить на кухне тараканов (корм для моих птиц и прочих животных), а за
эту услугу мне было дозволено в рабочее время поглощать сколько влезет
мороженого. Полный решимости по случаю королевского визита навести чистоту
во владениях Кости, я отправился в его кафе дня за три до ожидаемого
прибытия монарха и застал хозяина в самоубийственном расположении духа, на
какое способен только грек, поддерживающий это состояние дозами анисовки. Я
спросил, что случилось.
- Я разорен, - ответил Кости замогильным голосом, ставя передо мной
бутылочку пива и огромную порцию ослепительно белого мороженого, которая
вполне могла бы пустить на дно какой-нибудь новый "Титаник". - Я разорен,
дорогой Джерри. Я стал всеобщим посмешищем. Никогда больше люди не скажут:
"А, Корфу-это там впервые появилось мороженое Кости". Отныне будут говорить:
"Корфу? Это там впервые появилось мороженое известного дурня Кости".
Придется мне покинуть остров, другого не остается, отправлюсь на Закинф или
в Афины, а то и вовсе в монастырь определюсь. Моя жена и дети будут
голодать, мои бедные старые родители будут сгорать от стыда, выпрашивая
подаяние...
Я прервал эти мрачные пророчества вопросом-чем же все-таки вызвано его
отчаяние.
- Я гений, - просто, без тени хвастовства произнес Кости, подсаживаясь
к моему столу и рассеянно наливая себе новый стаканчик анисовки. - На всем
Корфу никто не мог приготовить такое мороженое, как мое, такое вкусное,
такое красивое, такое... такое холодное.
Я выразил полное согласие и, видя, что Кости явно нуждается в
ободрении, пошел еще дальше, заявив, что его мороженое знаменито по всей
Греции, а то и по всей Европе.
- Точно, - простонал Кости. - А потому только естественно, что
губернатор захотел предложить королю отведать моего мороженого, когда он
прибудет на Корфу.
Слова Кости произвели на меня огромное впечатление, и я сказал ему об
этом.
- Так вот, - продолжал он. - Я должен был поставить двенадцать
килограммов во дворец "Монрепо" и еще особое мороженое для большого
вечернего банкета в день приезда его величества. О-о! Вот это особое
мороженое меня и погубило. Из-за него моя жена и дети будут голодать. О-о,
беспощадный, жестокий рок!
- Но почему? - настойчиво допытывался я с полным ртом мороженого.
Меня не занимали красочные подробности, я хотел услышать суть.
- Я решил, что это мороженое должно быть чем-то совершенно новым,
чем-то уникальным, что еще никому не приходило на ум, - сказал Кости,
опрокидывая стаканчик. - Всю ночь лежал без сна в ожидании знака.
Он зажмурился и повертел головой на воображаемой жесткой горячей
подушке.
- Я не мог уснуть, лежал, как в лихорадке. И вот, едва первые петухи
пропели свое кукареку, меня озарило вдохновение.
Кости ударил себя кулаком по лбу с такой силой, что едва не упал со
стула. Дрожащей рукой он налил себе еще анисовки.
- Моим воспаленным, усталым глазам предстало видение флага-флага
Греции, флага, во имя которого мы все страдали и умирали, но флага,
сделанного из моего лучшего, высшего качества сливочного мороженого, -
торжествующе произнес он и откинулся на стул, чтобы лучше видеть
произведенное на меня впечатление.
Я сказал, что в жизни не слышал лучшей идеи. Кости просиял, но тут же
его лицо вновь помрачнело.
- Я вскочил с кровати, - продолжал он скорбно, - и побежал на кухню. И
обнаружил, что мне недостает ингредиентов для исполнения задуманного. У меня
был шоколад, чтобы делать коричневое мороженое, был красный, зеленый, даже
желтый краситель, но нечем, абсолютно нечем делать синие полосы. - Он
остановился, сделал добрый глоток и гордо выпрямился. - Менее значительный
человек... какой-нибудь там турок или албанец... тут бы и сдался. Но только
не Кости Авгадрама. Знаешь, что я сделал?
Я отрицательно покачал головой и глотнул пива.
- Я отправился к моему родственнику Михаэли. Ну, ты знаешь, он работает
у химиков возле гавани. Так вот, Михаэли-пусть поразит его и его потомков
проклятие святого Спиридиона! - дал мне вещество, чтобы сделать синие
полосы. Погляди!
Кости исчез в холодильном помещении, затем появился вновь, шатаясь под
тяжестью огромного блюда, которое поставил передо мной на стол. На блюде
лежало мороженое в синюю и белую полоску, удивительно похожее на греческий
флаг; правда, синие полосы были с фиолетовым оттенком.
Я сказал, что мороженое выглядит великолепно.
- Смертоносно! - прошипел Кости. - Смертоносно, как бомба.
Он сел и злобно воззрился на исполинское сооружение. Признаться, я не
видел никаких изъянов, если не считать, что синие полосы цветом скорее
напоминали денатурат.
- Опозорен! Своим собственным родственником, этим сыном невенчанного
отца! - выпалил Кости. - Он дал мне порошок, сказал, что будет в самый раз,
обещал мне, гадючий язык, что порошок сработает, как надо.
Но ведь он и сработал, заметил я, в чем же дело?
- Слава господу и святому Спиридиону, - благочестиво произнес Кости. -
Мне пришла в голову мысль приготовить маленький флаг для своей семьи, чтобы
они могли отпраздновать триумф их отца. Страшно подумать, что могло
случиться, если бы я этого не сделал.
Он встал и распахнул дверь, соединяющую кафе с его квартирой.
- Я покажу тебе, что этот изверг, этот мой родственник натворил, -
сказал он и повысил голос, созывая родичей со второго этажа. - Катарина!
Петра! Спиро! Спускайтесь!
Медленно и неохотно спустившись по лестнице, жена Кости и оба сына
остановились передо мной. И я с с удивлением обнаружил, что у них
ярко-фиолетовые рты такого же оттенка, какой можно увидеть на надкрыльях
некоторых жуков.
- Покажите язык, - скомандовал Кости.
Все семейство дружно высунуло языки цвета римской тоги. Напрашивалось
сравнение с какой-нибудь жутковатой разновидностью орхидеи или же с цветком
мандрагоры. Да, не повезло Кости! С присущей корфянам беспечной щедростью
его родственник вручил ему пакетик гексацианвиолета. Мне приходилось
смазывать болячку на ноге раствором этого порошка, и я знал, что он, помимо
всего прочего, весьма прочный краситель. Кости предстояло не одну неделю
созерцать фиолетовые рты своей жены и детей.
- Только вообрази, - сказал он вполголоса, отправив наверх крашеную
супругу и отпрысков, - вообрази, что было бы, пошли я мороженое во дворец.
Представь себе наше духовенство с фиолетовыми бородами! Фиолетового
губернатора и фиолетового короля! Да меня расстреляли бы.
Я возразил, что, по-моему, вышло бы очень весело. Мои слова потрясли
Кости до глубины души. Когда я вырасту, заявил он строго, то пойму, что в
жизни есть весьма серьезные, далеко не потешные вещи.
- Подумай, что стало бы с репутацией острова... с моей репутацией,
сделай я короля фиолетовым, - сказал он, добавляя мне мороженого, чтобы
показать, что руководствуется только добрыми чувствами. - Как смеялись бы
иностранцы, если бы греческий король стал фиолетовым. По! По! По! По! Спаси
нас, святой Спиридион!
А как насчет родственника, поинтересовался я. Как он воспринял
случившееся?
- Он еще ничего не знает, - зловеще усмехнулся Кости. - Но скоро будет
знать. Я только что послал ему торт-мороженое в виде греческого флага.
Допис від ð_евушка
Spoiler: Даррел, "Гончие Бафута"
Ваші права у розділі
Bookmarks