Gorod.dp.ua » Міські форуми / Городские форумы
Сторінка 1 з 3 123 ОстанняОстання
Всього знайдено 48, показано з 1 по 20.

Тема: Отечества достойнейшие дети

  1. #1

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово Отечества достойнейшие дети

    Академик Сергей Михайлович Никольский
    30 апреля 1905 года


    30 апреля 2011 года исполняется сто шесть лет выдающемуся математику 20-го столетия академику РАН Сергею Михайловичу Никольскому.



    Ему принадлежат фундаментальные исследования в области функционального анализа, теории приближения функций, теории квадратурных формул, теории вложения функциональных пространств и ее приложениям к вариационным методам решения уравнений с частными производными. В настоящее время С.М. Никольский является всемирно признанным главой созданной им большой научной школы по теории функций и ее приложениям.

    Для Московского физико-технического института, особенно для кафедры высшей математики, личность С.М. Никольского является знаковой. Достаточно сказать, что он прочитал в 1947 году самую первую лекцию студентам Физтеха – это была лекция по математическому анализу, а последнюю лекцию в стенах Физтеха он прочитал в 1997 году в возрасте 92 лет. Вообще, формирование того стиля преподавания математики на Физтехе, которое во многом определяет так называемую «систему Физтеха», проходит при самом активном участии профессора С.М. Никольского.



    Таким Сергея Михайловича запомнили поколения физтехов - его лекции были чрезвычайно эмоциональны.

    В начале 1947 года по рекомендации академиков И.М. Виноградова, С.А. Христиановича и М.В. Келдыша, Сергей Михайлович был приглашен на работу в должности профессора и заместителя заведующего кафедрой высшей математики вновь созданного физико-технического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

    С 1952 г. по 1954 г., когда физико-технический факультет МГУ преобразовывался в МФТИ, Сергей Михайлович заведовал кафедрой высшей математики, и, следовательно, был первым заведующим кафедрой высшей математики Физтеха как самостоятельного учебного заведения. Физтех, хотя и был вначале создан как факультет МГУ, однако существенно отличался от других его факультетов даже в организации учебного процесса. Учебные программы и методики обучения во многом определялись так называемыми «базовыми кафедрами». Кафедра высшей математики, откликаясь на запросы потребителей в лице этих «базовых кафедр», была вынуждена разрабатывать новые методики обучения студентов, направленные на практические навыки применения математических методов при решении конкретных физических и технических задач. Вся эта большая организационная и методическая работа легла на плечи первых руководителей кафедры и, в частности, на С.М. Никольского. В первые годы работы Физтеха Сергей Михайлович возглавлял комиссии по математике во время вступительных экзаменов. Надо отметить, что с самого начала организация приема будущих студентов Физтеха существенно отличалась от традиционной, обычно принятой в других вузах. Так, например, каждый абитуриент, кроме вступительных экзаменов, которые проходили в два этапа, должен был пройти собеседование на специальной комиссии.

    До прихода на Физтех С.М. Никольский читал более 15-ти лет лекции по математическому анализу, но, как отмечает Сергей Михайлович, «физтеховский курс отличается своей широтой и насыщенностью». В 1972 году вышел в свет написанный на основе лекций С.М. Никольского двухтомный курс математического анализа, который признан как учебник для студентов физических и математических специальностей во многих вузах России и других стран. Этот, ставший уже классическим, курс переведен на многие иностранные языки. В 2002 году совместно с другими профессорами кафедры высшей математики, С.М. Никольский получил премию Правительства РФ за «Углубленную математическую подготовку инженерно-физических и физико-технических специальностей университетов».



    Сергей Михайлович в день своего столетия на кафедре математики московского Физтеха.

    Сергей Михайлович имеет много государственных премий и наград.

    В 1952 году за исследования по теории приближений он получил Сталинскую премию второй степени, в 1977 году он совместно с О.В. Бесовым и В.П. Ильиным получил Государственную премию СССР за монографию «Интегральные представления функций и теория вложения». В 1987 году С.М. Никольский совместно с Я.С. Бугровым получил Государственную премию СССР за комплект учебников «Высшая математика для технических вузов». Его монографии по теории дифференцируемых функций многих переменных стали настольными книгами всех математиков, занимающихся теорией функций.

    Третья Государственная премия получена за серию учебников по математике, которые приняты за основные во многих технических вузах России и других стран СНГ. В этих учебниках был отражен опыт преподавания разных разделов высшей математики как в технических вузах, так и в МФТИ. Все книги комплекта переведены на английский, французский, испанский и португальский языки.

    С.М. Никольский уделяет большое внимание уровню и содержанию преподавания математики как в вузах, так и в школах. В конце семидесятых годов прошлого столетия, когда наметилась тенденция к снижению качества математической подготовки студентов и, в частности, к существенному снижению количества академических часов в учебных планах институтов, он возглавил комиссию Научно-методического Совета Минвуза СССР по составлению новых программ по математике. Эта комиссия аргументировано доказала опасность наметившейся тенденции для всего образования в технических вузах и сумела убедить министерство увеличить число учебных часов по математике и утвердить новые программы. Более десяти лет С.М. Никольский возглавлял Методическую комиссию МФТИ и на этом посту оказал большое влияние на формирование программ и учебных планов по всем учебным предметам для студентов первых четырех курсов. В этом качестве он проявил себя не только как профессор математики, но и как крупный ученый, видящий цели и методы фундаментальной естественно-научной подготовки будущих исследователей проблем физики и техники.Выпускники Физтеха, которые сами уже стали известными учеными, член-коррами и академиками, всегда с благодарностью вспоминают лекции Сергея Михайловича и особо отмечают их глубину и эмоциональность.



    С.М. Никольский искренне болеет за судьбу математического образования в России. Сегодня, когда надвигается очередная реформа высшего и среднего образования, он как член Президиума Научно-методического совета по математике при Министерстве образования, возглавил комиссию по школьному образованию, и, как всегда, настойчиво доказывает, что некоторые новации, предлагаемые Министерством, могут полностью погубить как высшую, так и среднюю школу.

    В очередной день своего рождения С.М. Никольский продолжает интересоваться, что происходит на его родной кафедре, как меняются программы, как устраиваются в жизни выпускники МФТИ, сколько из них остается работать в науке или в наукоемких отраслях производства, и очень огорчается, когда жизненные обстоятельства заставляют способных научных работников заниматься деятельностью, к которой их не готовили.

    Он никогда не был равнодушным ни к судьбам своих учеников, ни к судьбе своей любимой науки – математики, ни к судьбе нашей постоянно перестраиваемой России.
    Не быть равнодушным, чувствовать ритм жизни и быть активным созидателем – вот те черты, которые являются определяющими для выдающегося русского ученого-математика, академика С.М. Никольского.
    __________________________________________________ __________________________

    Биографическая справка


    Сергей Михайлович Никольский - родился17 (30) апреля 1905 г — советский и российский математик, академик Российской академии наук (с 1972 года).

    Родился в посёлке Завод Талица Пермской губернии. Его отец, выпускник Петербургского лесного института, преподавал в лесной школе.

    В 1929 году закончил Екатеринославский институт народного образования, работал там же. Окончил аспирантуру МГУ, в 1935 году защитил кандидатскую диссертацию. С 1940 года работает в МИАНе. В 1942 году защитил докторскую диссертацию. Являлся членом редакционного совета журнала «Успехи математических наук», членом редколлегии информационных изданий по математике ВИНИТИ.

    С 1947 года — профессор МФТИ. Для МФТИ личность С. М. Никольского является знаковой. Достаточно сказать, что он прочитал в 1947 году самую первую лекцию студентам Физтеха — это была лекция по математическому анализу, а последнюю лекцию в стенах Физтеха он прочитал в 1997 году в возрасте 92 лет. Выпускники Физтеха, которые сами уже стали известными учеными, член-корреспондентами и академиками, всегда с благодарностью вспоминают лекции Сергея Михайловича и особо отмечают их глубину и эмоциональность[1].

    В 1955 году подписал «Письмо трёхсот».

    Сейчас Сергей Михайлович Никольский — главный научный сотрудник МИАНа, профессор МФТИ и механико-математического факультета МГУ, член Президиума Научно-методического совета по математике при Министерстве образования и науки РФ. В 2005 году в Москве состоялась конференция, посвященная 100-летию С. М. Никольского, в которой он принял участие.

    Член КПРФ.
    __________________________________________________ __________________________________________________ ____

    Звания и награды


    • Член-корреспондент АН СССР (196,
    • член АН СССР (1972),
    • иностранный член Венгерской Академии Наук (1976),
    • Польской Академии Наук (1980),
    • почётный профессор Днепропетровского Университета (1994),
    • почётный профессор Московского Физико-технического института (1997),
    • заслуженный профессор МГУ им. М. В. Ломоносова (2005).


    • Лауреат Сталинской премии — за исследования по теории приближений (1952),
    • дважды лауреат Государственной премии СССР — за монографию «Интегральные представления функций и теория вложения» (1977) и за трёхтомный учебник «Высшая математика: Учебник для вузов» (в соавторстве с Я. С. Бугровым) (1987),
    • Государственной премии Украины (1994),
    • премии Правительства РФ — за «Углубленную математическую подготовку инженерно-физических и физико-технических специальностей университетов» (2002),
    • премии имени П. Л. Чебышёва АН СССР (1972),
    • премии имени А. Н. Колмогорова РАН (2000) — за цикл работ «Приближение функций на многообразиях и их продолжение»,
    • премии имени М. В. Остроградского НАН Украины (2000),
    • премии МГУ им. М. В. Ломоносова за выдающийся вклад в развитие образования (2005).


    • Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» II степени (18 апреля 2005 года — за выдающийся вклад в развитие отечественной науки и подготовку квалифицированных специалистов),
    • Ленина (1975),
    • Октябрьской Революции (1985),
    • Трудового Красного Знамени (1953),
    • золотой медалью имени И. М. Виноградова Российской академии наук (1991) — за цикл работ по теории приближений функций и вложений функциональных классов и по её приложениям,
    • медалями имени Больцано Чешской Академии Наук (1979),
    • имени Коперника Польской Академии Наук (1992).


    Благодарность Президента Российской Федерации (27 декабря 1999 года) — за большой вклад в развитие отечественной науки, многолетний добросовестный труд.

  2. #2

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово


    Петр Леонидович Капица


    Часть I



    Капица Петр Леонидович
    (1894 - 1984)

    Петр Леонидович Капица родился 8 июля 1894 года в морской русской крепости Кронштадте. Его отец был царским генералом-строителем и являлся одним из создателей фортификационных флотских сооружений. Мать – известная сказочница. Я лично помню детские книжонки, где редактром или автором была Ольга Капица – это она. У него был родной брат – Леонид. В дальнейшем в Первую мировую мировую войну они оба воевали на фронте. Петр Капица был шофером на санитарной машине – имел награды за храбрость на фронтовой линии.

    Но до войны Петр был безжалостно изгнан из гимназии за полную неспособность к греческому языку. Нелюбовь к ним он стойко сохранил на всю жизнь. По-настоящему образование Петр Капица получил в Петроградском политехническом институте, где физическим кабинетом заведовал Абрам Федорович Иоффе. Годы учебы совпали с голодом и холодом. Плюс революция… Все трудности молодые люди переносили вместе под руководством своего учителя Иоффе. Как потом оказалось – это был ОЧЕНЬ примечательный круг людей – оттуда вышла вся советская физика. Все достижения промышленности в годы войны были сделаны именно этими молодыми людьми. Без всякого преувеличения можно сказать что без их активнейшего участия в создании оборонной техники и промышленности наша Победа была бы просто невозможна. Их вклад в решение атомной и водородной проблемы в послевоенные годы вообще определяюще велик, они буквально в прямом смысле спасли нашу страну. Там были такие молодые люди как Семенов (нобелевский лауреат), Курчатов (руководитель ядерной лаборатории N2), Харитон, Лейпунский (руководитель ядерной лаборатории N1)… В дальнейшем эту же школу прошло более молодое поколение наших выдающихся физиков (в основном из круга Ландау). Но это было еще впереди…

    В Кронштадте Петр познакомился с Надеждой Черносвитовой – своей будущей женой. И даже ездил за ней в Китай, когда она уехала туда с семьей своих родителей. Вскоре после свадьбы у них родился ребенок и затем второй (в 1918 году)…



    Бюст, установленный на Родине Петра Леонидовича в Кронштадте. В те годы всем дважды героям ставили бюсты (по закону). Капице предложили установить в Ленинграде - мол многомиллионный город... Капица наотрез отказался от ленинградского варианта.

    В это голодное время Петр Леонидович близко сходится с Николай Николаевичем Семеновым, дружба с которым пройдет у них через всю жизнь. Даже институты в Москве у них будут рядышком, что называется через забор. А тогда два будущих нобелевских лауреата отчаянно голодали и холодали и однажды Петру Леонидовичу захотелос как-то скрасить то унылое существование. Тем более что в руки пришел некий локальный зароботок. Он решил уговорить художника Кустодиева написать его портрет с Семеновым. Кустодиев отпирался и говорил что он пише только портреты знаменитостей... Тогда Капица сказал что ему непременно надо написать портрет знаменитостей не НАСТОЯЩИХ, а БУДУЩИХ... Кустодиев согласился это сделать за одного петуха и пол-мешка картошки...

    Впрочем Кустодиев сразу распознал в Капице будущую знаменитость и сказал что будет писать его портреты каждые пять лет. Через пять лет появился следующий портрет Петра Леонидовича...

    Под руководством А.Ф. Иоффе, первым в России приступившего к исследованиям в области атомной физики, Капица вместе со своим однокурсником Николаем Николаевичем Семеновым разработал метод измерения магнитного момента атома в неоднородном магнитном поле. Это знаменитый и теперь классический опыт Штерна-Герлаха. Просто тогда о работе молодых людей никто не узнал... А в 1921 г. это проделал Отто Штерн.

    Но в общем, даже с учетом войны, – обычное начало биографии, ничего особо примечательного.

    Важным в понимании судьбы Петра Капицы является тот факт, что свою жизнь Петру Леонидовичу пришлось начинать сначала трижды (!) – он сам так однажды сказал.

    Первый раз это случилось в 1918 году. В январе в голодном и холодном Петрограде в течение 18 дней у Капицы умирает отец, жена и двое детей… Катастрофа кажется неминуемой. Близкие говорили что Петр трижды хотел покончить счеты с жизнью… Удержали его друзья из Политеха и лично А.Ф. Иоффе. И тем не менее вернуться в то время в нормальную жизнь Петр Капица не смог – он просто ходил как тень по институту…

    В это время Иоффе обращается к Ленину с просьбой подписать письмо для поездки на стажировку трех молодых выпускников Петроградского Политеха в ведущую лабораторию Англии на стажировку. Ленин такое письмо подписывает.Капица, Харитон и Синельников выезжают в Англию (1921 год). Однако Капицу долго не впускают. Европа всячески отгораживает себя от большевистской заразы. Наконец въезд дают, но не впускают в лабораторию к Резерфорду, в лабораторию которого Петр Капица и направлен на стажировку. Лорд Резерфорд без обиняков заявляет, что у него занимаются наукой а не производством революции и молодому человеку нечего тут делать. Увещевания Капицы что он собственно ради науки сюда и приехал на Резерфорда ровным счетом никак не действуют. В конце концов Капица задает Резерфорду вопрос: “А какова точность ваших экспериментов?” Удивленный лорд удивленно бубнит себе под нос что что-то в районе 10 процентов… Тогда Капица произносит следующую фразу: “Значит при численности сотрудников в вашей лаборатории в 30 человек Вы меня просто не заметите…” Резерфорд выругавшись как новозеландский фермер (откуда он и был сам родом) согласился принять Капицу с испытательным сроком. При этом он заявил "нахальному русскому” что у них все поступающие в лабораторию должны пройти минимальный лабораторный практикум и сделать его надо не более чем за два года. Капица сделал его за две недели… С этого момента Резерфорд начинает наблюдать за Капицей лично. Пройдет еще не более года и Петр Капица станет любимым учеником лорда Резерфорда на всю жизнь. До самой смерти Резерфорда они поддерживали между собой теснейшие научные и человеческие отношения, свидетельсво которым их многочисленные письма друг к другу, счастливо сохранившиеся и теперь опубликованные.



    Портрет будущих нобелевских лауреатов Капицы и Семенова в голодном Петрограде...
    __________________________________________________ ___



    Петр Леонидович в начале английского периода своей жизни

    В Кэмбридже обстановка изменила настроение и состояние Капицы в корне – он сперва с головой ушел в научную работу, а затем началось его полное возвращение к нормальной человеческой жизни. Он приобретает себе мотоцикл, на коотором распугал весь Кэмбридж, гоняя на скорости 90 миль/час. Однажды на полной скорости он вылетел с мотоцикла в кювет и чудом остался жив. Но сильно повредил правую ногу - с тех пор он до конца жизни ходил с палочкой.

    C головой Петр Леонидович окунается в английскую историю и литературу. Хотя друзья просят его не употреблять при женщинах выражений Резерфорда – по крайней мере пока он не освоит тонкостей английского языка. Он приобретает себе машину и начинает строить собственный дом – благо всяких премий у него в избытке. Экспериментатором он был что называется от бога (по выражению Резерфорда, который очень ревнительно относился к экспериментаторам). Его часто приглашали к себе различные фирмы, для того чтобы он дал им консультации по проектированию различных машин. Одна швейцарская фирма была раздосадована срывом сроков постаки крупного элетромотора и пообещала Капице премию в 1000 швейцарских франков, если он разберется в причинах неработы движка. Капица походил вокруг двигателя минут пять, затем попроси молоток и со всей силы ударил по коренному осевому подшипнику. Мотор заработал… Правда фирма все же запросила у него объяснений – за что он взял целых 1000 франков? Капица ответил: «Один франк за удар и 999 – за то что знал куда ударить”.

    Но главным все же оставалась его научная работа. И здесь Капица произвел нечто, до чего даже Резерфорд не додумался. Он организовал Капица-клуб, собрание научной общественности Кэмбриджа раз в неделю по средам – в Резерфордовской лаборатории. На этих собраниях обсуждались самые различные вопросы развития не только науки (причем необязательно физики), но и исскуства и литературы. Эти собрания получили быструю и дикую популярность в Англии и посещались самыми именитыми английскими особами вплоть до премьер министров. На обсуждении научных же вопросов физики, побывали буквально все киты мировой науки – Эйнштейн, Бор, Гайзенберг, Паули, Дирак… исключений из ряда великих мира сего я просто не знаю.

    Когда Капица вернулся в СССР, то эти заседания продолжались по средам в капицынском Институте физических проблем (на Воробьевых горах), но уже не имели международной популярности в силу закрытости в те годы въезда иностранным ученым в Советский Союз. Но в развитии советской физики они сыграли самую выдающуюся роль.



    Капица в Резерфордовской лаборатории в Кэмбридже (1925), но уже со своей установкой для получения самых сильных в то время магнитных полей. В этот момент в лаборатории Резерфорда стало тесно...

    Экспериментальным установкам Капицы в лаборатории Резерфорда становится тесно и сэр Эрнст Резерфорд убеждает английское правительство построить самую большую лабораторию в Англии (теперь это знаменитая Мондовская лаборатория) для экспериментов Капицы по сверхвысоким магнитным полям. Такая лаборатория была построена, и 3 февраля 1933 г. состоялось ее торжественное открытие. От имени Кембриджского университета лабораторию "принял" в дар от Королевского общества канцлер университета, лидер консервативной партии Англии, бывший премьер-министр страны Стенли Болдуин. На следующий день ведущие английские газеты поместили подробные репортажи об этом важном событии научной жизни, а "Тайме" опубликовала полный текст речи Болдуина: "Мы счастливы, что у нас директором лаборатории работает профессор Капица, - сказал он, - так блестяще сочетающий в своем лице и физика, и инженера. Мы убеждены, что под его умелым руководством новая лаборатория внесет свой вклад в познание процессов природы" [6].

    На открытии случился казус. Когда высокие гости подошли к зданию лаборатории все увидели на фасаде здания мозаику крокодила (известного художника Гилла). Все обомлели. Ибо прекрасно было известно что Капица прозвал Резерфорда крокодилом и это прозвище быстро укоренилось в Кэмбридже… У Резерфорда был очень крутой нрав и все ожидали взрыва эмоций. Резерфорд побелел от злости, но сдержался и ничего не сказал… Но когда все вошли в холл лаборатории все увидели на самом видном месте прекрасный барельеф Резерфорда, выполненный тем же художником Гиллом. Все облегченно вздохнули, и только резерфорд своим громогласным голосом заявил: “кажется этот русский считает меня не крокодилом, а ослом…” Но на этом его гнев кончился. Английская общественность по поводу этого события разделилась на два класса – одни считали поступок Капицы высшей степени обиды, которую один джентльмен может нанести другому, а другие полагали что это высшая степень обиды, которую один джентльмен может простить другому…

    В настоящее время во всех художественных вузах Англии все ученики обязаны сделать рисунки как с крокодила, так и с барельефа Резерфорда – они остались в вечных достопримечательностях английской аристократии.

    В апреле 1934 г. дал первую "продукцию" разработанный Капицей в собственной лаборатории новый гелиевый ожижитель, который стал в дальнейшем основой быстрого прогресса в физике низких температур (именно его и имел в виду Нобелевский комитет, когда присудил П.Л. Капице в 1978 г. Нобелевскую премию "за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур").

    В это время у Капицы складываются теплые личные отношения со многими выдающимися мировыми физиками, которые потом сильно помогли нашей науке в нелегкие для нее времена. Пытаются его друзья (Чадвик, например, - открыватель нейтрона) обустроить личную жизнь Капицы и даже прочат ему в жены принцессу Англии (прошлую королеву Великобритании), но он категорически отказывается, даже не смотря на увещевания Резерфорда. Основной своей целью он считает науку и демонстрирует потрясающие личные успехи в ней…

    В 1925 году его избирают членом Тринити-колледжа (Кембридж), а в 1929 году - членом Лондонского Королевского общества. У себя на родине - в СССР он в этом же году становится членом-корреспондентом Академии наук СССР.
    С 1931 года Петр Кпица - член Французского физического общества (с 1935 г. - иностранный член Совета общества).



    Выдающися российский математик и кораблестроитель Алексей Николаевич Крылов в 1910 году - полный адмирал флота его величества... (слева)

    Капица, Крылов и Иоффе во Франции в 1922 году. (справа)
    __________________________________________________ __

    Но как-то в Кэмбридж приезжает Алексей Николаевич Крылов – выдающийся российский математик и кораблестроитель. Надо сказать что и мужеством этот человек обладал неописуемым. В те годы, когда все скрывали (в анкетных данных) свою службу в царской армии – он открыто писал в этой графе – «Полный адмирал флота его величества”…

    С Алексеем Николаевичем приехала его юная дочка – Анна Алексеевна – ей тода не было и восемнадцати. Они познакомились с Петром Леонидовичем…



    Алексей Николаевич Крылов со своей дочерью Анной в Париже

    Анна Алексеевна потом вспоминала этот период так: “Петенька сажал меня в свой автомобиль и возил по музеям всей Англии – непрерывно мне все поясняя как гид-экскурсовод. Мы были в пути всегда вдвоем и я вообще говоря ожидала каких-то личных признаний… Но шел день за днем и ничего не менялось. На следующий день я с отцом уже должна была уезжать в Париж, и Петенька опять повез меня по музеям. И в этот раз он не сказал ничего личного... Он пришел проводить нас с отцом на вокзал и мы уехали в Париж…

    Но через день Петенька объявился у нас в Париже, опять усадил меня в автомобиль и вновь начались бесконечные показы достопримечательностей Франции…
    И я поняла – этот человек НИКОГДА не предложит стать мне его женой. Это должна была сделать я. И я это сделала…”

    Анна Алексеевна была выдающаяся женщина, это отмечают все без исключения ее знавшие. В жизни Петра Капицы ее роль неописуема и неповторима. Петр Леонидович любил ее до последнего дня и практически никогда с ней не расставался. Cразу после свадьбы Петр Леонидович достраивает свой дом, где они с Анной Алексеевной и живут все время. Судьба этого дома уникальна – об этом несколько позже.

    В Кэмбридже у Капиц рождаются два сына – Сергей и Андрей. Оба они воспитываются в английском духе, но исключительно на русскуом языке – Петр Капица никогда не собирался навсегда оставаться в Англии.

    Каждый год Петр Капица ездит в СССР – навещает мать и друзей. Но в один из таких приездов случилось несчастье – кто-то (сейчас известно кто) написал закладную записку Сталину. Вернуться Капице в его лабораторию к Резерфорду на этот раз уже не позволили…

    Подготовив серию экспериментов по исследованию свойств жидкого гелия, Петр Леонидович в конце августа 1934 г. отправился, по примеру прошлых лет, на родину, чтобы повидать родных и близких, принять участие в международном конгрессе, посвященном 100-летию со дня рождения Д.И. Менделеева, и посетить Харьков, где он с мая 1929 г. был консультантом Украинского физико-технического института. На обратном пути в Англию Капица собирался "прихватить" с собой А.И. Шальникова, очень одаренного ученика Н.Н. Семенова. Предполагалось, что Шальников в течение, года или двух поработает в кембриджской лаборатории Капицы, освоит гелиевый ожижитель и примет участие в низкотемпературных исследованиях. Несколько лет до этого в магнитной лаборатории Капицы на протяжении двух лет работал К.Д. Синельников, будущий директор Украинского физико-технического института. Он приехал в Кембридж летом 1928 г. "на смену" Ю.Б. Харитону (будущему Главному конструктору наших атомных и водородных бомб, академику, трижды Герою), который два года стажировался у Резерфорда в Кавендишской лаборатории по рекомендации Капицы.

    Капица в качестве "научного полпреда" СССР в Англии (да и во всей Западной Европе, пожалуй) - а таковым он себя ощущал - мог очень много сделать для нашей науки (и успел, кстати, сделать немало). В сентябре 1934 г. в машинописной рукописи, озаглавленной "Основы моей научной помощи СССР", он сообщал:



    Петр Леонидович и Анна Алексеевна у себя дома в Кэмбридже (1930)

    "Я разрабатываю новые приборы и аппараты для научных исследований в Англии за английский счет, а когда все готово, предоставляю их СССР. При разработке, которая весьма поучительна, имею при себе учеников советских граждан, которые таким образом вполне усваивают мой опыт. Будучи действительным членом Королевского общества и профессором Кембриджского университета, я нахожусь в постоянном общении с самыми высокими деятелями науки Англии и Европы и могу содействовать командируемым за границу ученикам работать не только в моей лаборатории, но и [в] других лабораториях, что иначе было бы для них затруднительно, ибо мое содействие основано не на официальных сношениях, а на взаимных услугах и одолжениях и личном знакомстве с руководящими деятелями".

    Эти доводы не были приняты во внимание советскими властями. 25 сентября 1934 г. Капицу вызвали из Ленинграда в Москву, в Совет Народных Комиссаров. Здесь ему сообщили, что отныне он должен работать в СССР и его виза на выезд в Англию аннулируется. Капица вынужден был вернуться в Ленинград, к матери, а его жена, Анна Алексеевна, уехала в Кембридж к детям одна. В письме к ней (30 апреля 1935 г.) Петр Леонидович описывает, как реагировал на эту новость Иван Петрович Павлов, с которым он был дружен: "Когда я его [Павлова] видел первый раз, он мне сказал: "Я же говорил вам всегда, Петр Леонидович, что они св[олочи], теперь вы убедились, вы вот не хотели мне верить прежде". Он был очень рад и прыгал от радости. Он не обратил внимания на то, что я был очень расстроен".

    Не просто расстроен - потрясен. "Дорогой Профессор, - писал Капица Резерфорду 23 октября 1934 г., - постепенно оправляюсь от шока. Вам все уже, наверное, известно от Анны, вот почему я и не писал Вам раньше. Спасибо Вам большое за Вашу доброту и за помощь - за то, что Вы приглядываете за моими мальчиками в лаборатории".

    Начинается один из самых тяжелых (может быть, самый тяжелый) периодов в жизни Петра Леонидовича. Без лаборатории, без любимой работы, так грубо прерванной, без учеников, без семьи, без Резерфорда, который всегда поддерживал его и к которому он был душевно привязан. Один на один с государством, причем государством тоталитарным и жестоким. И при полном почти отсутствии поддержки академической среды. Даже друзья-физики не понимали его отчаяния и обиды. "Меня Коля [Семенов] очень огорчает, - пишет Капица жене 28 октября 1934 г. - В разговорах он придерживается того же узкого взгляда, совсем не считается с моим душевным состоянием и мне прямо тяжело с ним (...) Я не выдержал и написал, что он больше мне не друг и прошу его ко мне не заходить больше (...) Я, конечно, очень люблю Кольку по-прежнему и почти уверен, что мы снова с ним сойдемся, когда он поймет создавшиеся условия. Пока я это сделал в целях самосохранения".
    Востаннє редагував skroznik: 16.07.2011 о 12:33

  3. #3

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово


    Петр Леонидович Капица

    Часть II

    Кратко Кэмбриджский период Капицы можно подвести так:

    Научный авторитет Капицы быстро рос. Он успешно продвигался по ступеням академической иерархии. В 1923 г. стал доктором и получил престижную стипендию Джеймса Клерка Максвелла. В 1924 г. он был назначен заместителем директора Кавендишской лаборатории по магнитным исследованиям, а в 1925 г. стал членом Тринити-колледжа. В 1928 г. Академия наук СССР присвоила К. ученую степень доктора физико-математических наук и в 1929 г. избрала его своим членом-корреспондентом. В следующем году К. становится профессором-исследователем Лондонского королевского общества. По настоянию Резерфорда Королевское общество строит специально для К. новую лабораторию. Она была названа лабораторией Монда в честь химика и промышленника германского происхождения Людвига Монда, на средства которого, оставленные по завещанию Лондонскому королевскому обществу, была построена. Открытие лаборатории состоялось в 1934 г. Ее первым директором стал К. Но ему было суждено там проработать всего лишь один год.



    Капица в Кэмбридже (1922 год).
    ==============================================

    Отношения между Капицей и советским правительством всегда были довольно трудными, загадочными и непонятными. За время своего тринадцатилетнего пребывания в Англии он несколько раз возвращался в Советский Союз вместе со своей женой (Анной Алексеевной Крыловой) чтобы прочитать лекции, навестить мать и провести каникулы на каком-нибудь русском курорте. Советские официальные лица неоднократно обращались к нему с просьбой остаться на постоянное жительство в СССР. Капица относился положительно к таким предложениям, но выставлял непременное условие свободы поездок на Запад. В конце лета 1934 г. Капица вместе с женой в очередной раз приехали в СССР, но собравшись вернуться в Англию, оказалось, что их выездные визы аннулированы. После яростной, но бестолковой стычки с официальными лицами в Москве Петр Леонидович был вынужден остаться в Москве, а его жене было разрешено вернуться в Англию к детям. Несколько позднее Анна Алексеевна присоединилась к мужу в Москве, а вскоре за ней приехали и дети. Резерфорд и другие друзья Капицы обращались к советскому правительству с просьбой разрешить ему выезд для продолжения работы в Англии, но результаты были нулевые.

    В 1935 г. Капице предложили стать директором вновь созданного Института физических проблем АН СССР, но прежде, чем дать согласие, Капица почти год отказывался от предлагаемого поста, в качестве протеста против тоталитарной слежки, которую осуществляла за ним НКВД. Кроме того, ему фактически было предложено стать директором НЕсуществующего института. В конце концов место с трудом подобрали (у Калужской заставы) - в лесу, за городом. Капица в письме Резерфорду наивно писал что изолированное положение института видимо сохранится и в будущем. Конечно он не мог тогда и предполагать что совсем скоро это место станет чуть ли ни центром Москвы. А в то время это был пустырь, на которм валялось (по неизвестной причине) огромное количество дохлых кошек (из воспоминаний Александра Иосифовича Шальникова)... В это время Капица довольно часто ездит в Харьков и знакомится там близко с Шубниковым и Ландау. Шубников был выдающимся экспериментатором и, видимо, это и явилось причиной, по которой он не нашел общего языка с Петром Леонидовичем.



    Петр Леонидович (пятый слева) в лаборатории Шубникова (третий справа) в Харькове (1934 год). Первый слева - Ландау.
    ===============================================

    C самого начала, начиная со стороительства здания института, Петру Леонидовичу стал помогать ближайший его помошник на всю жизнь, в дальнейшем выдающийся экспериментатор, академик, Александр Иосифович Шальников. Он вспоминал что стрительство зданий института проходило в чрезвычайно трудных условиях, зачастую им с Петром Леонидовичем "приходилось объяснять строителям что такое прямой угол...". Тем не менее благодаря кипучей энергии Петра Леонидовича институт удалось построить за рекордные два года(!)



    Александр Иосифович Шальников у главного входа в Институт Физических Проблем (ИФП) АН СССР, ставшим родным для него и Капицы до конца их жизни.
    ==============================================

    Однако важнейшей проблемой было отсутствие приборов и установок для лаборатории, ибо все чем занимался Капица в Англии было уникальным и в большинстве своем нашей промышленности непосильным для изготовления...

    Резерфорд, смирившись с потерей своего любимого ученика, позволил советским властям купить оборудование лаборатории Монда по символической цене. Это был тяжелейший поступок в жизни Резерфорда, ибо из-за своих приборов он был готов ругаться как последний фермер. Переговоры, перевоз оборудования и монтаж его в ИФП заняли несколько лет.

    Капица возобновил свои исследования по физике низких температур, в том числе свойств жидкого гелия. Одновременно он вел проектирование установки для сжижения других газов - прежде всего кислорода. В 1938 г. он усовершенствовал небольшую турбину, очень эффективно сжижавшую воздух. Сама турбинка весила всего 100 грамм, но для того чтобы обеспечить ее работу, к ней пришлось приставить компрессор весом более трех с половино тонн. Это был фантастический прорыв в технике низких температур. Производство жидкого кислорода было надежно поставлено на промышленные рельсы. Это произвело переворот в сталелитейной промышленности и не будет преувеличением сказать, что выпуск нашей промышленностью огромного числа танков во время войны был бы невозможен без этого открытия. Особо надо подчеркнуть то, что Капица не ограничился открытием - он занялся внедрением этого метода в промышленность и не отступился пока эта промышленность (Главкислород) не заработала. Сам он пребывал в это время в должности начальника Главкислорода. За эти работы он был удостоен звания Героя труда (1944 год).



    Капица после вручения ему первой золотой звезды Героя.
    ===============================================

    Но своих занятий наукой он не бросал никогда. Ему удалось обнаружить необычайное уменьшение вязкости жидкого гелия при охлаждении до температуры ниже 2,17 К, при которой он переходит в форму, называемую гелием-II. Утрата вязкости позволяет ему беспрепятственно вытекать через мельчайшие отверстия и даже взбираться по стенкам контейнера, как бы «не чувствуя» действия силы тяжести. Отсутствие вязкости сопровождается также увеличением теплопроводности. Капица назвал открытое им новое явление сверхтекучестью. Cледует отметить что и рнее с жидким гелием подозревали "неладное" и даже называли его сверхтеплопроводным...

    Двое из бывших коллег Капицы по Кавендишской лаборатории, Дж.Ф. Аллен А.Д. Мизенер, выполнили аналогичные исследования. Все трое опубликовали статьи с изложением полученных результатов в одном и том же выпуске британского журнала «Нейче». Статья К. 1938 г. и две другие работы, опубликованные в 1942 г., принадлежат к числу его наиболее важных работ по физике низких температур. Следует отметить что в это время в ИФП начинает работать и Лев Давидович Ландау, которого Капица пригласил их Харькова к себе на постоянную работу. Он и дает первое объяснение сверхтекучести - неправильное. Через некоторое время выходит другая его работа, верно объясняющая на феномелогическом уровне сверхтекучемть. Строгой микроскопической теории этого квантового явления не создано до сих пор. Cверхтекучий гелий был первым макроскопическим квантовым объектом, которое увидело человечество. В дальней шем Капица и Ландау были удостоены нобелевской премии за свои пионерские работы по сверхтекучему гелию. Капица - как экспериментатор и Ландау - как теоретик.

    Капица, обладавший необычайно высоким авторитетом, смело отстаивал свои взгляды даже во время чисток, проводимых Сталиным в конце 30-х гг. Когда в 1938 г. по обвинению в шпионаже в пользу нацистской Германии был арестован сотрудник Института физических проблем Лев Ландау, Капица добился его освобождения. Для этого ему пришлось отправиться в Кремль и пригрозить в случае отказа подать в отставку с поста директора института.

    В своих докладах правительственным уполномоченным Капица открыто критиковал те решения, которые считал неправильными. О его деятельности во время второй мировой войны на Западе известно мало. В октябре 1941 г. он привлек внимание общественности, выступив с предупреждением о возможности создания атомной бомбы. Возможно, он был первым из физиков, кто сделал подобное заявление. (Впоследствии Капица отрицал свое участие в работах по созданию как атомной, так и водородной бомб. Имеются вполне убедительные данные, подтверждающие его заявления. Неясно, однако, был ли его отказ продиктован моральными соображениями или расхождением во мнении относительно того, в какой мере предполагавшаяся часть проекта согласуется с традициями и возможностями Института физических проблем - бред).

    Известно, что в 1945 г., когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а в Советском Союзе с еще большей энергией развернулись работы по созданию ядерного оружия, Капица был смещен с поста директора института и в течение восьми лет находился под домашним арестом. Он был лишен возможности общаться со своими коллегами из других институтов. У себя на даче он оборудовал небольшую лабораторию и продолжал заниматься исследованиями (ИФП - Изба Физических Проблем - именно в таком виде она официально была включена в мировой справочник физических лабораторий). Через два года после смерти Сталина, в 1955 г., он был восстановлен на посту директора Института Физических Проблем (тоже ИФП) и пребывал в этой должности до конца жизни.

    Послевоенные научные работы Капицы охватывают самые различные области физики, включая гидродинамику тонких слоев жидкости и природу шаровой молнии, но основные его интересы сосредоточиваются на микроволновых генераторах и изучении различных свойств плазмы. Под плазмой принято понимать газы, нагретые до столь высокой температуры, что их атомы теряют электроны и превращаются в заряженные ионы. В отличие от нейтральных атомов и молекул обычного газа на ионы действуют большие электрические силы, создаваемые другими ионами, а также электрические и магнитные поля, создаваемые любым внешним источником. Именно поэтому плазму иногда считают особой формой материи. Плазма используется в термоядерных реакторах, работающих при очень высоких температурах. В 50-е гг., работая над созданием микроволнового генератора, Петр Леонидович обнаружил, что микроволны большой интенсивности порождают в гелии отчетливо наблюдаемый светящийся разряд. Измеряя температуру в центре гелиевого разряда, он установил, что на расстоянии в несколько миллиметров от границы разряда температура изменяется примерно на 2 000 000 К (!!!). Это открытие легло в основу проекта термоядерного реактора с непрерывным подогревом плазмы. Возможно, что такой реактор окажется проще и дешевле, чем термоядерные реакторы с импульсным режимом подогрева, используемые в других экспериментах по термоядерному синтезу.

    Помимо достижений в экспериментальной физике, Капица проявил себя как блестящий администратор и учитель. Под его руководством Институт Физических Проблем стал одним из наиболее продуктивных и престижных институтов АН СССР, привлекшим многих ведущих физиков страны. Капица принимал участие в создании научно-исследовательского центра неподалеку от Новосибирска – Академгородка, и высшего учебного заведения нового типа – Московского физико-технического института. Построенные Капицей установки для сжижения газов нашли широкое применение в промышленности. Использование кислорода, извлеченного из жидкого воздуха, для кислородного дутья произвело подлинный переворот в советской сталелитейной промышленности.

    В преклонные годы Капица, который никогда не был членом коммунистической партии, используя весь свой авторитет, критиковал сложившуюся в Советском Союзе тенденцию выносить суждения по научным вопросам, исходя из ненаучных оснований. Он выступал против строительства целлюлозно-бумажного комбината, грозившего загрязнить своими сточными водами озеро Байкал; осудил предпринятую КПСС в середине 60-х гг. попытку реабилитировать Сталина. Капица был членом Советского комитета Пагуошского движения за мир и разоружение. Он высказал также несколько предложений о способах преодоления отчуждения между советской и американской науками.

    В 1965 г., впервые после более чем тридцатилетнего перерыва, Капица получил разрешение на выезд из Советского Союза в Данию для получения Международной золотой медали Нильса Бора, присуждаемой Датским обществом инженеров-строителей, электриков и механиков. Там он посетил научные лаборатории и выступил с лекцией по физике высоких энергий. В 1966 г. он вновь побывал в Англии, в своих старых лабораториях, поделился воспоминаниями о Резерфорде в речи, с которой выступил перед членами Лондонского королевского общества. В 1969 г. Капица вместе с Анной Алексеевной впервые совершил поездку в Соединенные Штаты.

    Петр Леонидович был удостоен Нобелевской премии по физике в 1978 г. «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур», хотя нобелевскому комитету и потребовалось для этого почти пол-века. Свою награду (половину премии) он разделил с Арно А. Пензиасом и Робертом В. Вильсоном (открытие реликтового фона). Представляя лауреатов, Ламек Хультен из Шведской королевской академии наук заметил: «Капица предстает перед нами как один из величайших экспериментаторов нашего времени, неоспоримый пионер, лидер и мастер в своей области».

    У супругов Капиц родились двое сыновей. Оба они впоследствии стали учеными. В молодости Капица, находясь в Кембридже, водил мотоцикл, курил трубку и носил костюмы из твида. Свои английские привычки он сохранил на всю жизнь. В Москве, рядом с Институтом Физических Проблем, для него был построен коттедж в английском стиле. Одежду и табак он выписывал из Англии. На досуге Капица любил играть в шахматы (и ужасно не любил проигрывать даже чемпионам мира) и ремонтировать старинные часы.

    В ночь на 8 апреля 1984 г. Петр Леонидович скончался... Последний день своей жизни (23 марта) он, как всегда, провел в своей лаборатории. Ночью с ним случился инсульт и он так и не пришел в себя до своей кончины.

    Капица был удостоен многих наград и почетных званий как у себя на родине, так и во многих странах мира. Он был почетным доктором одиннадцати университетов на четырех континентах, состоял членом многих научных обществ, академии Соединенных Штатов Америки, Советского Союза и большинства европейских стран, был обладателем многочисленных наград и премий за свою научную и политическую деятельность, в том числе семи орденов Ленина.

    Дополнение

    21 июня 1994 г. в Колонном зале Дома Союзов состоялось торжественное собрание, посвященное 100-летию со дня рождения Петра Леонидовича Капицы. Выступали члены правительства, президент Академии наук, ученики, друзья и сотрудники Капицы. В зале присутствовало около тысячи человек.

    В конце собрания на трибуну поднялась вдова ученого, Анна Алексеевна. Хрупкая седая женщина, которой в том году исполнился 91 год, прочитала речь в память о своем муже, речь настолько необычную, что зал слушал ее, затаив дыхание, а когда она сходила с трибуны, все стоя провожали ее аплодисментами.

    "...Всю жизнь я был самим собой, -
    мы ведь из-за этого спорили с тобой
    "

    Г. Ибсен. "Пер Гюнт"


    Петр Леонидович хорошо знал и любил драму Ибсена "Пер Гюнт" и иногда вспоминал "пуговичника" - таинственный персонаж, переплавляющий старые оловянные пуговицы. Я как-то не вдумывалась в эти слова.

    Сейчас, вспоминая нашу жизнь, я перечитала "Пера Гюнта", и как ярко встал передо мной образ Петра Леонидовича! Вся его жизнь напоминает драму Пера Гюнта. Постоянно страшные, смертельные опасности, препятствия на жизненном пути, и все время борьба с судьбой. "Быть самим собой" - это девиз Пера и это девиз всей жизни Петра Леонидовича.

    Сколько раз взлет к счастью и славе - и тут же удар судьбы, но надо во что бы то ни стало опять ввысь, утверждать себя как человека, как ученого - "быть самим собой".

    Никакие препятствия, брошенные судьбой на его жизненном пути, не могли остановить Петра Леонидовича. Если невеста в Китае и идет мировая война, он бросается за Надей в Китай. Разруха, война, голод, холод, смерть самых близких, нежелание жить, первый раз ужас потерь. Но если выжил, надо бороться за свое место ученого, влюбленного в науку, эта вечная любовь не изменяет никогда!

    Но судьба и тут не бессильна - опять удар по самому дорогому, по научному пути, по возможности работать, но и это надо победить с громадными душевными муками, нельзя сдаваться, нельзя потерять "самого себя".

    Иногда бывали передышки, но не надолго. Опять побеждает зло, оно как бы следует за <.. .> Петром Леонидовичем, и ему приходится выбирать между добром и злом, и не всегда это было просто. Но Петр Леонидович никогда не поступал против своей совести.

    Жизнь и работа в Англии были необходимы, [но] это вынужденное изгнание всегда бередило его душу. Поездки Петра Леонидовича в Союз, его помощь родным, разлука с любимой матерью, письма Семенова, зовущего назад, посильная помощь русской науке - все это лежало на душе, но надо работать, наука превыше всего! Но мать, брат. Родина, друзья - мысль о них никогда не покидала его сознание.

    Так же как и Пер Гюнт, Петр Леонидович на своем пути наталкивался на глухую стену людского непонимания, он всюду был чужим - и в своей стране, и на чужбине.

    Как и у Пера, у Петра Леонидовича было много увлечений, но он [после гибели своей первой семьи] ни с кем до меня не связал своей жизни. Мы встретились, и ему понравилась моя непосредственность, моя наивность в жизни, мои увлечения археологией, искусством. Я была избалована жизнью и проходила по жизни, ничего не видя. Мама спасала меня от окружающего нас зла, она все брала на себя. Потеряв четырех детей из пяти, она не могла потерять меня. Но я ничего этого не понимала. Мой характер мешает мне открыто выражать свои чувства. Вот почему я не могла быть Сольвейг.

    Но мы создали так желанную для него семью. Любовь к сыновьям изменила многое в характере Петра Леонидовича. Единственное, чего он никогда не прощал, - это обмана и двурушничества. Я всегда старалась быть прочной опорой, я никогда не хотела идти другим путем, только с Петром Леонидовичем, и в этом была насущная необходимость, особенно когда мы стали жить в Москве. Наша жизнь была основана на верности друг другу, на абсолютной уверенности в поддержке в любой ситуации, на дружбе, на полном понимании разности наших темпераментов: бурного, мятущегося, требовательного к людям - и прохладно- снисходительного к людским недостаткам. Мы хорошо дополняли друг друга.

    Эта уверенность сделала нашу жизнь очень счастливой. Мы были необходимы друг другу. И если возникало непонимание и даже ссоры, то всегда находился компромисс, опять объединяющий оба характера и разрешающий все недоразумения. Это давало возможность дальнейшей счастливой совместной жизни, а Петру Леонидовичу была необходима семья.

    Очень нужна была уверенность в полном союзе, это была основа всего нашего существования. Если происходили разногласия по вопросам жизненно важным, то я уступала и очень редко оставалась при своем мнении - лишь когда мне казалось, что Петр Леонидович идет не своим путем. Часто я недопонимала его мудрости "гладить волков по шерсти". Мне казалось это уступкой перед совестью. На самом же деле это был мудрейший и опаснейший подход к необходимым возможностям для сохранения жизни и науки.

    Много раз в своей жизни Петр Леонидович встречался с "пуговичником" с плавильной ложкой, но он всегда отвергал возможность "переплавки" и оставался самим собой.

    Проходили годы, и Петр Леонидович начинал понимать что-то очень важное в людских судьбах. Это заставило его заинтересоваться общей судьбой людей на всем земном шаре. Вероятно, вспоминая свою жизнь, он стал мягче относиться к людям, снисходительнее к их недостаткам, но он всегда оставался самим собой.

    Спасибо всем, кто пришел сегодня вспомнить Петра Леонидовича.
    Востаннє редагував skroznik: 16.07.2011 о 12:32

  4. #4

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    ЛОМОНОСОВ И МИРОВАЯ НАУКА

    П.Л. Капица.
    Речь в Президиуме АН СССР.



    Говорить о Ломоносове приятно, как приятно общение с одним из самобытных гениев в истории человеческой культуры. Говорить теперь о Ломоносове трудно, так как все мы со школьной скамьи хорошо знакомы с его образом и с его деятельностью. Тут трудно рассказать что-либо новое, так как уже в продолжение 200 лет жизнь и деятельность Ломоносова всесторонне изучались и обсуждались. Говорили и писали о Ломоносове крупнейшие наши писатели, публицисты, ученые и государственные деятели: Радищев, Пушкин, Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Герцен, Писарев, Аксаков, Меншуткин, Вальден, Вавилов, Ферсман, Комаров и многие-многие другие. Хотя некоторые стороны деятельности Ломоносова и критиковались, но все без исключения говорили о нем с громадным пиететом и признавали его колоссальное влияние на развитие нашей отечественной культуры — языка, литературы, образования, техники и науки. Большое прогрессивное значение Ломоносова признавалось как в дореволюционное время, так признается и теперь. Уже с прошлого века неизменно торжественно отмечались юбилейные даты его рождения и смерти. В наше время эти торжества принимают все более и более крупные, всенародные масштабы!

    Первый памятник Ломоносову был воздвигнут на его родине в Архангельске; он принадлежит нашему крупнейшему скульптору Мартосу. В 1825 году началась подписка, а уже через четыре года памятник был открыт.

    В 1865 году (столетие со дня смерти Ломоносова) Академия наук учредила ежегодную премию его имени в 1000 рублей. Эта премия присуждалась поочередно по гуманитарным и естественным наукам. В наше время Академия наук также учредила премию и медаль имени Ломоносова.

    Единственное, что не было еще выполнено за истекшие 200 лет, — это издание полного собрания сочинений М. В. Ломоносова, которое осуществлено в последние годы.

    Немногие из наших ученых или общественных деятелей имеют такой богатый биографический и историографический материал, как Ломоносов; знакомясь с этим материалом, приходится сожалеть, что до нас не дошел хороший портрет Ломоносова. Портреты и гравюры, которые обычно воспроизводятся, сделаны посмертно и являются копиями с одного и того же оригинала, написанного неизвестным и малоодаренным художником. Только бюст работы Шубина, лично знавшего Ломоносова, дает нам его живой и одухотворенный образ.

    При изучении материалов о Ломоносове наибольшую неудовлетворенность вызывает то, что никто из наших крупных писателей не нарисовал его облика как человека. Есть, конечно, на свете много даже крупных ученых, круг интересов которых ограничен стенами их лабораторий. Обычно человеческий образ таких ученых малоинтересен. Но когда деятельность крупного ученого и большого самобытного человека, каким был Ломоносов, захватывает развитие культуры всей страны и при этом в один из интереснейших моментов ее истории, то его живой образ представляет большой общечеловеческий интерес. Чем крупнее человек, тем больше противоречий в нем самом и тем больше противоречий в тех задачах, которые ставит перед ним жизнь. Диапазон этих противоречий и является мерой гениальности человека. Противоречия как в самой натуре Ломоносова, так и противоречия, в которых протекала его жизнь, были исключительно велики.

    Трудно найти большее противоречие, чем в судьбе «архангельского мужика», живущего и работающего среди придворной верхушки чиновного и дворянского сословия. Ломоносов был прогрессивным общественным деятелем, он видел необходимость народного образования и науки, боролся с суевериями и предрассудками, но для осуществления своей деятельности ему приходилось опираться на вельмож при дворе. Несмотря на свое мужицкое происхождение, он понимал необходимость лести и восхваления державных властителей и по-своему справлялся с этой задачей. Яркостью своих личных качеств он снискал дружбу и покровительство наиболее влиятельных вельмож того времени — Шувалова, Воронцова и Орлова.



    Когда Петр «прорубил окно» в Европу, то ветер занес к нам с Запада не только культуру и науку. С настоящими учеными, какими были Эйлер и Бернулли и которые принесли нам передовую западную науку, ветер занес к нам большое количество ученых-иностранцев, средних людей или даже авантюристов, заинтересованных только в материальных благах и в сохранении своего привилегированного положения в России, которое давало им возможность легко обогащаться. Естественно, что они тормозили в Академии наук рост русского влияния. Хорошо известно, как Ломоносову, опираясь на авторитет иностранных ученых, приходилось бороться с засильем иностранцев. Ломоносов своим острым умом прекрасно оценивал сложность условий, в которых проходила его деятельность. Она требовала с его стороны большой выдержки и такта, но это противоречило неудержимости его темперамента и страстности его натуры. Тут возникали те острые конфликты, которые хорошо известны из биографии Ломоносова. В конечном итоге, в этой сложной борьбе гению Ломоносова все же удается побеждать, но картина этой сложной борьбы до сих пор хорошо не обрисована.

    Ломоносов понимал большое значение развития науки в России и необходимость поднятия высшего образования; он много работал по созданию в Москве университета, привлекал молодежь к научной работе, но сам не мог уделять научной работе столько времени, сколько ему хотелось. По-видимому, по натуре он не был учителем. Чрезмерный индивидуализм не делал из него выдержанного учителя. В результате получилось, что положив столько сил на распространение науки в России, он все же не оставил после себя учеников. Меншуткин, наибольший знаток научной деятельности Ломоносова, говорит: «что он не создал никакой школы, из его учеников после его смерти по научной части пошел только С.Я. Румовский», впоследствии профессор астрономии Академии наук.

    Перечень противоречий в жизни Ломоносова можно было бы продолжить, но нарисовать живой образ Ломоносова, вмещавшего в себя все эти противоречия, — задача, которая ждет своего крупного писателя.

    Мне хотелось бы сейчас остановиться на одном из противоречий в жизни Ломоносова, которое хотя и хорошо известно, но пока еще не получило должного объяснения. Я думаю, что оно актуально для нас и сейчас.

    Не раз Ломоносов говорил, что его деятельность как поэта и писателя, реформатора русского языка, историка, общественного деятеля, геолога, администратора мало его удовлетворяет, и основное свое призвание он видит в научной работе, в физике и химии. Казалось бы, что научная работа по химии и физике должна была бы быть его основной деятельностью, поскольку с самого начала своего пребывания в Академии наук, с 1741 года, он занимал место адъюнкта по физике, а через четыре года был назначен профессором химии. Естественно предположить, что при этих условиях гений Ломоносова должен был оставить крупнейший след как в отечественной, так и в мировой науке. Но мы знаем, что этого не произошло, и это неоднократно вызывало недоумение многих изучавших историю науки. Академик П. И. Вальден в своей речи, произнесенной в Академии наук на юбилее Ломоносова в 1911 году, подробно останавливается на этом вопросе, он указывает на: «трагизм в участи научных трудов Ломоносова, не оставивших видимых следов в химии и физике». Вальден приводит ряд данных, подтверждающих незнание иностранными историками научной деятельности Ломоносова. В подробной истории физики Heller'a (1889 г.) и Rosenberger'a (1882—1890 годы) вовсе не встречается имя Ломоносова. Французский историк химии F. Hoefer (1860 г.) пишет о нем только несколько строк, не лишенных курьеза. Привожу их дословно: «Parmi les chimistes russes qui se sont fait connaitre comme chimistes, nous citerons Michel Lomonossov, qu'il ne faut pas confondre avec le poete de ce nom» («Среди русских химиков, которые стали известными химиками, мы упомянем Михаила Ломоносова, которого не надо смешивать с поэтом того же имени».).

    Но если на Западе почти не знали научных работ Ломоносова как физика и химика, то и у нас они оставались или неизвестными или забытыми до самого недавнего времени. Во всех обширных материалах по исследованию Ломоносова до начала нашего века есть только две юбилейные статьи о Ломоносове как физике, обе напечатанные в 1865 году; одна Н. А. Любимова, которая представляет бесталанный пересказ нескольких работ Ломоносова, вторая — всего в пять страничек — Н. П. Бекетова. В обеих больших русских энциклопедиях, как Брокгауза, так и Граната, так же как и в Британской энциклопедии и во французском Ларуссе, ничего не говорится о достижениях Ломоносова как физика и химика. Даже в нашем основном и дотошно цитирующем литературу курсе физики О. Д. Хвольсона до появления работ Меншуткина не было ни одной ссылки на Ломоносова.

    С другой стороны, А.С. Пушкин в своих заметках «Путешествие из Москвы в Петербург» (1834 г.), разбирая деятельность Ломоносова, говорит: «Ломоносов сам не дорожил своей поэзией и гораздо более заботился о своих химических опытах, нежели о должностных одах на высокоторжественный день тезоименитства». Пушкин говорит о Ломоносове как о великом деятеле науки; в историю вошли его замечательные слова: «Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». Пушкин видел гений Ломоносова как ученого. Для нас очень важно мнение Пушкина, как одного из самых образованных и глубоко понимающих русскую действительность людей. К тому же Пушкин мог еще встречать людей, которые видели и слышали живого Ломоносова. Таким образом, даже современниками Ломоносов был признан большим ученым. Но характерно, что никто из окружающих не мог описать, что же действительно сделал в науке Ломоносов, за что его надо считать великим ученым.

    Так продолжалось до начала нашего столетия, когда профессор физической химии Борис Николаевич Меншуткин как ученый стал изучать оригинальные научные труды Ломоносова по химии и физике. Меншуткин перевел с латинского и немецкого работы Ломоносова, критически изучал не только основные труды, но и переписку и личные заметки Ломоносова. Начиная с 1904 года, Меншуткин систематически публиковал этот материал. Позднее эту работу стали продолжать С. И. Вавилов, Т. П. Кравец и ряд других ученых.

    Таким образом, только через 200 лет мы узнали, над чем и как работал Ломоносов. Теперь, зная, по какому пути развивалась наука после Ломоносова, мы можем безошибочно оценить его научную работу по химии и физике. Таким образом, только теперь выяснилось, что для своего времени научная работа Ломоносова была наиболее передовая и, несомненно, должна была оставить глубокий след в развитии мировой науки.

    Сделанная Пушкиным более ста лет назад интуитивная оценка Ломоносова как великого ученого была правильной. Все это еще больше заставляет нас недоумевать, как могло случиться, что вся эта научная деятельность Ломоносова прошла так бесследно не только за границей, но и у нас? Об этом приходится говорить со скорбью, так как вследствие этого и наша, и мировая наука понесла значительный урон. Конечно, такая изоляция научной деятельности Ломоносова от мировой науки не могла произойти случайно, она имела свои исторические причины. Я думаю, что таких случаев, когда открытия и достижения русских ученых не оказали должного влияния на развитие мировой науки, было у нас немало. Поэтому противоречия между крупнейшими достижениями Ломоносова в науке и отсутствием должного их влияния [с.170] на развитие мировой науки имеют интерес и в наши дни. Я остановлюсь на этом вопросе более подробно.

    Чтобы сделать анализ связи работ Ломоносова как ученого с современной ему наукой, нужно хотя бы в самых общих чертах нарисовать картину того, в каких условиях развивались естественные науки в первой половине XVIII века. Напомню, что в истории культуры человечества только XVI век можно считать началом интенсивного роста естественных наук. До этого времени человечество также знало великих ученых, как, например, Пифагор, Архимед, Авиценна, но они были одиноко творившими гениями. Наука тогда развивалась медленно. Только с XVI века наука стала развиваться нарастающими темпами в результате того, что научная работа стала коллективным творчеством людей, проходящим в интернациональном масштабе. Первые громадные успехи этого коллективного творчества ученых хорошо известны: это был быстрый рост астрономии и механики. В нем приняли участие поляк Коперник, датчанин Тихо Браге, немец Кеплер, итальянец Галилей, англичанин Ньютон, француз Декарт, голландец Гюйгенс и еще много-много других, менее известных ученых.

    И по сей день коллективный труд ученых в международном масштабе является основным фактором, обеспечивающим быстрый рост науки. Он стал возможен не только благодаря росту материального благосостояния людей и развития средств связи между странами, но, главное, это стало возможным благодаря изобретению в XV веке книгопечатания.

    Все ученые хорошо понимают, что и по сей день без книги невозможно ни распространение, ни сохранение научного опыта и научных достижений, а без этого, конечно, наука не может полноценно развиваться. В это же время происходит отрыв науки от церкви, что было необходимо, чтобы наука развивалась на здоровой материалистической базе.

    С этого времени передовые государственные деятели начинают понимать значение развития естественных наук для роста человеческой культуры. Уже в начале XVII века громадное значение опытного изучения природы и индуктивный метод обобщения этих опытов, ведущий к познанию законов природы, были четко сформулированы Фрэнсисом Бэконом. Крупный государственный деятель, достигший положения лорда-канцлера, Бэкон в 1621 году был осужден за взяточничество. Конец своей жизни он провел в полуизгнании, где написал философские работы, которые обессмертили его имя. Так, бесславие при жизни превратилось в славу после смерти. В писаниях Бэкона, в одном неоконченном сочинении, названном им «Новой Атлантидой», он по-новому возрождал историю Платоновой Атлантиды. Остров этот живет и управляется учеными. В описании острова можно найти и научные институты и другие стороны организации научной жизни, напоминающие нашу государственную организацию науки.

    Значение науки как могучей силы, направляющей рост культуры страны по правильному пути, Бэкон дает в следующем красивом образе, где наука противопоставляется эмпиризму: «хромой калека, идущий по верной дороге, может обогнать рысака, если тот бежит по неправильному пути. Даже более того, чем быстрее бежит рысак, раз сбившись с пути, тем дальше оставит его за собой калека». Также Бэкон провозгласил физику «матерью всех наук», которая первая указывает путь развития культуры человека. Я даю это описание так подробно, поскольку Бэкон в те времена широко читался и его «Новая Атлантида» выдержала много изданий. Его взгляды были распространены в правящей верхушке передовых стран и в это время развитие науки стало считаться государственной заботой. Тогда же научная работа так распространилась, что возникла потребность согласованной работы, поэтому уже в XVII веке во многих странах начинают создаваться академии наук или аналогичные им научные общества. Начинают печататься периодические научные журналы и мемуары.

    Петр I при посещении им Европы быстро воспринял значение науки для развития страны и, конечно, не мог не понимать, что России, чтобы стать передовой, культурной страной, тоже нужна наука. Тут происходят известные беседы на эту тему Петра с Лейбницем и возникает идея создания в России Академии наук. Создается наша Академия уже после смерти Петра при Екатерине I, в 1725 году. Хорошо известно, что Академия была сформирована из иностранцев с тем, чтобы они воспитали русских ученых. Мы знаем, что Ломоносову повезло — он вовремя попал в Петербург, чтобы стать одним из первых русских ученых в Академии наук. Но, конечно, еще больше повезло Академии наук, что первым русским ученым стал Ломоносов. Он получил свое высшее научное образование в Германии, где в продолжение 5 лет учился, главным образом, у профессора Христиана Вольфа. В 1741 году Ломоносов возвратился в Петербург, где ему пришлось начинать свою научную деятельность в весьма неблагоприятных условиях.

    К этому времени Академия наук уже существовала почти 20 лет, царствовала Анна, правил Бирон, и идея Петра о развитии своей, русской науки начала отходить на второй план. При создании Академии наук среди приглашенных иностранцев были только два настоящих крупных ученых, оба ставших знаменитыми. Это были Леонард Эйлер и Даниил Бернулли. Но внимательное отношение к ним все уменьшалось, и в 1741 году, когда Ломоносов вернулся из Германии в Петербург, они оба, сначала Бернулли, а потом Эйлер уже покинули Академию. Интересно, что Эйлер покинул Петербург за три дня до возвращения Ломоносова из Германии и вернулся снова в Петербург уже при Екатерине II, когда внимание к ученым стало снова повышаться. Но это было уже через год после смерти Ломоносова. Таким образом, хотя Ломоносов и много переписывался с Эйлером, лично они не встречались, если не считать возможных посещений Ломоносовым до его отъезда в Германию лекций Эйлера.

    Итак, в Академии наук в области своих работ по физике и химии Ломоносов был предоставлен почти полному одиночеству. За развитием науки ему приходилось следить по литературе, которая была тогда скупой, личного контакта с крупными учеными у него не было, так как Ломоносов, ставши ученым, ни разу не выезжал за границу, а иностранные ученые для общения с ним в Петербург не приезжали, поскольку тогдашняя Академия наук не представляла интереса.

    Несмотря на эту оторванность от мировой науки, Ломоносов все же сумел сосредоточить свои работы на самых актуальных проблемах химии и физики того времени. Как ученый, он совмещал в себе мыслителя и экспериментатора. Интересны его высказывания о связи теории и эксперимента, они вполне актуальны и по сей день: «Некоторые теоретики, без всяких предварительных опытов злоупотребляющие своим досугом для измышления пустой и ложной теории и загромождающие ими литературу...»

    Во главу изучения природы Ломоносов ставил опыт, это его характерная черта как ученого. Поэтому он много сил положил, чтобы создать лабораторию, и усердно работал там. Но тогдашнее окружение мало ценило Ломоносова как ученого, его ценили, прежде всего, как поэта. За одну из своих хвалебных од Ломоносов получил от царицы 2000 рублей, что было больше, чем его трехлетнее жалование в Академии наук (660 рублей в год).

    Ломоносова также ценили как историка, как создателя литературного русского языка, за его грамматику, за его переводы, ценили его как государственного деятеля, заботившегося о развитии образования и техники в России.

    Значение его научных занятий в лаборатории не было понятно чиновникам и двору. Чтобы оправдаться в своих лабораторных занятиях, Ломоносов писал в 1753 году графу Шувалову: «полагаю, что мне позволено будет в день несколько часов времени, чтобы их вместо бильярду, употребить на физические и химические опыты...» Таким образом, Ломоносову приходилось оправдываться в своей научной работе, что он тратит на нее время досуга вместо игры в бильярд. Конечно, оправданием затрат государственных средств на лабораторию были и практические результаты, как, например, получение мозаичного стекла и решение различных технических задач.

    Приходится удивляться тому, как много сделал Ломоносов в области экспериментальной базисной науки, несмотря на эти неблагоприятные условия. Во-первых, он очень широко захватил в своих работах различные области физики. Он изучал жидкое, твердое и газообразное состояние тел. Он тщательно разработал термометрию, он точно калибровал свои ртутные термометры. Пользуясь ими, он, например, определил коэффициент расширения газов при нагревании с удивительной для своего времени точностью. Сравнивая его данные с современными, мы находим, что он сделал ошибку меньше 3%, что было в десять раз точнее принятого тогда значения. Это показывает исключительно высокую технику Ломоносова как экспериментатора. Перечисление остальных достижений Ломоносова в области экспериментальной физики и химии, которые были сделаны на том же высоком уровне, заняло бы слишком много времени и не является нашей задачей. Интересующиеся этим вопросом могут прочесть прекрасную монографию Б. Н. Меншуткина о трудах Ломоносова по физике и химии, изданную в 1947 году.

    Несомненно, эти работы Ломоносова должны были уже сами по себе поставить его в ряд крупнейших экспериментаторов того времени. Интересно, что опыты Ломоносова по электричеству, в которых он развивал работы Франклина, более известны не по своим научным результатам, а потому что они привели к смерти Рихмана, убитого грозовым разрядом. Эти работы привели Ломоносова к выдвижению интересной гипотезы о природе электрического заряда в облаках.

    Есть у него и ряд оптических работ, они сводились к построению более совершенных оптических приборов, как, например, телескоп-рефлектор, которым Ломоносов в 1761 году наблюдал редкое явление — прохождение Венеры по диску Солнца. Эти наблюдения были тоже крупным вкладом в науку. Он заметил деформацию и расплывчатость краев диска Венеры и этим первым показал, что на Венере должна быть атмосфера. Интересно отметить, что в современных астрономических руководствах пишут, что такое же доказательство было сделано лишь в 1882 году, т. е. на 121 год позже, когда Венера опять проходила через солнечный диск.

    Самым крупным по своему значению достижением Ломоносова было экспериментальное доказательство «закона сохранения материи». Открытие Ломоносовым закона сохранения материи теперь хорошо изучено, и несомненность того, что Ломоносов первым его открыл, полностью установлена. В 1756 году он сделал классический опыт, в котором показал, что в запаянном сосуде при нагревании происходит окисление свинцовых пластинок, но при этом общий вес сосуда не меняется. Опыт Ломоносова аналогичен знаменитому [с.174] опыту Лавуазье, но опыт Лавуазье был сделан на 17 лет позже. Я не буду подробно повторять всю эту историю, большинство знает ее. Несомненно, что это открытие одного из самых фундаментальных законов природы должно было в истории науки поставить имя Ломоносова в ряду крупнейших мировых ученых.

    Но все эти работы Ломоносова не только не были широко известны за границей, но до упомянутого исследования Меншуткина большинство из них не было известно и у нас. Очевидно, что при этих условиях работы Ломоносова по физике и химии не могли оказать должного влияния на развитие как мировой, так и нашей науки.

    Почему же это произошло?

    Первой причиной того, что работы Ломоносова были мало известны за границей, могло быть, казалось бы, то, что он не придавал значения приоритету своих открытий и недостаточно публиковал свои работы. Приоритету в научной работе в те времена придавали не меньше значения, чем теперь. Достаточно вспомнить спор о приоритете изобретения дифференциального исчисления между Ньютоном и Лейбницем, который принял оборот крупного дипломатического инцидента; при этом карьера Лейбница сильно пострадала.

    Дошедшие до нас материалы показывают, что и Ломоносов придавал значение приоритету, поэтому он публиковал свои работы либо по-латыни, либо по-немецки: обоими языками он прекрасно владел. Свидетельством того, что Ломоносов заботился, чтобы его научные работы были известны за рубежом, служит следующий факт. В 1753 году, когда Рихман был убит молнией, общее собрание Академии наук было отложено, но Ломоносов просил, чтобы ему была дана возможность произнести его речь об электричестве, «пока она не утратила новизны». Поэтому президент Академии наук граф Разумовский в день празднования коронования повелел устроить акт: «дабы господин Ломоносов с новыми своими произведениями между учеными в Европе людьми не опоздал и через то труд его в учиненных до сего времени электрических опытах не пропал». Речь Ломоносова была после этого разослана многим иностранным ученым. Известно также, что Ломоносов писал о своих работах Эйлеру и ряду других ученых. Следует вспомнить, что личная переписка между учеными в то время рассматривалась как один из наиболее эффективных методов научной информации и все широко ею пользовались. Таким образом, нет никаких оснований считать, что как за рубежом, так и у нас ученые не могли знать о работах Ломоносова. Они их знали, но не обращали на них должного внимания.

    Некоторые биографы Ломоносова высказывали предположение, что отсутствие внимания к работам Ломоносова происходило от того, что его идеи были чересчур передовыми. Мне думается, что это предположение тоже неосновательно. Действительно, живой и смелый ум Ломоносова захватывал почти все области естествознания, находящиеся в кругу интересов тогдашней «натурфилософии». По широте охвата трудно назвать другого ученого, современника Ломоносова, с таким же разносторонними интересами и знаниями. Теоретические концепции Ломоносова в тех областях науки, где он непосредственно вел свои экспериментальные работы — учение о теплоте, о состоянии вещества, химия — поражают тем, что они до деталей совпали с тем путем, по которому развивались эти области после Ломоносова и развиваются по сей день.

    Весьма поразительно для современного читателя то, что Ломоносову была совершенно ясна кинетическая природа тепла. Он картинно связал нагрев тела с возрастанием поступательного и коловратного движения (вращательное движение) атомов и молекул, которые он называл, конечно, иначе. В физике тогда господствовало ложное представление о существовании «теплорода». Хотя эти взгляды Ломоносова были передовыми, но он не был их одиноким адептом, например, их разделял также Бернулли. Развивал эти взгляды Ломоносов чрезвычайно последовательно и логично, например, он вплотную подошел к понятию абсолютного нуля. В «Размышлении о причине теплоты и холода» в § 26 он говорит «о высшей возможной степени холода, вызванной полным покоем частичек, прекращением всякого движения их».

    Иллюстрацией убежденности Ломоносова в справедливости своего представления о физической сущности тепла может служить следующий любопытный факт. В 1761 году Ломоносов написал записку «О размножении и сохранении российского народа». В этой записке он рассмотрел те разнообразные причины, которые вызывали в России высокую смертность, и выдвинул ряд мероприятий борьбы с ней. Так, в § 7 он пишет, что надо крестить детей всегда в теплой воде: «попы исполняют предписание Требника, чтобы вода была натуральная без примесей и вменяют теплоту за примешанную материю, а не думают того, что летом сами же крестят теплой водой, по их мнению смешанной, и так сами себе прекословят; а особенно по своему недомыслию не знают, что и в самой холодной воде еще теплоты очень много. Однако, невеждам попам физику толковать нет нужды».

    Интересно, что эта записка никогда в царское время не была опубликована, так как высказанные в ней мысли были чересчур революционны.

    Идеи Ломоносова, направляющие его работы в области химии, были тоже совершенно правильные и передовые. Он всегда исходил из атомистического представления, он близко подошел к идее молекулярного строения химических соединений. В научных исследованиях по химии он считал необходимым применение количественного метода. Он разработал точные методы взвешивания. Считал важным применение по возможности чистых реактивов. Вот этот количественный подход к изучению химических реакций и привел его к необходимости экспериментального доказательства закона сохранения материи. Все это дает полное основание считать Ломоносова основоположником внедрения физических методов исследования в химию в том ее понимании, какое существовало в XVIII веке.

    В области электричества Ломоносов работал меньше. Опыты его современника Франклина были ему известны, и он их повторял, но главный интерес Ломоносов проявлял к вопросам, связанным с атмосферным электричеством. Его происхождение он связывал с восходящими и нисходящими потоками воздуха, которые всегда сопровождают грозовые тучи. Этот взгляд и по сей день считается правильным, но сам механизм возникновения заряда облака оказывается настолько плохо поддающимся изучению, что до сих пор он окончательно не установлен.

    В области волновой оптики Ломоносов вместе с Эйлером правильно поддерживал волновую теорию света, предложенную Гюйгенсом, на пути признания которой стоял авторитет Ньютона, упрямо настаивавшего на своей ошибочной корпускулярной теории света. Но в дальнейшем развитии теории света Ломоносов пошел по ошибочному пути. То же произошло и с Эйлером.

    Большой интерес представляет самое крупное заблуждение Ломоносова в одном из фундаментальных вопросов физики.

    Как известно, Галилей открыл один из самых удивительных законов природы. Он установил, что масса тела независимо от его природы пропорциональна силе тяготения, или в данной точке пространства просто его весу. Ньютон показал, что этот закон выполняется с большой точностью. Эксперимент Ньютона очень прост, точен и убедителен. У себя в комнате, в колледже, в дверном проеме он подвесил два маятника одинаковой длины, но изготовленные из разных веществ. Оказалось, что маятники всегда кол****ись строго изохронно независимо от подвешенного вещества. Это могло иметь место только тогда, когда масса тела точно пропорциональна его весу.

    Ломоносов считал, что это неправильно. Он начал высказываться на эту тему в 1748 году и продолжал до 1757 года. Все эти высказывания относились ко времени значительно более позднему, чем опыты Ньютона с маятником. Но Ломоносов все время удивительно упорно боролся против этого закона. Так, в 1755 году Ломоносов предлагает выдвинуть в качестве задачи на премию Академии наук экспериментальную проверку «гипотезы, что материя тел пропорциональна весу». Постановка этой задачи, как противоречащей взглядам великого Ньютона, встретила возражения в Академии наук и Эйлер был приглашен в качестве судьи. Эйлер, который обычно был на стороне Ломоносова, в данном случае не поддержал его и был против постановки такой задачи. Следует отметить, что единственный ученик Ломоносова С. Я. Румовский тоже не разделял взглядов Ломоносова, как это видно из его писем к Эйлеру в 1757 году. Румовский, ставший впоследствии академиком, учился математике два года у Эйлера в Берлине и, конечно, хорошо знал механику Ньютона. Возможно, что тогда Румовскому удалось показать Ломоносову его заблуждение, так как после 1757 года я не нашел указаний на то, что Ломоносов вновь подымал этот вопрос.

    Ничто так не поучительно, как заблуждение гения. Мне кажется, что в данном случае это заблуждение имеет не случайную, а более глубокую причину. Чтобы уверенно разобраться в этом вопросе, требовалось уделить ему гораздо больше времени, чем я мог.



    Я предполагаю, что причина заблуждения Ломоносова связана с одной философской концепцией, которой он ошибочно решил придать универсальное значение. Эта концепция Ломоносова заключалась в том, что движение в природе всегда сохраняется, никогда не возникает и не пропадает, но только передается от одного тела к другому и при этом только через непосредственное прикосновение. Мы знаем, что такое представление справедливо в случае упругого соударения шаров. Теперь мы также хорошо знаем, что, рассматривая столкновение между атомами и молекулами как столкновение между упругими сферами, можно построить полную и правильную картину кинетической природы тепла. Поэтому понятно, почему Ломоносов, приняв, с одной стороны, атомистическое строение вещества, с другой — подчинил взаимодействие между атомами законам столкновения упругих тел и смог первым правильно построить почти полную картину тепловых явлений на основе кинетической концепции. Как я уже говорил, он не только подошел к определению абсолютного нуля, но также вплотную подошел к формулировке закона сохранения энергии, конечно, не в общем виде, но только при переходе кинетической энергии в тепловую.

    Ошибка Ломоносова была в том, что он придал своей концепции универсальный характер и начал считать, что в природе существует только единственный способ взаимодействия между телами, и это через соприкосновение. Возможность действия на расстоянии через тяготение или электрического взаимодействия Ломоносов отрицал. Развивая такие представления, он считал, что если тело под влиянием тяжести приобрело скорость, то необходимо, чтобы при этом окружающая тело среда потеряла скорость. Среда, обладающая таким свойством продолжать движение, конечно, была гипотетична и ее существование в природе Ломоносов постулировал. Аналогичным путем он пытался описать и электрическое взаимодействие между телами.

    Нетрудно понять, что на основании таких представлений Ломоносову не только не удалось нарисовать четкую картину явлений, связанных с взаимодействием тел на расстоянии, но это привело его к отрицанию существования универсальной связи между весом и массой тел.

    Трудно понять, как мог Ломоносов, развивая эти взгляды, не считаться с описанным опытом Ньютона с маятником. Возможно, что он их либо не знал, либо не понимал, я не смог нигде найти у Ломоносова упоминания об этих опытах. При знакомстве с курсом физики Вольфа, по которому учился Ломоносов и который он перевел на русский язык, бросается в глаза, что там работам Ньютона по механике не отводится должного внимания. Об описанном опыте с маятником тоже нет упоминания. Интересно, что единственный вопрос механики, которому Вольф уделяет внимание, это как раз соударение шаров. Я сравнивал писания Христиана Вольфа с писаниями других физиков того времени; он на меня производит впечатление ученого с ограниченным физическим мышлением. Известно, что своей славой он был обязан работам на отвлеченные философские темы. По-видимому, Вольф не привил Ломоносову элементов конкретного математического мышления, без которого трудно воспринимать механику Ньютона. Как я указывал, Ломоносов не имел возможности встречаться с такими учеными, как Бернулли и Эйлер, которые не только прекрасно знали механику Ньютона, но и сами прославились тем, что развили ее для сплошной среды. Можно с уверенностью сказать, что если бы такое общение существовало, то не произошло бы этого заблуждения Ломоносова.

    Самое печальное в судьбе Ломоносова было то, что он мог уделить своим экспериментальным работам лишь небольшую долю своей энергии и времени. Но при своей большой эрудиции и исключительной фантазии он не имел возможности подвергать все высказываемые им гипотезы экспериментальной проверке. Поэтому так и происходило, что в тех областях, где Ломоносов работал экспериментально, его теоретические и философские представления лежали на правильном пути. Но там, где он был оторван от практики и где пытался постичь истину дедуктивным путем, он часто сбивался с правильного пути. Если бы он был поставлен в такие условия, где он мог бы более широко развернуть свою экспериментальную работу, например, имел бы много учеников, то, наверное, ошибочных гипотез было бы много меньше. Со своей исключительной фантазией Ломоносов мог бы быть руководителем большой научной школы. Но условий для создания такой школы в России того времени не было.

    Таким образом, объяснение, что Ломоносов как ученый не был признан потому, что он далеко оторвался от действительности, не имеет оснований.

    Здесь уместно вспомнить о том, что вообще в истории русской науки изоляция русских ученых от мировой науки часто имела место. Мне думается, что следует искать общую причину, которая более глубока, чем перечисленные. Но прежде чем перейти к ее рассмотрению, я думаю, полезно кратко напомнить о другом непризнанном русском открытии, чрезвычайно напоминающем случай с Ломоносовым.

    В самом начале XIX века у нас было сделано очень крупное открытие в физике, которое тоже не имело должного влияния на мировую науку. Это произошло в 1802 году, когда Василий Владимирович Петров открыл явление электрического дугового разряда в газе, названное им «вольтовой дугой». Мы сейчас все хорошо знаем всю последующую громадную роль дугового разряда как в науке, так и в технике. Но теперь, в наше время, нам трудно по заслугам оценить все трудности открытия этого фундаментального явления, сделанного впервые Петровым. Оно было сделано через 11 лет после открытия гальванического тока и всего лишь через три года после создания Вольта гальванического столба. Конечно, за эти три года о гальваническом токе было мало что известно. Самому Петрову не только пришлось делать батареи, которые состояли из 4 тысяч 200 медных и цинковых дисков, сложенных в столб, имеющий длину более 3 метров, но и самому делать проволоку, изолируя ее сургучом.



    Петров не только наблюдал дуговой разряд при нормальном давлении, но и при пониженном, пропуская ток в колоколе вакуумного насоса. Обнаружение такого типа разряда можно сейчас рассматривать как открытие им плазмы. Хотя работы Петрова и были опубликованы многими научными учреждениями того времени, все же открытие дугового разряда обычно приписывается Деви, хотя оно было им сделано только в 1810 году. Петрову принадлежит еще ряд интересных работ по люминесценции, по химии. Он по-видимому, впервые произвел разложение воды электролизом, но все эти работы тоже не оказали должного влияния на мировую науку.

    Биография Петрова весьма поучительна. Сын приходского священника, он начал свою деятельность скромным учителем в Барнауле в провинциальном училище, впоследствии достиг положения профессора физики в Медико-хирургической академии в Петербурге. Петров, как и Ломоносов, был ученый-одиночка и он тоже не оставил после себя школы. Его работы и он сам остались неотмеченными в истории науки не только за границей, но и у нас. Не сохранилось портрета Петрова, и только недавно стало известно, где он похоронен. Для меня нет никакого сомнения, что по своим научным открытиям Василий Владимирович Петров должен был бы занять одно из самых первых мест не только в нашей, но и в мировой науке как крупнейший физик-экспериментатор.

    Часто приходится слышать, что невнимание к достижениям русских ученых объясняется тем, что культура славян обычно на Западе рассматривалась как играющая второстепенную роль и ее не стоило учитывать в истории мировой культуры. Несомненно, в XVIII и XIX веках такое отношение к славянам вообще, и к русским в частности, довольно часто имело место, но я думаю, что оно не может служить объяснением поставленного вопроса, так как история науки показывает, что оценка научных достижений крупных ученых всегда лежала за пределами национальных границ. Признавали же Коперника, хотя он был славянин. Достаточно также вспомнить, как неоднократно высоко Эйлер отзывался о работах Ломоносова. К тому же это не объясняет, почему мы сами так недооценивали научную деятельность Ломоносова, Петрова и ряда других русских ученых.

    Мне думается, что объяснение надо искать в тех условиях, в которых наука развивается в стране. Недостаточно ученому сделать научное открытие, чтобы оно оказало влияние на развитие мировой культуры, — нужно, чтобы в стране существовали определенные условия и существовала нужная связь с научной общественностью за границей. Если этих условий нет, то даже такие замечательные научные работы, какие делали Ломоносов и Петров, не смогут оказать влияние на развитие мировой культуры. Вот на этих условиях, которые были необходимы во времена Ломоносова так же, как и важны в наши дни, я и хочу остановиться.

    Как я уже говорил, с XVII века благодаря сотрудничеству ученых в интернациональном масштабе естественные науки стали развиваться значительно быстрее, чем раньше. Это могло произойти только потому, что для всего человечества эти науки, когда они развиваются на опытной основе, — едины. Это свойство единства материалистической науки и сделало возможным ее развитие в широком интернациональном содружестве ученых. Схема, по которой проходит интернациональное содружество ученых, хорошо известна и остается сейчас той же, какой она была во времена Ломоносова. В различных странах имеются свои группы научных работников, которые находятся при университетах, академиях или других научных институтах. Поскольку каждая научная область или проблема может развиваться только по одному пути, то чтобы не сбиваться с этого истинного пути, приходится медленно двигаться и тратить много сил на поисковые работы. Сотрудничество в научной работе распределяется между коллективами ученых, работающих по данному вопросу. Работы ученого, проходящие вне коллектива, обычно остаются незамеченными.

    Жизнь неизменно показывает, что такая коллективная работа ученых как внутри страны, так и в международном масштабе возможна только при личном контакте. Ученому, чтобы его научная работа была признана, нужно не только ее опубликовать, но он еще должен убедить людей в ее справедливости и доказать ее значение. Все это успешно можно сделать только при личном контакте. Как во времена Ломоносова, так и в наше время, чтобы ученый своими работами мог влиять на коллективную работу, необходимо личное общение, необходим живой обмен мнениями, необходима дискуссия, всего этого не может заменить ни печатная работа, ни переписка. Почему это происходит, не так легко объяснить. Я думаю, что большинство из нас по своему опыту знает, как необходим личный контакт между людьми при согласовании творческой деятельности. Только когда видишь человека, видишь его лабораторию, слышишь интонацию его голоса, видишь выражение его лица, появляется доверие к его работе и желание сотрудничества с ним. По этой же причине никакой учебник не может заменить учителя.

    Сейчас необходимость личных контактов между учеными принимается как нечто само собой разумеющееся как нашими, так и зарубежными учеными. Таких контактов становится все больше, и теперь обычно они осуществляются в широких масштабах путем конгрессов и съездов.

    Во времена Ломоносова личные встречи ученых уже были широко развиты. Обычно это происходило так. По данной области знания в какой-либо стране образовался ведущий центр научной работы. Естественно, что такой центр привлекал к себе других ученых, часто работающих одиноко. В XVIII веке наиболее сильной наука была в Англии. Это объясняется исключительным для того времени богатством страны, меценаты которой поддерживали науку, и она могла более широко развиваться. Туда, например, ездил Франклин, который, подобно Ломоносову, был в Америке ученым-одиночкой. Он добился признания своих замечательных работ по электричеству, когда доложил их в Лондонском Королевском обществе. Также после поездки в Лондон полного признания добился Левенгук для своих работ по микроскопу, к которым вначале относились с недоверием.

    Трагедия изоляции от мировой науки работ Ломоносова, Петрова и других наших ученых-одиночек и состояла только в том, что они не могли включиться в коллективную работу ученых за границей, так как они не имели возможности путешествовать за границу. Это и есть ответ на поставленный нами вопрос — о причине отсутствия влияния их работ на мировую науку.

    Теперь нам остается еще остановиться на вопросе, почему у нас в стране научная работа Ломоносова так долго не получала признания. Совершенно ясно, что для признания ученого необходимо, чтобы окружающее его общество было на таком уровне, чтобы оно могло понимать и оценивать его работу по существу. Ни административно-чиновничий аппарат, ни вельможи, окружавшие Ломоносова, конечно, не могли понять значения его научных работ, и поэтому признание его работ по физике и химии только тогда стало возможным, когда у нас в стране появилась своя научная общественность.

    Следует остановиться на этом уроке истории, чтобы оценить ту громадную роль, которую играет общественность в организации науки. Сейчас нам это очень важно, так как перед нами поставлена задача создания самой передовой науки.

    Хорошо известно, что для успешного развития любой творческой работы необходима связь с обществом. Писатель, актер, музыкант, художник полноценно творит и развивает свой талант, только если он связан с общественностью. Творчество ученого тоже не может успешно развиваться вне коллектива. Больше того, как уровень искусства в стране определяется вкусами и культурой общества, так и уровень науки определяется степенью развития научной общественности. Трагедия Ломоносова усугублялась еще тем, что, как я уже говорил, у нас в стране не было тогда своей научной общественности. Отсутствие здорового критического коллектива затрудняло Ломоносову возможность видеть, где он шел в своих исканиях правильным путем и где он ошибался.

    Поэтому Ломоносов не мог проявить полную силу своего гения. Он болезненно переживал отсутствие понимания и признания своих работ у себя в стране, так же как и за рубежом. Он не получал того полного счастья от своего творчества, на которое он имел право по силе своего гения.

    Нетрудно видеть, что для развития передовой науки необходимо, чтобы была передовая научная общественность. Если бы мы не создали своей передовой научной общественности, то сколько бы Ломоносовых у нас ни рождалось, мы не смогли бы создать в стране передовой науки. Создание здоровой передовой научной общественности — это крупная задача, на которую мы недостаточно еще обращаем внимания. Это труднее, чем обучение отобранной талантливой молодежи для научной работы или постройка больших институтов. Создание здоровой общественности включает в себя воспитание широких слоев людей, связанных с научной работой. Их надо приучить широко интересоваться наукой, уважать и любить свою науку, уметь объективно оценивать достижения нашей науки и поддерживать все действительно крупное и лучшее в науке. Ведь только научная общественность, которая умеет правильно оценивать научное достижение, может помочь ученому идти по правильному пути.

    Только передовая научная общественность может оценить познавательную силу научного достижения, независимо от его непосредственного практического значения.

    Все естественные науки могут развиваться в правильном направлении, только опираясь на здоровую научную общественность. Как я уже отмечал, мы открыли и признали Ломоносова в начале нашего века не случайно, но только потому, что у нас к этому времени начинает расти своя здоровая научная общественность. Общественность в физике выросла у нас, когда для научной работы улучшились материальные условия и появилась возможность нашим крупным ученым того времени — Лебедеву, Рождественскому, Лазареву, Иоффе — создать свои школы.

    Сейчас, при социализме, когда в основу развития государства положена наука, влияние и значение нашей научной общественности быстро растет. Надо помнить, что для того, чтобы наша наука была самой передовой, наша научная общественность тоже должна быть самой передовой. Она должна быть ведущей и авторитетной, так чтобы ее суждения и оценки были признаны в мировом масштабе.

  5. #5

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Академик инженер-генерал-лейтенант Борис Григорьевич Галёркин


    Борис Григорьевич Галеркин родился 20 февраля (4 марта) 1871 г. в Полоцке. Его родители имели в этом городе собственный дом, но кустарный промысел, которым они занимались, не давал полного достатка в доме. Уже с 12 лет будущий академик вынужден был подрабатывать перепиской бумаг в Сиротском суде (видимо, в ту пору у него и выработался изящный, но без украшательств, мелкий, но легко разбираемый почерк). В Полоцке он окончил реальное училище, а экзамены за дополнительный класс, дававший право на поступление в высшую школу, сдал экстерном в Минске в 1893 г. в возрасте 22 лет и в том же году поступил на механическое отделение Санкт-Петербургского технологического института.

    Материальные затруднения заставляли Бориса Григорьевича отвлекаться от учебы в институте ради заработка уроками и чертежной работой.



    Как и многие другие студенты-технологи, он оказался вовлеченным в политическую жизнь, вошел в социал-демократический кружок. В год окончания института (1899) он стал членом РСДРП. Возможно, именно это обстоятельство стало причиной частых перемен места службы. Первые три года после института Борис Григорьевич работал инженером-конструктором на Харьковском заводе Русского паровозостроительного и механического общества, одновременно проводил занятия на курсах для рабочих. С конца 1903 г. он инженер на строящейся линии Восточно-Китайской железной дороги, через полгода - уже в Петербурге в должности заведующего техническим отделом Северного механического и котельного завода. Участвовал в организации Союза инженеров в Петербурге и в 1905 г. был арестован за подготовку всеобщей забастовки инженеров. В 1906 г. Борис Григорьевич становится членом Петербургского Комитета РСДРП и нигде не служит.

    Неизвестно, куда бы завела политическая деятельность этого талантливого и энергичного человека, если бы не случай... 23 июля (5 августа) 1906 г. полиция окружила дом № 13 на Алексеевской улице близ станции Удельная и задержала почти всех участников заседания Комитета. Петербургская судебная палата 13 (26) марта 1907 г. 19 членам Комитета вынесла приговор, который оказался удивительно мягким, если учесть, что при аресте некоторые комитетчики отстреливались: один был приговорен к двум годам крепости, 8 человек, в их числе Б.Г.Галеркин, он же "Захар", - к полутора годам, а остальные оправданы.

    В тюрьме, известной под названием "Кресты", Борис Григорьевич навсегда охладел к революционной деятельности и полностью отдался науке и инженерному делу. Тюремные условия того времени подобное позволяли. Более того, судя по записи в трудовой книжке, Борис Григорьевич с апреля 1907 г. целый год числился инженером по проектированию и постройке котельной электростанции в Петербурге (позже 1-й Государственной электростанции). Факт этот нигде не пояснен, а сам Борис Григорьевич позже старался не вспоминать о своем революционном прошлом и в анкетах советского времени на назойливые вопросы о принадлежности к каким-либо партиям отвечал туманно. Конечно, он знал о трагической участи старых членов партии, а главное, что он скрывал, и что могло бы стоить ему жизни, - в состав Петербургского Комитета Борис Григорьевич был избран от меньшевистского крыла РСДРП.

    Новый 1909-й год Борис Григорьевич встретил на свободе. Уже в марте он стал преподавателем Петербургского политехнического института. В том же году в "Известиях" института была опубликована первая его научная работа "Теория продольного изгиба и опыт применения теории продольного изгиба к многоэтажным стойкам, стойкам с жесткими соединениями и системам стоек". Работа со столь длинным названием и по объему была солидной - 130 страниц. Написана она была в "Крестах". В том же году летом Борис Григорьевич отправляется за границу для осмотра интересующих его сооружений. И последующие четыре летних периода, то есть до начала войны, он, подобно другим преподавателям института, использовал для поездок в Европу с научными целями. Он побывал в Германии, Австрии, Швейцарии, Бельгии и Швеции.

    Б.Г.Галеркин преподавал курс строительной механики на механическом отделении, то есть руководил упражнениями и проектированием. Лекции же читал профессор В.Л.Кирпичев - известнейший ученый в области механики и по сути глава петербургской школы механиков. Впрочем, сами эта школа была сосредоточена в основном в Политехническом институте: здесь, например, работали И.Г.Бубнов, А.Н.Крылов, И.В.Мещерский, С.П.Тимошенко.



    С осени I9II г. Борис Григорьевич по совместительству преподавал в Женском политехническом институте. В 1913 г. он получил заказ на проектирование металлического здания котельной электростанции в Петербурге – первого в России крупного металлического здания со значительными нагрузками, признанного позднее одним из самых выдающихся инженерных сооружений в Европе. Б.Г.Галеркин регулярно печатался в "Известиях" института, а с I9I5г. также в "Вестнике инженеров". До 1915 г. в сфере его научных интересов в основном были стержневые системы, а затем они распространились и на пластины.

    В 1915 г. Б.Г. Галеркин опубликовал статью, где предложил приближенный метод решения краевых задач для дифференциальных уравнений. Этот метод был применен им к большому числу задач о равновесии стержней и пластин. Несколько ранее И.Г.Бубнов указал на аналогичную последовательность расчета для приближенного решения вариационных задач, которая трактовалась им как возможное видоизменение алгоритма метода Ритца. Отличительной особенностью рассуждений Б.Г.Галеркина являлось, во-первых, то, что он не связывал развиваемый им метод с непосредственным решением вариационных задач и считал его общим для решения дифференциальных уравнений; во-вторых, в задачах равновесия он дал трактовку своему методу на основе начала возможных перемещений. Именно эти идеи оказались весьма плодотворными не только применительно к решению задач строительной механики, но и вообще в математической физике.

    Метод Галеркина (или Бубнова-Галеркина), а также Галеркинская (или "слабая") форма постановки задачи решения дифференциальных уравнений широко известны во всем мире. В наши дни они лежат в основе алгоритмов решения большого числа задач математической физики из области механики, термодинамики, электромагнетизма, гидродинамики и многих других. Создано большое число программных комплексов, реализующих алгоритм метода Галеркина. Только в Интернете можно найти несколько тысяч ссылок на метод Галеркина.

    В январе 1919 г. Борис Григорьевич стал профессором 2-го политехнического института (бывшего Женского), оставаясь в 1-м политехническом институте (так стали именовать бывший Политехнический институт императора Петра Великого) преподавателем механического факультета (бывшего отделения). В марте 1920 г, на этом факультете была учреждена профессорская кафедра строительной механики, и Борис Григорьевич занял ее по конкурсу. Летом 1921 г. эмигрировал в Польшу видный ученый в области строительной механики и теории упругости С.П.Белзецкий, занимавший кафедру строительной механики на инженерно-строительном факультете. На освободившуюся кафедру был объявлен конкурс, Борис Григорьевич принял в нем участие и в начале 1922 г. перешел на более близкий ему по инженерной деятельности факультет.

    Впрочем, инженерный талант Бориса Григорьевича в то время оказался никому не нужным, и можно было сосредоточиться на научных проблемах. Перед этим, в 1917-1919 гг., Борис Григорьевич опубликовал серию работ по изгибу прямоугольных и треугольных пластин в упомянутых выше изданиях, а также в "Известиях Российской Академии наук". Затем в публикациях последовал перерыв, и только в 1922 г. они возобновились, но уже в иностранных журналах (в Советской России бумаги на научную литературу не было).

    В декабре 1923 г. Борис Григорьевич был избран деканом инженерно-строительного факультета Политехнического института. Произошло это в очень важный для института период, когда группа деканов подала в отставку, протестуя против бесцеремонного вмешательства в учебную жизнь так называемых студенческих представителей, направляемых профсоюзным и партийным комитетами. Борис Григорьевич оказался умелым руководителем факультета. Он сумел нейтрализовать чрезмерно активных "помощников", которых ему навязали, и не очень спешил исполнять распоряжения некомпетентных руководителей, проводивших бесконечные эксперименты в высшей школе. В 1924 - 1929 гг. Борис Григорьевич по совместительству был профессором в путейском институте и в Университете. В 1924 г. ему довелось в последний раз побывать за границей, - он был участником Конгресса по прикладной механике в Голландии.

    Весной 1926 г. Борис Григорьевич узнал, что Наркомпрос принял решение о закрытии сухопутно-дорожного отделения на его факультете. Решение это было втайне от декана подготовлено Правлением и парторганизацией института в связи с проводившейся кампанией по ликвидации параллельных специализаций. Между тем отделение было единственным в стране, где с 1907 г. готовили специалистов по строительству электрифицированных магистральных и городских железных дорог, а также метрополитенов. Борис Григорьевич сумел добиться в Москве отмены опрометчивого решения. За время пребывания Бориса Григорьевича на посту декана на факультете была создана первая лаборатория - гидротехническая (ныне гидравлическая), пристроенная к гидробашне. Он же добился правительственного одобрения идеи о создании для факультета других крупных лабораторий (на их базе был создан ВНИИ гидротехники).



    В январе 1928 г. Борис Григорьевич был избран членом-корреспондентом АН ССCP. Его кандидатура была выдвинута академиками А.Ф.Иоффе, А.Н.Крыловым, П.П.Лазаревым. В октябре 1929 г. он ушел с поста декана. Вслед за этим инженерно-строительный факультет "раскололся": от него отделились гидротехническое и мелиоративное отделения, ставшие факультетом водного хозяйства. Ослабленный инженерно-строительный факультет вскоре прекратил свое существование в Политехническом институте и превратился в Институт инженеров промышленного строительства, просуществовавший, впрочем, недолго. Факультет водного хозяйства остался, но тоже на время стал институтом – Гидротехническим. Борис Григорьевич был профессором в обоих институтах.

    Борис Григорьевич уже в 20-х годах являлся ученым с мировым именем. Он, кроме того, был признанным авторитетом в среде инженеров-проектировщиков. Недаром его приглашали в качестве консультанта при проектировании и строительстве ряда крупных сооружений Северо-Запада (теплоэлектроцентрали, Волховской ГЭС, Кондопожского комбината и др.). Он был членом технических советов проектных институтов Гипромез и Гипроцветмет, членом советов научно-исследовательских институтов: Научно-мелиорационного (затем - Института гидротехники), Института сооружений. По завершении строительства гидроэлектростанции на Днепре Борис Григорьевич был членом Правительственной комиссии по приемке этого сооружения.

    В 1934 г. Борис Григорьевич получил две ученые степени: доктора технических наук и доктора математики, а также звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. В начале 1936 г. его избрали действительным членом АН СССР. Он был включен в состав Высшей аттестационной комиссии Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию, являлся председателем группы технической механики отдаления технических наук АН СССР и директором Института механики АН СССР, возглавлял Всесоюзное научное инженерно-техническое общество строителей и его Ленинградское отделение. В апреле 1936 г. постановлением Совнаркома Борис Григорьевич был назначен председателем комиссии Совета строительства по экспертизе эскизного проекта стального каркаса с конструкциями стен и перекрытий Дворца Советов в Москве, который стал бы в случае постройки самым помпезным зданием на планете.

    Несмотря на громкие титулы, Борис Григорьевич оставался профессором все той же кафедры строительной механики гидротехнического факультета (Гидротехнический институт снова превратился в факультет в 1934г.). Он читал в основном курс теории упругости, мало понятный для студентов того времени, имевших очень слабую математическую подготовку. Рассказывают, что студенты приходили на его лекции, чтобы посмотреть на "живого академика", и разочаровывались. Небольшого роста, щуплый, с тихим голосом, Борис Григорьевич никак не отвечал образу крупного ученого, облеченного правительством большими полномочиями. Известно, что однажды академика просто вытолкали из трамвая более крупные граждане, а администрация института после этого даже ходатайствовала о предоставлении Борису Григорьевичу личного автомобиля.

    В 1939г., когда на базе Института инженеров промышленного строительства было образовано Высшее военно-инженерное училище, Борис Григорьевич, как начальник кафедры строительной механики этого училища и как академик, получил звание генерал-лейтенанта. Скромный в жизни и никогда до этого не бывавший в армии, Борис Григорьевич обязан был носить генеральскую форму и очень пугался и махал руками, когда кто-то по-военному начинал отдавать ему рапорт.

    Летом 1941 г., с началом войны, при Ленинградском горкоме ВКП(б) и горсовете была создана Комиссия по руководству строительством оборонительных сооружений. В составе Комиссии оказалось несколько академиков и крупных ученых (почти все -политехники), но имел непосредственное отношение к строительству только один Борис Григорьевич; он по существу и руководил работой Комиссии. Одновременно Борис Григорьевич возглавлял группу экспертов при начальнике инженерной обороны Ленинграда.

    Позже, будучи эвакуированным в Москву, Борис Григорьевич вошел в состав Военно-инженерной комиссии при АН СССР. Непрерывная и напряженная работа, безусловно, подтачивала силы далеко не молодого ученого. Вскоре после окончания войны, 12 июля 1945 г., Борис Григорьевич Галеркин скончался в Москве.

  6. #6

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Крылов Алексей Николаевич, академик, адмирал

    Алексе́й Никола́евич Крыло́в (3 (15) августа 1863, село Висяга Алатырского уезда Симбирской губернии — 26 октября 1945, Ленинград) — русский и советский кораблестроитель, специалист в области механики, математик, академик АН СССР (1916; член-корреспондент 1914), лауреат Сталинской премии (1941), Герой Социалистического Труда (1943).



    Родился 3 (15) августа 1863 в селе Висяга Алатырского уезда Симбирской губернии (ныне село Крылово Порецкого района Чувашии) в семье артиллерийского офицера. Отец А. Н. Крылова получил образование за казенный счет, как сын ветерана, раненого под Бородино.

    В 1878 году Крылов поступил в Морское училище, которое окончил с отличием в 1884 году. После окончания училища А. Н. работал в компасной мастерской Гидрографического управления под руководством И. П. Колонга, где провел свое первое научное исследование по девиации магнитных компасов. Теория магнитных и гирокомпасов прошла через всю его жизнь. Много позже, в 1938—1940 годах А. Н. опубликовал ряд работ, в которых дал полное изложение теории девиации магнитного компаса, исследовал вопросы теории гироскопических компасов, разработал теорию влияния качки корабля на показания компаса:

    • «Основания теории девиации компаса»
    • «Возмущения показаний компаса, происходящие от качки корабля на волнении»
    • «О теории гирокомпаса»


    В 1941 году эти исследования были отмечены Сталинской премией. А. Н. Крылов предложил также новую систему дромоскопа, автоматически рассчитывающего девиацию компаса.

    В 1887 году А. Н. Крылов перешел на Франко-русский завод, а затем продолжил учебу на кораблестроительном отделении Морской Академии. После окончания курса (в 1890 году) остался в Академии, где вел практические занятия по математике а впоследствии курс теории корабля. По воспоминаниям самого А. Н. Крылова, с 1887 года его «главной специальностью стало кораблестроение, или, лучше сказать, приложение математики к разного рода вопросам морского дела». С этого началась преподавательская деятельность А. Н., продолжавшаяся почти до самой его смерти.

    В 1890-е годы мировую известность приобрел труд Крылова «Теория качки корабля», значительно расширивший теорию Фруда. Работа А. Н. Крылова была первым всеобъемлющим теоретическим трудом в этой области. В 1898 году А. Н. был награжден золотой медалью Британского Общества Корабельных Инженеров, причем это был первый случай в истории, когда медали удостаивался иностранец. Продолжая эти работы, А. Н. Крылов создал теорию демпфирования (умирения) бортовой и килевой качки. Он первый предложил гироскопическое демпфирование (успокоение) бортовой качки, что сегодня является наиболее распространенным способом умирения бортовой качки.



    Адмиралы Макаров и Крылов.

    С 1900 года А. Н. Крылов активно сотрудничает со Степаном Осиповичем Макаровым, адмиралом и ученым-кораблестроителем, работая над проблемой плавучести корабля. Результаты этой работы вскоре стали классическими и до сих пор широко используются в мире. Много лет спустя Крылов напишет о ранних идеях Макарова по борьбе с креном или дифферентом поврежденного корабля затоплением неповрежденных отсеков: «Это казалось морским чиновникам большой чушью. Потребовалось 35 лет … на то, чтобы их убедить, что идеи 22-летнего Макарова имеют большое практическое значение»



    А. Н. Крылов был талантливым консультантом по делам флота. Сам он отмечал, что его советы сэкономили правительству больше стоимости самого современного дредноута. При этом А. Н. славился острым языком и его меткие ответы правительству и Думе становились легендами.

    В 1916 Крылов возглавлял Главную физическую обсерваторию и Главное военно-метеорологическое управление. В 1917 был назначен директором физической лаборатории Академии наук, позже — начальником Морской академии.

    В 1917 году А. Н. Крылов был руководителем Русского общества пароходостроительства и торговли. После Великой Октябрьской социалистической революции он передал все суда Советскому правительству и продолжал работать на развитие Отечественного флота. В 1921 году А. Н. был направлен в Лондон, как представитель Советского правительства для восстановления зарубежных научных связей страны. В 1927 году он вернулся в Советский Союз.

    А. Н. Крылов знаменит своими работами по гидродинамике, в том числе и по теории движения корабля на мелководье (он был первым, кто смог объяснить и рассчитать значительное увеличение гидродинамического сопротивления при небольших глубинах) и теорией единичных волн.

    А. Н. Крылов — автор около 300 книг и статей. Они покрывают большой диапазон человеческого знания, включая судостроение, магнетизм, артиллерийское дело, математику, астрономию и геодезию. Широко используются его знаменитые таблицы непотопляемости.

    В 1931 году Крылов опубликовал работу на тему, известную теперь, как подпространство Крылова или методы подпространства Крылова. Работа касалась проблем собственных значений, а именно, вычисления коэффициентов характеристического полинома заданной матрицы. Крылов коснулся эффективности вычислений и, как настоящий ученый-вычислитель, подсчитал вычислительные затраты как количество «отдельных операций перемножения» — явление не типичное для математической публикации 1931 года. Крылов начал с тщательного сравнения существующих методов, что включает оценку худшего сценария вычислительных затрат в методе Якоби. После этого, он представил свой собственный метод, который был лучшим из известных к тому времени методов и широко используется до сих пор.

    А. Н. Крылов перевел на русский язык «Математические начала натуральной философии» Ньютона (1915).

    А. Н. Крылов умер 26 октября 1945. Похоронен на «Литераторских мостках» Волкова кладбища неподалеку от И.П. Павлова и Д.М. Менделеева.



    Семья

    А. Н. Крылов был женат на Елизавете Дмитриевне Драницыной. Их дочь Анна вышла замуж за П. Л. Капицу, с которым у А. Н. Крылова были самые теплые отношения. А. Н. Крылов — дед С. П. Капицы и А. П. Капицы.

    Популяризаторская деятельность

    А. Н. Крылов был выдающимся математиком и механиком, инженером и изобретателем, замечательным педагогом и популяризатором научных знаний. Крылов читал лекции по теории кораблестроения будущим инженерам.

    Наследие А. Н. Крылова

    А.Н. Крылов — основоположник теории корабля, автор множества работ по теории магнитных и гироскопических компасов, по артиллерии, механике, математике и астрономии. Трижды кавалер ордена Ленина, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии (1941). С 1914 года он — член-корреспондентом, а с 1916 — действительный член Академии Наук. В честь А. Н. Крылова назван кратер на Луне. Академией Наук была учреждена премия имени академика А. Н. Крылова. Премия присуждается «за выдающиеся работы по использова*нию вычислительной техники в решении задач механики и математической физи*ки». Имя А. Н. Крылова было присвоено головному, ведущему научно-исследовательскому институту судостроительной отрасли Советского Союза — ЦНИИ им. акад. Крылова. Его имя носит улица Академика Крылова в Приморском районе Санкт-Петербурга.

    Среди переводов А.Н. Крылова...
    Исаак Ньютон, «Математические начала натуральной философии». Перевод с латинского и примечания А. Н. Крылова. М., Наука, 1989 г., 688 с. ISBN 5-02-000747-1.





    Работа Мухиной.


  7. #7

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Пирогов Николай Иванович




    Пирогов Николай Иванович, (1810 - 1881) - один из величайших врачей и педагогов XIX столетия и по сие время самый выдающийся авторитет по военно-полевой хирургии.

    Пирогов родился в Москве, дома получил первоначальное образование, затем учился в частном пансионе Кряжева ("Своекоштное отечественное училище для детей благородного звания"). Вступительный экзамен в университет выдержал 14 лет от роду (хотя прием в студенты лиц моложе 16 лет не разрешался) и зачислился на медицинский факультет.

    В университете на него оказал большое влияние профессор Мудров , своими советами изучать патологическую анатомию и заниматься производством вскрытий. По окончании факультета, Пирогов был зачислен на казенный счет в открытый в 1822 г. при Дерптском университете институт "из двадцати природных россиян", предназначенных для замещения профессорских кафедр в 4 русских университетах. Здесь он очень сблизился с "высокоталантливым" профессором хирургии Мойером и принялся за практические занятия по анатомии и хирургии.

    Пирогов один из первых в Европе стал в широких размерах систематически экспериментировать, стремясь решать вопросы клинической хирургии опытами над животными. В 1831 г. сдав экзамен на д-ра медицины, в 1832 г. защитил диссертацию, избрав темой перевязку брюшной аорты ("Num vinstura aortae abdom. in aneurism. inquinali adhibitu facile actutum sit remedium"; о том же по-русски и по-немецки). В 1833 г., будучи замечательно подготовлен по анатомии и хирургии, был командирован на казенный счет за границу, где работал в Берлине у профессоров Шлемма, Руста, Грефе, Диффенбаха и Югкена, и особенно у Лангенбека, величайших германских авторитетов своего времени. В 1835 г. вернулся в Россию и здесь узнал, что обещанная ему кафедра хирургии в Москве замещена его товарищем по Дерптскому институту, Иноземцовым. В 1836 г., по предложению Моейра, избран профессором хирургии Дерптского университета. До утверждения в должности Пирогов, в бытность свою в Петербурге, читал на немецком языке 6 недель частные лекции хирургии в покойницкой Обуховской больницы, которые привлекли всех выдающихся петербургских врачей, произвел несколько сот операций, поразивших искусством оператора. По возвращении в Дерпт скоро стал одним из самых любимых профессоров.

    Посвящая университету ежедневно 8 часов, заведуя несколькими клиниками и поликлиниками, однако, скоро обнародовал на немецком языке свои знаменитые, приобретшие широкую известность "Анналы хирургической клиники". В 1838 г. Пирогов командирован в Париж, где познакомился со светилами французской хирургии: Вельно, Ру, Лисфранк и Амюсса. Ежегодно, во время пребывания своего в Дерпте, Пирогов предпринимал хирургические экскурсии в Ригу, Ревель и др. города Прибалтийского края, привлекая всегда громадное число больных, тем более что по инициативе местных врачей пасторы в деревнях объявляли всенародно о прибытии дерптского хирурга. В годы 1837 - 1839 Пирогов издал знаменитую "Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций" на немецком и латинском языках (за это сочинение удостоен Академией Наук Демидовской премии) и монографию о перерезке Ахиллесова сухожилия. В 1841 г. Пирогов был переведен в Петербургскую медико-хирургическую академию профессором госпитальной хирургии и прикладной анатомии и назначен заведовать всем хирургическим отделением госпиталя. При нем хирургическая клиника сделалась высшей школой русского хирургического образования, чем содействовали, кроме высокого авторитета, необычайный дар преподавания и несравненная техника Пирогова при производстве операций, громадное количество и разнообразие клинического материала. Точно так же он поднял на чрезвычайную высоту преподавание анатомии устройством, по предложению его и профессоров Бэра и Зейдлица , особого анатомического института, первым директором которого он был назначен и пригласил в свои помощники знаменитого Грубера. За время своего 14-летнего профессорства в Петербурге Пирогов произвел около 12 000 вскрытий с подробными протоколами каждого из них, приступил к экспериментальным исследованиям об эфирном наркозе при операциях, который, благодаря ему, скоро получил широкое распространение в России. В 1847 г. отправился на Кавказ, где война была в полном разгаре. Здесь он впервые ознакомился на практике с военно-полевой хирургией и вопросами военно-полевой медицинской администрации, в области которых его авторитет до сих пор недосягаем.

    По возвращении в Петербург, в 1848 г., он отдался изучению холеры, вскрыл множество трупов холерных и обнародовал, на русском и французском языках, сочинение с атласом: "Патологическая анатомия азиатской холеры". Из ученых трудов за время 14-летнего пребывания в Петербурге важнейшие: "Курс прикладной анатомии человеческого тела", "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела" и, в особенности, его всемирно-знаменитая "Топографическая анатомия по распилам через замороженные трупы", "Клиническая хирургия" (в которой описана его "Пироговская" операция на стопе, гипсовая повязка).

    В 1854 г., с началом военных действий, Пирогов уехал в Севастополь во главе отряда Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Отдавшись делу помощи больным и раненым, посвящая им целые дни и ночи в течение 10 месяцев, он в то же время не мог не видеть всей общественной и научной отсталости русского общества, широкого господства хищничества, самых возмутительных злоупотреблений.

    В 1870 г. Пирогов был приглашен главным управлением Красного Креста осмотреть военно-санитарные учреждения на театре франко-прусской войны. Путешествие его по германским госпиталям и больницам было торжественным триумфом для Пирогова, так как во всех официальных и медицинских сферах он встречал самый почетный и радушный прием. Взгляды, изложенные им в своих "Началах военно-полевой хирургии", встретили всеобщее распространение. Так, например, его гипсовая повязка была в большом употреблении; производство резекций (см.), в видах сохранения наивозможно большей массы неповрежденных частей, вытеснило ампутации; его план рассеяния больных применялся немцами в самых широких размерах; его взгляды о размещении больных и раненых не в больших госпиталях, а в палатках, бараках и пр. был осуществлен. Точно так же введена была рекомендованная им еще в Севастополе сортировка раненых на перевязочном пункте. Результатом его путешествия явился "Отчет о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе в 1870 г.", на русском и немецком языках.

    В 1877 г. Пирогов был отправлен на турецкий театр военных действий, где при осмотре лазаретов, бараков, помещений для больных в частных домах и в лагерных палатках и шатрах, обращал внимание на местность, расположение, устройства и удобства помещений, на продовольствие больных и раненых, методы лечения, транспортировку и эвакуацию, и результаты своих наблюдений изложил в классическом труде: "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877 - 1878 годах". Основные принципы Пирогова, что война - травматическая эпидемия, а потому меры должны быть таковы, как при эпидемиях; первенствующее значение в военно-санитарном деле имеет правильно организованная администрация; главной целью хирургической и административной деятельности на театре войны - не спешные операции, а правильно организованный уход за ранеными и консервативное лечение. Главное зло - беспорядочное скучение раненых на перевязочном пункте, что причиняет непоправимое зло; поэтому необходимо ранее всего сортировать раненых, стремиться к наивозможно быстрому рассеянию их.

    В 1881 г. праздновался в Москве пятидесятилетний юбилей врачебной деятельности Пирогова, тогда же он заметил у себя ползучий рак слизистой оболочки полости рта, и в ноябре того же года он скончался.



    Илья Репин. Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на юбилей по поводу 50-летия его научной деятельности (1881)

    Русские врачи почтили память своего величайшего представителя основанием хирургического общества, устройством периодических "Пироговских съездов" (см. Медицинские съезды), открытием музея его имени, постановкой памятника в Москве. И действительно, Пирогов занимает в истории русской медицины исключительное место как профессор и клиницист. Он создал школу хирургии, выработал строго-научное и рациональное направление в изучении хирургии, положив в ее основу анатомию и экспериментальную хирургию. За границей его имя было очень популярно не только среди врачей, но и публики.

    Известно, что еще в 1862 г., когда наилучшие европейские хирурги не могли определить местопребывание пули в теле Гарибальди, раненого при Аспромонте, был приглашен Пирогов, который не только извлек ее, но и довел лечение знаменитого итальянца до благополучного конца.



    Памятник Пирогову на территории севастопольской городской больницы (слева) и в Тарту
    __________________________________________________ ____________________

    Кроме перечисленных трудов, заслуживают также большого внимания:

    • "О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности" ("Военно-Медицинский Журнал", 1836);
    • "Ueber die Vorurtheile d. Publikums gegen d. Chirurgie"; (Дерпт, 1836);
    • "Neue Methode d. Einfuhrung d. Aether-Dampfe zum Behufe d. Chirung. Operationen" ("Bull. phys. matem. d. l'acad. d. Scienc.", т. VI; то же по-французски и по-русски);


    об этеризации им написан целый ряд статей:

    • "Rapport medic. d'um voyage au Caucase contenant la statist. d. Amputations, d. Recherches exper. sur les blessures d'arme a feu" etc. (Санкт-Петербург, 1849; то же по-русски);
    • целый ряд выпусков его клинических лекций: "Klinische Chirurgie" (Лпц., 1854);
    • "Исторический очерк деятельности Крестовоздвиженской общины сестер милосердия в госпиталях Крыма и Херсонской губернии" ("Морской Сборник", 1857; то же по-немецки, Б., 1856) и др. Полный перечень его литературных трудов см. у Змеева ("Врачи-писатели").


    Литература о Пирогове очень велика; она обнимет собой не только характеристику этой личности, но также воспоминания многочисленных его учеников и лиц, сталкивавшихся с ним на том или ином поприще служебной деятельности. Т. М. Г.

    Как общественный деятель, Пирогов принадлежит к славной плеяде сотрудников Александра II в первые годы его царствования. Появление в "Морском Сборнике" (см. XIX, 999) статьи Пирогова: "Вопросы жизни", посвященной в особенности воспитанию, вызвало оживленные толки в обществе и в высших сферах и привело к назначению Пирогова на пост попечителя сначала одесского, затем киевского учебного округа. На этом посту Пирогов отличался не только полнейшей веротерпимостью, но заботился о справедливом отношении и уважении ко всем народностям, входящим в состав обоих округов (см. его статью "Талмуд-Тора", Одесса, 185. В 1861 г. Пирогов должен был оставить пост попечителя; ему был поручен надзор за молодыми учеными, отправленными при А.В. Головнине за границу для подготовки к профессорским кафедрам. С вступлением на пост министра народного просвещения гр. Д.А. Толстого , Пирогов оставил педагогическую деятельность и поселился в своем имении Вишня, Подольской губернии, где и умер. Как педагог, Пирогов - поборник общего гуманитарного образования, необходимого для каждого человека; школа, по его мнению, должна видеть в ученике, прежде всего, человека и потому не прибегать к таким мерам, которые оскорбляют его достоинство (розги и т. д.).



    Скульптурный портрет Н. И. Пирогова на фасаде больницы его имени в Софии.

    __________________________________________________ ____________________

    Выдающийся представитель науки, человек с европейским именем, Пирогов выдвигал знание как элемент не только образовательный, но и воспитательный. По отдельным вопросам педагогической практики Пирогов также успел высказать немало гуманных идей. Под конец жизни Пирогов был занят своим дневником, опубликованным вскоре после его смерти под заглавием: "Вопросы жизни; дневник старого врача". Здесь перед читателем восстает образ высокоразвитого и образованного человека, считающего малодушием обходить так называемые проклятые вопросы. Дневник Пирогова - не философский трактат, а ряд заметок мыслящего человека, составляющих, однако, одно из самых назидательных произведений русского ума. Вера в высшее существо как источник жизни, во вселенский разум, разлитый повсюду, не противоречит, в глазах Пирогова, научным убеждениям. Вселенная представляется ему разумной, деятельность сил ее - осмысленной и целесообразной, человеческое я - не продуктом химических и гистологических элементов, а олицетворением общего вселенского разума. Постоянное проявление мировой мысли во вселенной тем непреложнее для Пирогова, что все проявляющееся в нашем уме, все изобретенное им уже существует у мировой мысли.

    Дневник и педагогические сочинения Пирогова изданы в Санкт-Петербурге, в 1887 г.

    • См. Малис "Пирогов, его жизнь и научно-общественная деятельность" (Санкт-Петербург, 1893), "Биограф. Библ." (Павленкова);
    • Д. Добросмыслов "Философия Пирогова по его Дневнику" ("Вера и Разум", 1893, № 6, 7 - 9);
    • Н. Пясковский "Пирогов как психолог, философ и богослов" ("Вопросы философии", 1893, кн. 16);
    • И. Бертенсон "О нравственном мировоззрении Пирогова" ("Русская Старина", 1885, 1);
    • Стоюнин "Педагогические задачи Пирогова" ("Исторический Вестник", 1885, 4 и 5; и в "Педагогических сочинениях" Стоюнина, Санкт-Петербург, 1892);
    • ст. Ушинского в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (1862);
    • П. Каптерев "Очерки по истории русской педагогики" ("Педагогический Сборник", 1887, 11; "Воспитание и Обучение", 1897); Тихонравов "Ник. Ив. Пирогов в Московском университете. 1824 - 1828" (Москва, 1881). Я. К.


    Память


    В России

    • Памятник в Москве
    • Памятник в Санкт-Петербурге (Загородный просп. 47 — возле Военно-Медицинской Академии);
    • Барельеф на здании Пироговских ванн в Пятигорске
    • Имя Н. И. Пирогова носит Российский Государственный Медицинский Университет (РГМУ)
    • В честь Николая Пирогова назван астероид 2506 Pirogov.
    • В Москве именем Н. И. Пирогова названы две улицы. В районе Большой и Малой Пироговских улиц в Москве сосредоточены учебные и административные корпуса, а также клинические базы РГМУ и ММА им. Сеченова. Его именем названа Школа.
    • В Санкт-Петербурге Пироговская набережная — набережная Большой Невки от Литейного до Гренадерского моста. На набережную выходят фасады Военно-Медицинской Академии
    • В Новосибирском Академгородке улица Пирогова — это одна из главных улиц, на которой расположены университет, физматшкола и общежития.
    • В Самаре его именем названа городская больница.
    • В Оренбурге имя Н. И. Пирогова носит одна из городских больниц.
    • В Вологде, в Чебоксарах, в Воронеже, Ставрополе, Екатеринбурге, Тюмени есть улица Пирогова.
    • В 1947 году на Ленфильме был снят художественный фильм «Пирогов».
    • Мурманский медицинский центр носит его имя.
    • В Пятигорске есть здание, носящее название "Пироговские ванны", где получали бальнео-лечение по методу, разработанному Н.И.Пироговым. Эта лечебница действует и сейчас. На её стене бронзовый профиль Пирогова.


    На Украине

    • Памятник на территории Севастопольской городской больницыВ черте г. Винница в с. Пирогово размещена усадьба Пирогова, в полутора километрах от которой находится церковь, где находится забальзамированное тело Н. И. Пирогова (Мавзолей Пирогова);
    • В честь Н. И. Пирогова назван Винницкий национальный медицинский университет — ВНМУ им. М. И. Пирогова;
    • Улица Пирогова — самая длинная улица г. Винницы (8 км.), которая идет мимо усадьбы названа в честь Н. И. Пирогова;
    • Бюст Пирогова на здании Панорамы обороны Севастополя;
    • Городская больница №1 Севастополя носит имя Николая Ивановича Пирогова;
    • Памятник в Севастополе (в 1-й городской больнице);
    • Имя Н. И. Пирогова носил Одесский медицинский институт (сейчас Одесский государственный медицинский университет);
    • Улица Пирогова в Киеве проходит от станции метро Университет (станция метро, Киев) до улицы Богдана Хмельницкого;
    • Памятник в Днепропетровске (ул. Комсомольская, возле бывшего военного госпиталя).
    • В Симферополе несколько мемориальных досок на зданиях, где в годы Крымской войны размещались госпитали, в которых работал Пирогов.
    • Бюст Пирогова у входа в здание 1 городской больницы г.Луганска



    В Болгарии

    Болгарский народ воздвиг Н. И. Пирогову 26 обелисков, 3 ротонды и памятник в Скобелевском парке в Плевне. В деревне Бохот, на том месте, где стояла русская 69-я военно-временная больница, создан парк-музей «Н. И. Пирогов».

    Когда в 1951 г. в Софии была создана первая в Болгарии больница скорой медицинской помощи, она была названа именем Н. И. Пирогова. Позже больница многократно меняла свое имя, сначала на Институт скорой медицинской помощи, затем — Республиканский научно-практический институт скорой медицинской помощи, Научный институт спешной медицины и наконец — Многопрофильная больница для активного лечения и скорой помощи. А барельеф Пирогова при входе ни разу не менялся. Теперь в МБАЛСМ «Н. И. Пирогов» трудятся 361 врачей-ординаторов, 150 научных сотрудников, 1 025 медицинских специалистов и 882 людей, составляющих вспомогательный персонал. Все они гордо называют себя «пироговцы». Больница считается одна из лучших в Болгарии, и в ней лечатся свыше 40 000 стационарных и 300 000 амбулаторных пациентов в год.

    14 октября 1977 г. в Болгарии была напечатана почтовая марка «100 лет с прибытия академика Николая Пирогова в Болгарию».

  8. #8

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Славский Ефим Павлович


    7. 11. 1898 - 28. 11. 1991
    Трижды Герой Соц.Труда



    Славский Ефим Павлович – советский государственный деятель, один из основателей и руководителей отечественной атомной промышленности и ядерной индустрии; заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР; заместитель министра среднего машиностроения СССР; министр среднего машиностроения СССР.

    Родился 26 октября (7 ноября) 1898 года в селе Макеевка Таганрогского округа области Войска Донского Российской империи (ныне – город Макеевка Донецкой области, Украина) в крестьянской семье. Украинец. Член РКП(б)/ВКП(б)/КПСС с 1918 года. В 1908-1912 годах работал батраком по найму. В 1912-1914 годах рабочий старотруболитейного завода, в 1914-1916 годах котельщик шахты «Капитальная», в 1916-1918 годах обрубщик новотруболитейного завода в Донбассе.

    С 1918 года служил в Красной Армии. Участник Гражданской войны: в 1919-1920 годах красноармеец 9-го Заднепровского Украинского полка, в 1920-1921 годах командир взвода 1-й отдельной кавалерийской бригады при Революционном военном совете 1-й Конной армии. Участвовал в боях на юге Украины и в Крыму.

    В 1921-1927 годах комиссар полка, начальник организационной части 1-й отдельной кавалерийской бригады (город Москва), в 1927-1928 годах комиссар 56-го Кавказского кавалерийского полка 2-й отдельной Кавказской бригады (город Тбилиси). В 1928 году демобилизован.

    В 1928-1929 годах заведующий базисными складами «Гослаборснабжения». В 1933 году окончил Московский институт цветных металлов и золота. В 1933-1940 годах работал инженером, начальником цеха, главным инженером и директором завода «Электроцинк» Народного комиссариата танковой промышленности СССР (город Оржоникидзе; ныне – Владикавказ). В 1940 году назначен директором Днепровского алюминиевого завода (город Запорожье), в 1941 году – директором Уральского алюминиевого завода (город Каменск-Уральский).

    В 1945-1946 годах заместитель наркома цветной металлургии СССР – начальник Главного управления алюминиевой промышленности СССР. В 1946-1949 годах заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР – начальник 2-го Управления. Одновременно в 1947-1949 годах исполняющий обязанности главного инженера Комбината № 817 (ныне – ПО «Маяк» в городе Озёрск Челябинской области).

    В 1948-1949 годах на заводе «В» Комбината № 817 был получен сплав плутония с заданными техническими характеристиками. Из него были получены детали первой ядерной бомбы. Для реализации советского атомного проекта было принято решение идти путём приближения к американским прототипам, работоспособность которых была уже доказана на практике. К тому же научно-техническую информацию об американских атомных бомбах удалось получить разведывательным путём.

    В 1949 году на Семипалатинском ядерном полигоне (Казахстан) было проведено успешное испытание первой советской ядерной (атомной) бомбы РДС-1 (мощностью 22 кт).

    Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 29 октября 1949 года за организацию производства оружейного плутония для первой советской ядерной (атомной) бомбы РДС-1 Славскому Ефиму Павловичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

    В 1949-1953 годах заместитель и первый заместитель начальника 1-го главного управления при Совете Министров СССР. В 1953-1955 годах заместитель, в 1955-1957 годах первый заместитель министра среднего машиностроения СССР. Одновременно в 1956-1957 годах начальник Главного управления по использованию атомной энергии – председатель Коллегии Главного управления.

    В 1953 году на Семипалатинском ядерном полигоне было проведено успешное испытание первой советской термоядерной (водородной) бомбы РДС-6 (мощностью 400 кт).

    Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 4 января 1954 года за участие в организации работ по созданию и испытанию первой советской термоядерной (водородной) бомбы РДС-6 Славский Ефим Павлович награждён второй золотой медалью «Серп и Молот».

    При непосредственном участии Е.П.Славского 27 июня 1954 года была сдана в эксплуатацию первая в мире атомная электростанция в городе Обнинск Калужской области. Реактор Обнинской АЭС, помимо выработки энергии, служил базой для экспериментальных исследований и для выработки изотопов для нужд медицины. Опыт эксплуатации первой, по сути экспериментальной атомной станции полностью подтвердил инженерно-технические решения, предложенные специалистами атомной отрасли, что позволило приступить к реализации широкомасштабной программы по строительству новых АЭС в СССР. Обнинская АЭС проработала в течение 48 лет (в 1954-2002 годах).

    В 1957-1986 годах министр среднего машиностроения СССР (в 1963-1965 годах – председатель Государственного производственного комитета по среднему машиностроению СССР). Министерству подчинялись сотни городов, горнодобывающих и обогатительных предприятий, атомных электростанций, научно-исследовательских университетов, научных центров, полигонов и воинских частей, работавших в интересах атомной промышленности. Был на посту министра в течение 29 лет.

    В октябре 1961 года на высоте 4000 м над полигоном «Новая Земля» была взорвана термоядерная (водородная) бомба АН602 мощностью по разным данным от 57 до 58,6 Мт, доставленная бомбардировщиком Ту-95. Ударная волна после взрыва три раза обогнула земной шар. Несмотря на успешное испытание, бомба на вооружение не поступила; тем не менее, создание и испытание сверхбомбы имели большое политическое значение, продемонстрировав, что СССР решил задачу достижения практически любого уровня мегатоннажа ядерного арсенала. Коэффициент полезного действия устройства составил почти 97 %. Это было самое мощное взрывное устройство, когда-либо разработанное и испытанное на Земле.

    Указом Президиума Верховного Совета СССР («закрытым») от 7 марта 1962 года за участие в организации работ по созданию и испытанию самой мощной в мире термоядерной (водородной) бомбы АН602 Славский Ефим Павлович награждён третьей золотой медалью «Серп и Молот».

    Под его руководством и при его непосредственном участии развивались атомная наука и техника в СССР и странах Восточной Европы и Азии, укреплялся ядерный щит страны, вводились в строй атомные электростанции и установки различного назначения, разрабатывались и внедрялись уникальные технологии по добыче урана, золота, производству минеральных удобрений, применению изотопов в медицине, сельском хозяйстве и других отраслях народного хозяйства, возводились новые современные атомграды.

    С 21 ноября 1986 года – персональный пенсионер союзного значения.

    Член ЦК КПСС в 1961-1990 годах. Депутат Московского совета в 1930-1933 годах, депутат Челябинского областного совета в 1947-1949 годах, депутат Верховного Совета СССР 5-11-го созывов (в 1958-1989 годах).

    Жил в городе-герое Москве. Скончался 28 ноября 1991 года, на 94-м году жизни. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

    Награждён десятью орденами Ленина (25.07.1942, 10.02.1944, 23.02.1945, 29.10.1949, 11.09.1956, 25.10.1958, 25.10.1968, 25.10.1971, 25.10.1978, 25.10.1983), орденом Октябрьской Революции (25.10.1973), орденом Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), двумя орденами Трудового Красного Знамени (24.12.1953, 29.07.1966), медалями, в том числе «За трудовую доблесть» (21.08.1953), орденом «Звезда дружбы народов» 2-й степени (1978, ГДР).

    Лауреат Ленинской премии (17.04.1980), Сталинской премии 1-й степени (29.10.1949, 8.12.1951), Государственной премии СССР (3.11.1984).

    Почётный гражданин Северска (Томск-7; 19.07.1979), Зеленогорска (Красноярск-45; 17.06.1981) и Усть-Каменогорска.

    Министерство среднего машиностроения СССР (Росатом).













    Абсолютно такое же здание стоит в США, и в нем же находится DoE. Даже пропуска в этих зданиях выдаются в подъезде за углом справа - и у нас и в США. По приказу Сталина копировали АБСОЛЮТНО все - даже такие глупости.

    В этих двух зданиях (именно в них, а не в Кремле и Белом доме) несколько раз решалась судьба нашей планеты...
    Востаннє редагував skroznik: 01.05.2011 о 16:44

  9. #9

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Вавилов Николай Иванович




    Никола́й Ива́нович Вави́лов (13 (25) ноября 1887, Москва — 26 января 1943, Саратов) — русский учёный-генетик, ботаник, селекционер, академик АН СССР, АН УССР и ВАСХНИЛ[1]. Брат физика Сергея Ивановича Вавилова.

    Организатор и участник ботанико-агрономических экспедиций, охвативших все континенты (кроме Австралии и Антарктиды); установил на их территориях древние очаги формообразования культурных растений. Создал учение о мировых центрах происхождения культурных растений[2]. Собрал крупнейшую в мире коллекцию семян культурных растений. Заложил основы государственных испытаний сортов полевых культур. Обосновал учение об иммунитете растений, открыл закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов[3]. Разработал учение о виде. Сформулировал принципы деятельности главного научного центра страны по аграрным наукам, создал сеть научных учреждений.[4]

    Президент Всесоюзного географического общества (с 1931 года), основатель и директор Всесоюзного института растениеводства, директор Института генетики АН СССР, член Экспедиционной комиссии Академии наук СССР, член коллегии Наркомзема СССР, член президиума Всесоюзной ассоциации востоковедения.

    Арестован в 1940 году, в 1941 году осуждён и приговорён к расстрелу, который был заменён 20-летним сроком заключения. В 1943 году умер в тюрьме. В 1955 году посмертно реабилитирован.

    Детство и семья

    Николай Иванович Вавилов родился 25 ноября (13 ноября по старому стилю) в 1887 году на Средней Пресне в Москве.

    Отец Иван Ильич Вавилов (1863—192 — купец первой гильдии, был родом из крестьянской семьи Волоколамского уезда. В детстве он пел в церковном хоре, однако позже после смерти своего отца покинул хор и пошёл подрабатывать у купца Василия Ивановича Сапрыкина. После был учеником у приказчика промышленника Н.В. Прохорова, владевшего Трехгорной мануфактурой. Немного позже Иван Вавилов стал приказчиком, а впоследствии выбился в самостоятельные торговцы. Сергей Вавилов писал о своём отце как о незаурядном человеке:

    Был он человек умный, вполне самоучка, но много читал и писал и, несомненно, был интеллигентным человеком. По-видимому, он был отличный организатор, «дела» его шли всегда в порядке, он был очень смел, не боялся новых начинаний. Общественник, либерал, настоящий патриот, религиозный человек. Его уважали и любили … человек он, несомненно, был незаурядный по сравнению с окружавшими его.[5]

    Мать Александра Михайловна Вавилова (1868—193, урождённая Постникова, дочь художника-резника, работавшего в Прохоровской мануфактуре. В своей автобиографии Сергей Вавилов пишет о ней:

    Мать замечательная, редкостная по нравственной высоте… окончила только начальную школу, и весь смысл жития ее была семья… Мать любил я всегда глубоко… Мало таких женщин видел я на свете.[6]

    Всего в семье было семеро детей, однако трое из них умерли ещё в младенчестве. У Николая Вавилова был младший брат Сергей Вавилов и две сестры — Александра и Лидия. Сергей Иванович Вавилов получил образование физика в 1914 году в Московском университете, в том же году был призван в армию, участвовал в Первой Мировой войне. В 1932 году Сергей Вавилов стал академиком АН СССР, в том же году он стал руководителем Государственного оптического института. Являлся президентом АН СССР с 1945 по 1951 год. Умер в 1951 году от инфаркта. Старшая сестра Александра (1886—1940) получила медицинское образование, была общественным деятелем, организовала санитарно-гигиенические сети в Москве. Младшая сестра Лидия (1891—1914) получила специальность микробиолога. Умерла от чёрной оспы, когда ухаживала за больными во время эпидемии.

    Уже в раннем детстве Николай Вавилов был предрасположен к естественным наукам. В числе его детских увлечений были наблюдения за животным и растительным миром. У отца была большая библиотека, в которой были редкие книги, географические карты, гербарии. Это сыграло немалую роль в формировании личности Вавилова.

    Образование



    По воле отца Николай поступил в Московское коммерческое училище. По окончании училища он хотел поступать в Императорский Московский университет, но, не желая терять год на подготовку к экзаменам по латинскому языку[7], знание которого было в то время обязательным для поступления в университет, в 1906 году поступил в Московский сельскохозяйственный институт на агрономический факультет. Занимался он у таких учёных, как Н. Н. Худяков и Д. Н. Прянишников. В 1908 году он участвовал в студенческой экспедиции по Северному Кавказу и Закавказью, а летом 1910 года прошёл агрономическую практику на Полтавской опытной станции, получив, по собственному признанию, «импульс для всей дальнейшей работы»[8]. На заседаниях институтского кружка любителей естествознания Вавилов выступал с докладами «Генеалогия растительного царства», «Дарвинизм и экспериментальная морфология». За время обучения в институте склонность Вавилова к исследовательской деятельности проявлялась неоднократно, итогом обучения стала дипломная работа о голых слизнях, повреждающих поля и огороды в Московской губернии. Окончил институт в 1911 году. По окончании института Вавилов был оставлен для подготовки к профессорскому званию на кафедре частного земледелия, возглавлявшейся Д. Н. Прянишниковым. Он был прикомандирован на Селекционную станцию института, руководимую селекционером Д. Л. Рудзинским, где начал исследование иммунитета культурных растений к паразитическим грибам; одновременно преподавал в институте и на Голицынских высших женских сельскохозяйственных курсах[7].

    С целью более широкого ознакомления с систематикой и географией культурных злаков и их болезней в течение 1911—1912 годов Николай Вавилов прошёл стажировку в Петербурге, в Бюро прикладной ботаники и селекции (руководитель Р. Э. Регель), а также в бюро по микологии и фитопатологии (руководитель А. А. Ячевский).

    В 1913 году Вавилов был командирован за границу. Во Франции в фирме Вильморенов он знакомился с новейшими достижениями селекции в семеноводстве, в Йене (Германия) работал в лаборатории Эрнста Геккеля, а в Мертоне (Англия) — в генетической лаборатории Института садоводства имени Джона Иннеса под руководством одного из крупнейших генетиков того времени Уильяма Бейтсона, где продолжил исследование иммунитета хлебных злаков, и в лаборатории генетики Кембриджского университета у профессора Реджиналда Паннета (англ. Reginald Punnett).

    Научная деятельность

    1915—1918



    Братья Николай (слева) и Сергей Вавиловы с матерью, Александрой Михайловной, 1915 год.

    В 1915 году Николай Вавилов начал заниматься изучением иммунитета растений. Первые опыты проводились в питомниках, развёрнутых совместно с профессором С. И. Жегаловым.

    Шла Первая мировая война, и Вавилов в 1916 году был призван в действующую армию в качестве консультанта по вопросу массового заболевания солдат русской армии в Персии. Он выяснил причину заболевания, указав на то, что в местную муку попадает Плевел опьяняющий (Lolium temulentum), а с ним грибок Stromantinia temulenta, который вырабатывает алкалоид темулин — вещество, способное вызвать серьёзное отравление у людей (головокружение, сонливость, потеря сознания, судороги) с возможным летальным исходом. Решением проблемы стал запрет на употребление местных продуктов, провизию стали завозить из России, в результате чего вопрос с болезнью был исчерпан.

    Вавилов же, спросив у военного руководства разрешение на проведение экспедиции, отправился вглубь Ирана, где занимался исследованием и сбором множества образцов злаков. Во время экспедиции он взял образец персидской пшеницы. Когда пшеница была посеяна в Англии, Вавилов пытался различными способами заразить её мучнистой росой (вплоть до применения азотного удобрения, способствующего развитию болезни), но все попытки оказались безуспешными. Тогда учёный пришёл к выводу, что иммунитет растений зависит от условий среды, в которой изначально формировался данный вид. Во время иранской экспедиции у Вавилова зародились мысли о закономерности наследственной изменчивости. Вавилов следил, как изменялись виды ржи и пшеницы от Ирана до Памира. Он заметил характерные изменения у видов обоих родов, что натолкнуло его на мысль о существовании закономерности в изменчивости родственных видов. Находясь на Памире, Вавилов сделал вывод, что горные «изоляторы» вроде Памира служат очагами зарождения культурных растений.

    В 1917 году Вавилов был избран помощником заведующего Отделом (бывшим Бюро) прикладной ботаники Р. Э. Регеля. Рекомендацию дал сам Регель: «По вопросам иммунитета [растений] работали за последние 20 лет уже очень многие и выдающиеся учёные почти всех стран света, но можно смело утверждать, что ещё никто не подходил к разрешению этих сложных вопросов с тою широтою взглядов при всестороннем освещении вопроса, с какою подходит к нему Вавилов. <…> В лице Вавилове мы привлечём в отдел прикладной ботаники молодого талантливого учёного, которым ещё будет гордиться русская наука»[9].

    В том же году Вавилов был приглашён возглавить кафедру генетики, селекции и частного земледелия на Саратовских высших сельскохозяйственных курсах и в июле переехал в Саратов. Наряду с чтением лекций Николай Иванович развернул полевое изучение иммунитета различных сельскохозяйственных растений, в первую очередь хлебных злаков. Им было исследовано 650 сортов пшеницы и 350 сортов овса, а также другие, не злаковые, культуры; проведён гибридологический анализ иммунных и поражаемых сортов, выявлены их анатомические и физиологические особенности. Вавилов начал обобщать данные, накопленные во время экспедиций и исследований. Результатом этих изысканий стала монография «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», изданная в 1919 году.

    1918—1930



    В 1920 году Вавилов выступил на III Всероссийском съезде по селекции и семеноводству в Саратове, председателем оргкомитета которого был, с докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости». Доклад был воспринят слушателями как крупнейшее событие в мировой биологической науке[10][11] и вызвал положительные отзывы в научном сообществе.[11][12]

    В годы преподавания в Саратове Н. И. Вавилов организовал изучение юго-восточных губерний европейской России (Астраханской, Царицынской, Самарской и Саратовской), послужившее основой для опубликования в 1922 году книги «Полевые культуры Юго-Востока».

    В 1920 году Сельскохозяйственный научный комитет избрал Н. И. Вавилова заведующим Отделом прикладной ботаники и селекции в Петрограде, и в январе 1921 года он с почти всеми своими саратовскими учениками покинул Саратов. Научная работа на новом месте началась с большим размахом.[13][14]

    Голод в Поволжье 1921—1922 годов заставил изменить направление исследований, Николай Иванович вместе с А. А. Ячевским совершил по поручению Наркомзема РСФСР поездку в США для участия в переговорах в Вашингтоне по вопросу закупки семян. Кроме того, он обследовал обширные зерновые районы США и Канады, выступил на Международном конгрессе по сельскому хозяйству с сообщением о законе гомологических рядов. Положения закона, развивавшего эволюционное учение Ч. Дарвина, были по достоинству оценены мировой научной общественностью. В Нью-Йорке было основано отделение Отдела прикладной ботаники.[13][15]

    На обратном пути Вавилов посетил ряд европейских стран (Англия, Франция, Бельгия, Голландия, Швеция), где встречался с учёными, установил новые научные связи, знакомился с научными лабораториями и селекционными станциями, организовал закупки сортового семенного материала, книг, научного оборудования.

    Так, например, в 1922 году Вавилов в Голландии встретился с Гуго де Фризом (основателем мутационной теории). Ознакомившись с научными изысканиями голландца, Вавилов уже в России выступил за вовлечение науки в создание сортовых ресурсов страны, продолжил расширение Отдела прикладной ботаники, стремясь превратить его в крупный центр сельскохозяйственной науки, приглашал учёных из других городов. Работа была направлена на выявление мирового разнообразия культурных растений с целью дальнейшего использования его для нужд страны. В 1924 году под руководством учёного на всей территории СССР была заложена и стала расти сеть опытных станций по сортоиспытанию сельскохозяйственных культур.

    Начался период крупных внутрисоюзных и зарубежных экспедиций Отдела. С 1924 по 1927 год был проведён ряд экспедиций — Афганистан (Вавилов вместе с Д. Д. Букиничем первыми из европейцев проникли в Кафиристан — высокогорную провинцию Афганистана[16], в то время закрытую для иноземцев)[17], Средиземноморье, Африка, в ходе которых Вавилов продолжал пополнять коллекцию образцов и изучение очагов возникновения культурных растений.

    Вавилов писал:
    Путешествие было, пожалуй, удачное, обобрали весь Афганистан, пробрались к Индии, Белуджистану, были за Гиндукушем. Около Индии добрели до финиковых пальм, нашли прарожь, видел дикие арбузы, дыни, коноплю, ячмень, морковь. Четыре раза перевалили Гиндукуш, один раз по пути Александра Македонского. <…> Собрал тьму лекарственных растений <…>[18]

    Отчёт об экспедиции объёмом 610 страниц стал основой книги «Земледельческий Афганистан», написанной Вавиловым совместно с Д. Д. Букиничем. В этой книге подтверждено предположение Николая Ивановича о том, что в Афганистане находятся центры происхождения некоторых важнейших для человека растений.

    За экспедицию в Афганистан Географическое общество СССР присудило Н. И. Вавилову золотую медаль имени Н. М. Пржевальского — «за географический подвиг».

    В 1923 году Вавилова избрали директором Государственного института опытной агрономии. В 115 отделениях и опытных станциях, в различных почвенно-климатических условиях нашей страны — от субтропиков до тундры — шло изучение и испытание разных форм полезных растений.

    Авторитет Н. И. Вавилова как учёного и организатора науки рос. В 1923 году Академия наук СССР избрала его членом-корреспондентом.

    В 1924 году возглавлявшийся Вавиловым Отдел прикладной ботаники и селекции был преобразован во Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур при Совнаркоме СССР (в 1930 году переименован во Всесоюзный институт растениеводства). Николая Ивановича Вавилова утвердили директором института.

    В 1925 году последовали экспедиции в Хивинский оазис и другие сельскохозяйственные районы Узбекистана.

    В 1926—1927 годах Н. И. Вавилов совершил экспедицию по странам Средиземноморья, он исследовал Алжир, Тунис, Марокко, Ливан, Сирию, Палестину, Трансиорданию, Грецию, Италию, Сицилию, Сардинию, Крит, Кипр, южную часть Франции, Испанию, Португалию, затем Французское Сомали, Абиссинию и Эритрею. На обратном пути Вавилов ознакомился с земледелием в горных районах Вюртемберга (Германия). Караванные и пешие маршруты в этой экспедиции составили около 2 тысяч км. Семенной материал, собранный Николаем Ивановичем, исчислялся тысячами образцов.[19]

    В середине 1920-х годов Вавилов сформулировал представления о географических центрах происхождения культурных растений. В 1926 году он опубликовал труд «Центры происхождения культурных растений». За него Н. И. Вавилову была присуждена Премия имени В.И. Ленина. Теоретически обоснованная идея центров происхождения дала научную основу для целенаправленных поисков полезных растений, была использована в практических целях.

    В 1927 году Вавилов выступил на V Международном генетическом конгрессе в Берлине с докладом «О мировых географических центрах генов культурных растений», на конференции экспертов по сельскому хозяйству в Международном аграрном институте в Риме — с докладом «Географические опыты по изучению изменчивости культурных растений в СССР». Конференция приняла решение присудить Вавилову Золотую медаль за его работы по географическим посевам и постановила ввести географические посевы по системе Вавилова в мировом масштабе[16].

    В 1929 году Николай Вавилов с целью изучения особенностей сельского хозяйства совершил экспедиции в страны Восточной Азии: вместе с М. Г. Поповым — в северо-западную часть Китая — Синьцзян, а в одиночку — в Японию, на Тайвань и в Корею.

    В 1929 году Николай Иванович Вавилов был избран действительным членом Академии наук СССР и одновременно академиком Всеукраинской Академии наук, назначен президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), организованной на базе Государственного института опытной агрономии. Николай Иванович направил свою энергию на организацию системы научных институтов сельскохозяйственного профиля. За первые три года работы Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ были созданы институты зернового хозяйства на Северном Кавказе, в Сибири, на Украине и юго-востоке европейской части страны, появились институт овощного хозяйства, плодоводства, прядильных лубо-волокнистых растений, картофельного хозяйства, риса, виноградарства, кормов, субтропических культур, лекарственных и ароматических растений и другие — всего около 100 научных учреждений. Всесоюзный институт растениеводства стал одним из головных институтов новой академии.

    В том же 1929 году году Вавилов был избран членом-корреспондентом Чехословацкой академии сельскохозяйственных наук, членом-корреспондентом Германской академии естествоиспытателей и почётным членом Британского общества садоводства.

    1930—1939



    Вавилов и Мичурин (1932)

    На V Международном ботаническом конгрессе, проведённом в 1930 году в Кембридже, учёный выступил с докладом «Линнеевский вид как система». Он выступал также на IX Международном конгрессе по садоводству в Лондоне.

    В 1930 году Вавилов создал и возглавил Институт генетики АН СССР[20], организовал II Международный конгресс почвоведов в Москве, участвовал (по приглашению Корнелльского университета, США) в Международной конференции по сельскохозяйственной экономике, а после неё совершил экспедицию по американскому континенту: он объехал все южные штаты США от Калифорнии до Флориды, пересёк двумя маршрутами горные и равнинные районы Мексики, Гватемалу.

    В 1932 году Вавилова выбрали вице-президентом VI Международного конгресса по генетике, проведённого в Итаке. На нём была представлена коллекция ВИРа, собранная во время последней американской экспедиции. После конгресса он объехал ряд провинций Канады и затем полгода обследовал земледельческие районы стран Центральной и Южной Америки: Сальвадора, Коста-Рики, Никарагуа, Панамы, Перу, Боливии, Чили, Аргентины, Уругвая, Бразилии, Тринидада, Кубы, Пуэрто-Рико и других — всего 17 — стран.



    Коллекция початков кукурузы в кабинете Николая Вавилова в Всероссийском институте растениеводства.

    Вавилов заботился о своевременной публикации результатов исследований руководимых им коллективов. Под его редакцией и при его участии выходили «Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции», начали издаваться многотомные сводки «Культурная флора СССР» и «Биохимия культурных растений», было издано руководство «Теоретические основы селекции растений» (1935), «Руководство по апробации сельскохозяйственных культур», большое количество сборников и монографий. Н. И. Вавилов создал школу исследователей культурных растений, заслужившую признание в мировой науке.

    В 1936 году Вавилов прочитал доклад на сессии ВАСХНИЛ «Пути советской селекции». В этом докладе Николай Вавилов впервые публично высказал несогласие с позицией Т. Д. Лысенко.

    В 1939 году Николай Иванович возглавил сельскохозяйственную группу Северо-Кавказской комплексной экспедиции Академии наук СССР. Пройдя по Военно-Осетинской дороге, он посетил и исследовал Цейский ледник и Мамисонский перевал.[21]

    Конфликт с Лысенко



    Карта научных экспедиций Вавилова

    В 1931 году на совещании в Наркозёме Вавилов выступил с докладом «Новые пути исследовательской работы по растениеводству», в котором был затронут вопрос об исследовании вегетационного периода растений и возможного сокращения этого периода. В этом докладе были упомянуты работы Алларда и Гарнера, Зайцева и других учёных. В том числе были приведены работы Лысенко. Главным преимуществом работ Лысенко Вавилов считал метод управления длиной вегетационного периода.

    В частности, одним из главных преимуществ яровизации Вавилов считал её использование в селекционных работах, в том числе вовлечение в селекцию растений, которые не вызревали в климате Советского Союза. Выступая на VI Международном генетическом конгрессе в США в 1932 г. с пленарной речью, Вавилов заявил:

    Замечательное открытие, недавно сделанное Т. Д. Лысенко в Одессе, открывает новые громадные возможности для селекционеров и генетиков… Это открытие позволяет нам использовать в нашем климате тропические и субтропические разновидности. [22][23]

    — Н.И. Вавилов, США, VI Международный генетический конгресс, 1932 г.

    Однако Вавилов также отмечал, что не стоит рассчитывать на немедленные положительные практические результаты от яровизации, так как сами механизмы данного явления не были досконально изучены:

    Пока мы еще не знаем, с какими сортами практически надо оперировать в каких районах. Еще не разработана самая методика предпосевной обработки посадочного материала. Еще нет оснований с полной гарантией идти в широкий производственный опыт[24]

    — Н.И. Вавилов. Социалистическое земледелие. 1931 год. 13 сентября.

    Н. И. Вавилов предложил опытным станциям ВИРа развернуть испытания по эффективности методики яровизации. В том числе, в ноябре 1931 года Вавилов написал агроному Полярной станции ВИР в Хибинах И. Г. Эйхфельду: «То, что сделал Лысенко и то, что делает, представляет совершенно исключительный интерес, и надо Полярному отделению эти работы развернуть».[23][25]

    17 июня 1935 г., на заседании Президиума ВАСХНИЛ, Вавилов заявил: «Лысенко осторожный исследователь, талантливейший, его эксперименты безукоризненны»[26].

    Н. И. Вавилов считал яровизацию техническим приёмом, требующим экспериментальных проверок[24], в то время как Лысенко выдвинул яровизацию в качестве уникального способа значительного (в 5 раз[27]) повышения урожая [28][24]. Кроме того, Лысенко не проводил [28][29] в полном объёме предварительных опытов, требующихся для подтверждения правильности его выводов относительно агроприёма в том или ином случае.[28]. Это было одно из разногласий, приведших к конфликту между школами Лысенко и Вавилова. К тому же, дальнейшие темы работ Лысенко, начиная с отрицания им в 1936 г. законов Менделя и других законов генетики, вызвали острые дискуссии, в которых Вавилов также разошёлся с Лысенко. В 1940 г. он писал в письме наркому земледелия:

    Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой (ламаркизм).[30]

    Научные исследования школы Вавилова шли вразрез утверждениям школы Т. Д. Лысенко. Лысенко отрицал[31] генетику, которую он называл буржуазной теорией «Вейсманизма-морганизма», и, пользуясь поддержкой властей, систематически преследовал[31] ученых-генетиков. Многие генетики лишились работы и были арестованы [31]. Лично Вавилова защищал от преследований его международный авторитет ученого.

    В 1939 Вавилов был приглашен на седьмой международный конгресс генетиков в Эдинбурге, но не получил разрешения на выезд. В знак протеста место председателя на конгрессе было оставлено свободным.

    В июне 1939 года единомышленник Лысенко И. И. Презент написал докладную записку о VII Международном генетическом конгрессе. Записка была адресована председателю Совнаркома СССР В. М. Молотову и гласила:

    Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты. Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдём на костёр», изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея. Поведение Вавилова и его группы приобретает в последнее время совершенно нетерпимый характер. Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, и нельзя не сделать вывод, что они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций и положения… В настоящее время подготовка к участию в конгрессе находится целиком в руках Вавилова, и это далее никоим образом нельзя терпеть. Если судить по той агрессивности, с которой выступают Вавилов и его единомышленники, то не исключена возможность своеобразной политической демонстрации «в защиту науки» против её «притеснения» в Советской стране. Конгресс может стать средством борьбы против поворота нашей советской науки к практике, к нуждам социалистического производства, средством борьбы против передовой науки.

    — И. И. Презент, Докладная записка председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову о международном генетическом конгрессе, Государственный архив РФ.

    На докладной стоят подпись и виза академика Т. Д. Лысенко[11], который в то время был президентом ВАСХНИЛ. По одной из распространенных версий, именно эта докладная записка послужила причиной ареста Н. И. Вавилова: ознакомившись с содержимым записки, Л. П. Берия направил письмо В. М. Молотову, в котором просил дать санкцию на арест Н. И. Вавилова[11].

    Завизированная Лысенко докладная записка соратника и близкого друга Лысенко И. Презента (Одесса) тов. Молотову В. М. от 7 июня 1939 г. о седьмом Международном генетическом конгрессе содержала критику Вавилова и группы его единомышленников — «морганистов» и пожелания не проводить этот конгресс, на котором должен был, по замыслу зарубежных организаторов, председательствовать Н. И. Вавилов и выступать с часовым докладом Т. Д. Лысенко.

    На основании этого документа, а также на основании широко распространенных в академической среде мнений, сын Н. И. Вавилова — Ю. Н. Вавилов усматривал роль Т. Д. Лысенко в аресте и гибели своего отца, а также его ближайших соратников Г. Д. Карпеченко, Л. И. Говорова, Г. А. Левитского [32]

    Генетический конгресс состоялся, но на нём не было советской делегации. Немецкая делегация, в связи с обострением военной обстановки, вскоре покинула конгресс. [33]

    Арест и гибель



    «Предварительным и судебным следствием установлено, что Вавилов с 1925 года является одним из руководителей антисоветской организации, именовавшейся „Трудовая крестьянская партия“, а с 1930 года являлся активным участником антисоветской организации правых, действовавших в системе Наркомзема СССР и некоторых научных учреждений СССР... В интересах антисоветских организаций проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, на развал и упадок социалистического земледелия в СССР… Преследуя антисоветские цели, поддерживал связи с заграничными белоэмигрантскими кругами и передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза.

    Признавая виновным Вавилова в свершении преступлений, предусмотренных статьями 58—1a, 58—7, 58—9, 58—11 УК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила:

    Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.»


    В 1940 году Н. И. Вавилову было поручено Наркомземом возглавить научную комплексную экспедицию по западным областям Белоруссии и Украины. 6 августа того же года Вавилов был арестован во время экспедиции в Черновцах.

    Допросы Вавилова продолжались одиннадцать месяцев[34]. За всё время Н. И. Вавилова вызывали на допрос около 400 раз, общее время допросов составило 1 700 часов[35]. Следствие по делу Вавилова вёл помощник начальника следственной части Главного экономического управления НКВД СССР А. Г. Хват. По свидетельству большинства и биографов Вавилова во время допросов он подвергался физическим истязаниям[11][35], после чего его волокли обратно в камеру. После таких допросов Вавилов дал показания о том, что занимался вредительством по заданию бывшего министра сельского хозяйства Я. А. Яковлева, арестованного и расстрелянного незадолго до этого[36]. Утверждается также, что по делу Вавилова было привлечено множество сфабрикованных документов. В том числе Вавилову вменялось в вину то, что он якобы являлся одним из руководителей «Трудовой крестьянской партии»[34], существование которой ставится под сомнение большинством современных историков[37]. Поводом для этого послужило то, что Вавилов ходатайствовал за арестованных по «Делу Трудовой крестьянской партии», среди которых были видные агрономы и учёные[37]. «Дело Трудовой крестьянской партии» являлось частью борьбы с «правыми уклонистами», наряду с «делом Промпартии» и «делом Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)».[38] С сентября 1940 по март 1941 года допросы не производились, Вавилов содержался в одиночной камере Внутренней тюрьмы НКВД СССР. За это время Вавилов написал рукопись книги по истории земледелия, впоследствии уничтоженную сотрудниками НКВД СССР. Весной 1941 года после ареста ряда генетиков и растениеводов допросы возобновились. Положение Вавилова стало ещё хуже, поскольку его перевели в сильно перенаселённую общую камеру.[28]

    9 июля 1941 года Вавилов был приговорён к расстрелу Военной коллегией Верховного Суда СССР по статьям 58-1а, 58-7, 58-9, 58-11 УК РСФСР[39]. Позже по ходатайству академика Д. Н. Прянишникова, научного руководителя диссертации Нины Берия (жены Л. П. Берия), расстрел был заменён 20-летним сроком заключения[40].

    Осуждённый был отправлен в тюрьму № 1 Саратова, где находился с 29 октября 1941 года по 26 января 1943 года. В саратовской тюрьме Вавилов содержался сначала в карцере-одиночке, но затем его перевели в камеру, где сидели академик И. К. Луппол и инженер-лесотехник И. Ф. Филатов[11]. Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Тяжёлые условия содержания в тюрьме подорвали здоровье Вавилова. Во время пребывания в саратовской тюрьме Вавилов получил воспаление лёгких и переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942 году[11]. В последний год своей жизни Н. И. Вавилов страдал дистрофией. Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.



    Тюремное фото Вавилова

    Мною, врачом Степановой Н. Л., фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Николая Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице тюрьмы № 1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов _ минут. Телосложение правильное, упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной деятельности."

    — Акт о смерти заключенного, Дежурный врач Степанова, дежурная медсестра Скрипина, Государственный архив РФ.

    Где точно был похоронен Вавилов, неизвестно, так как на этом месте находится братская могила. На примерном месте захоронения на Воскресенском кладбище Саратова установлен памятник академику Вавилову.[28]

    Реабилитация

    В 1943 году младший брат Николая Ивановича — Сергей Иванович Вавилов был награждён Сталинской премией и орденом Ленина. В 1945 году — назначен на пост Президента Академии наук СССР. В 1943 году Сергея Ивановича Вавилова уведомили о смерти брата, но до 1945 года ни он, ни близкие не имели подробных сведений о последних днях Николая Ивановича.[41]

    Формальная реабилитация Николая Вавилова произошла в 1955 году, когда с него посмертно сняли обвинения в антисоветской деятельности и вредительстве.[42]

    Научная и общественная реабилитация имени Вавилова продолжилась только в 1960-х годах. 8 июля 1966 года по инициативе Поповского и Майсуряна последовало Постановление Президиума АН СССР № 476, в котором было предложено создать комиссию по изучению наследия академика Вавилова. Его имя вернулось в учебники, были переизданы его труды.[28]

    По мнению исследователей, подробности биографии Вавилова, связанные с последними годами жизни, в период с 1945 по 1987 год в источниках, доступных советскому массовому читателю, не раскрывались. Во втором издании БСЭ (1951—195 статьи о Николае Вавилове не было. Она появилась только в дополнительном томе, вышедшем в 1958 году[28] В третьем издании БСЭ (1969—197 в статье о Николае Вавилове ни слова не сказано и причинах его смерти.[43]

    Подробное издание «Жизнь замечательных людей. Николай Вавилов» (196 так описывает последние годы жизни учёного:

    Это была последняя поездка академика Н. И. Вавилова. Через два с половиной года его не стало… [13]

    Биограф Вавилова Поповский пишет:

    В середине XX века обстоятельства изменились, хотя и не очень сильно: те, кто способствовал физической гибели Вавилова, принялись затем за его духовное умерщвление, они сделали всё, чтобы современники забыли даже, как выглядит портрет учёного.[28]

    Детали уголовного дела Вавилова стали доступны общественности только в середине 1960-х, хотя дать им широкую огласку в СМИ и печатных изданиях биографам не удалось. Материалы о последних годах жизни и научном наследии Вавилова стали появляться только с началом перестройки в СССР.[44][28][45]

    Научные достижения

    Экспедиции

    • 110 экспедиций по всему миру, принесших «мировой науке результаты первостепенной значимости, а их автору — заслуженную славу одного из наиболее выдающихся путешественников современности»[46].
    • Результат вавиловских научных экспедиций — создание уникальной коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 году 250 тысяч образцов.[16]


    Учения

    • Учение об иммунитете растений .
    • Учение о центрах происхождения культурных растений.
    • Учение о виде как системе[48], внутривидовые таксономические и эколого-географические классификации.


    Открытия

    • Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости.


    Основные работы

    • Вавилов Н. И. О происхождении культурной ржи // Труды по прикладной ботанике. 1917. Т. 10. № 7/10. С. 561—590.
    • Вавилов Н. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости // Доклад на III Всероссийском селекционном съезде в Саратове 4 июня 1920 г. — Саратов : Губполиграфотдел, 1920.
    • Вавилов Н. И. К познанию мягких пшениц: (Систематически-географический очерк) // Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции. 1922/1923. Т. 13. № 1. С. 149—257.
    • Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений. — Л.: Тип. им. Гутенберга, 1926.
    • Вавилов Н. И. Географическая изменчивость растений // Научное слово. 1928. № 1. C. 23-33.
    • Вавилов Н. И., Букинич Д. Д. Земледельческий Афганистан. // Прил. 33. к Тр. по прикладной ботанике, генетике и селекции, 1929.
    • Вавилов Н. И. Г. С. Зайцев // Природа. 1929. С. 581—582.
    • Вавилов Н. И. Линнеевский вид как система // Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции. 1931. Т. 26, вып. 3. С. 109—134.
    • Вавилов Н. И. Селекция как наука. 1934.
    • Вавилов Н. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости // Теоретические основы селекции растений / Под ред. Н. И. Вавилова. М.; Л.: Сельхозгиз, 1935. Т. 1: Общая селекция растений. С. 75-128.
    • Вавилов Н. И. Мировой опыт земледельческого освоения высокогорий // Природа. 1936. С. 74-83.
    • Вавилов Н. И. Великие земледельческие культуры доколумбовой Америки и их взаимоотношения // Изв. Всесоюзного географического общества. — 1939. — № 10.
    • Вавилов Н. И. Учение о происхождении культурных растений после Дарвина // Советская наука. — 1940. — № 2.
    • Вавилов Н. И. Избранные произведения : в 2-х т. / Под редакцией и с комментариями Ф. Х. Бахтеева. — Л.: Наука, 1967.
    • Вавилов Н. И. Пять континентов[49]. Краснов А. Н. Под тропиками Азии. — 2-е изд. — М.: Мысль, 1987
    • Вавилов Н. И. «Жизнь коротка, надо спешить». — М.: Сов. Россия, 1990
    • Вавилов Н. И. Научное наследие в письмах. Международная переписка. Т. I. Петроградский период: 1921—1927 гг.// Отв. ред. В. А. Драгавцев. — М.: Наука, 1994. — 556 с; Т. II. 1928—1930 гг.// Отв. ред. Л. Н. Андреев. — М.: Наука, 1997. — 638 с; Т. III. 1931—1933 гг.// Отв. ред. Ю. П. Алтухов. — М.: Наука, 2000. — 588 с; Т. IV. 1934—1935 гг.// Отв. ред. С. В. Шестаков. — М.: Наука, 2001. — 324 с; Т. V. 1936—1937 гг.// Отв. ред. В. К. Шумный. — 2002. — 478 с; Т. VI. 1938—1940 гг.// Отв. ред. А. А. Жученко. — М.: Наука, 2003


    Растения, описанные Вавиловым
    • Avena nudibrevis Vavilov
    • Hordeum pamiricum Vavilov
    • Linum dehiscens Vavilov & Elladi
    • Linum indehiscens (Neilr.) Vavilov & Elladi
    • Secale afghanicum (Vavilov) Roshev.
    • Secale dighoricum (Vavilov) Roshev.
    • Triticum persicum Vavilov


    Признание иностранных научных организаций

    В иностранных государствах Н. И. Вавилов был избран:

    почётным членом:

    [LIST][*]Лондонского королевского общества садоводов (1931, Великобритания)[50][*]Английского общества прикладной ботаники[*]Испанского общества испытателей природы[*]Американского ботанического общества (1942)[50][*]Национальной Академии наук в Аллахабаде (1942, Индия)[50][*]Лондонского Линнеевского общества (1942, Великобритания)[50][*]Британской ассоциации биологов[*]Мексиканского агрономического общества[*]иностранным членом Лондонского королевского общества (1942, Великобритания)[50][51]/[LIST]

    почётным доктором:

    • Софийского государственного университета имени К. Охридского (1939, Болгария)[50][52]
    • Университета имени Я. Пуркине в Брно (1939, Чехословакия)[50]

    членом-корреспондентом:
    • Германской академии наук
    • Академии сельскохозяйственных наук Чехословакии (1923)[50]
    • Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (1942)[50]

    членом:

    • Эдинбургского королевского общества (1942, Великобритания)[50]
    • Аргентинской академии[53]
    • Национального географического общества США (1942)[50]
    • Географического общества Нью-Йорка (1942, США)[50]
    • Королевского географического общества (1942, Великобритания)[50]
    • Международного совета экспертов при Римском международном аграрном институте


    Названы в честь Вавилова

    • ВАСХНИЛ учредил Золотую медаль имени Н. И. Вавилова;
    • Академия Наук СССР учредила премию (1965) и золотую медаль (196 имени Вавилова.
    • В Саратове в 1969 году по просьбе саратовских учёных именем Николая Вавилова названа улица Вавилова[54]. В 1997 году в начале улицы был установлен памятник[55].
    • В Санкт-Петербурге есть улица братьев Вавиловых[56].
    • Николай Степанович Черных назвал именем братьев Вавиловых открытый им в 1977 году астероид из главного пояса астероидов — 2862 Vavilov.
    • Имя Вавилова носит кратер на обратной стороне Луны и ледник Вавилова на Северной Земле. Ещё один ледник, находящийся у Дарвазской стены (хребет Академии наук, Памир), назван именем Вавилова в 1931 году по решению Всесоюзного географического общества[16]. Рядом с ним расположен перевал Вавилова.[57]
    • В 1967 году имя Николая Ивановича Вавилова было присвоено Всероссийскому институту растениеводства[58], которым он руководил с 1921 по 1940 год.
    • В 1981 году именем Вавилова назван Институт механизации и электрификации сельского хозяйства (ныне Саратовский государственный аграрный университет имени Н. И. Вавилова).[59]
    • Поселок Вавилово в Дербентском районе Дагестана, бывшая Опытная сельскохозяйственная станция основанная им.
    • 1987 год — год столетия со дня рождения учёного — был объявлен ЮНЕСКО Годом Вавилова.
    • В 1965 году, в период возрождения генетических исследований, было создано Всесоюзное общество генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова. Под таким название общество действовало до 1992 года, когда его преемником стало Вавиловское общество генетиков и селекционеров.
    • В 2001 году имя Н. И. Вавилова было присвоено средней школе № 66, расположенной в посёлке Юбилейный Волжского района Саратова.

    Растения

    В честь Н. И. Вавилова назван род растений Вавиловия (Vavilovia) Fed.[60] семейства Бобовые, а также целый ряд видов растений[61]:
    • Aegilops vavilovii (Zhuk.) Chennav. — Эгилопс Вавилова
    • Allium vavilovii Popov & Vved. — Лук Вавилова
    • Amygdalus vavilovii Popov — Миндаль Вавилова
    • Astragalus vavilovii Fed. & Tamamsch. — Астрагал Вавилова
    • Avena vaviloviana (Malz.) Mordv. — Овёс Вавилова
    • Centaurea vavilovii Takht. & Gabrieljan — Василёк Вавилова
    • Cousinia vavilovii Kult. — Кузиния Вавилова
    • Gastropyrum vavilovii (Zhuk.) Á.Löve — Гастропирум Вавилова
    • Oryzopsis vavilovii Roshev. — Рисовидка Вавилова
    • Oxytropis vavilovii Vassilcz. — Остролодочник Вавилова
    • Phlomis vavilovii Popov — Зопник Вавилова
    • Phlomoides vavilovii (Popov) Adylov, Kamelin & Makhm. — Фломоидес Вавилова
    • Piptatherum vavilovii (Roshev.) Roshev. — Ломкоколосник Вавилова
    • Prunus × vavilovii (Popov) A.E.Murray — Слива Вавилова
    • Pyrus vavilovii Popov — Груша Вавилова
    • Scorzonera vavilovii Kult. — Козелец Вавилова
    • Secale vavilovii Grossh. — Рожь Вавилова
    • Solanum vavilovii Juz. & Bukasov — Паслён Вавилова
    • Thymus vavilovii Klokov — Тимьян Вавилова
    • Trifolium vavilovii Eig — Клевер Вавилова
    • Triticum vavilovii (Tuman.) Jakubz. — Пшеница Вавилова.

    Награды
    • В 1925 году Н. И. Вавилов был награждён Большой серебряной медалью имени Н. М. Пржевальского Русского географического общества.
    • В 1940 году награждён Большой золотой медалью ВСХВ.

    Основные вехи жизни в датах
    • 1911 — закончил Петровскую сельскохозяйственную Академию в Москве.
    • 1913—1914— работа в лаборатории профессора Уильяма Бейтсона, Англия.
    • 1917—1921 — профессор агрономического факультета Саратовского университета.
    • 1919 — создание учения об иммунитете растений.
    • 1920 — формулировка закона гомологических рядов в наследственной изменчивости.
    • 1921—1940 — заведует Отделом прикладной ботаники и селекции в Петрограде, который в 1924 был реорганизован во Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур, а в 1930 — во Всесоюзный институт растениеводства (ВИР), руководителем которого он оставался до августа 1940.
    • 1923 — избран членом-корреспондентом АН СССР в отделение физико-математических наук (по разряду биологическому)
    • 1926 — награждение премией имени В. И. Ленина.
    • 1928 — избран академиком АН СССР в отделение физико-математических наук (ботаника)
    • 1930—1933 — возглавлял Генетическую лабораторию АН СССР в Москве.
    • 1931—1940 — Президент Всесоюзного географического общества.
    • 1933—1940 — возглавлял Институт генетики АН СССР (организованный на базе Генетической лаборатории).
    • 1940 — арестован во время очередной экспедиции.
    • 1943 — умер в тюрьме.



    Литература

    1. ↑ Новая Российская энциклопедия: в 12 т. / Редкол.: А. Д. Некипелов, В. И. Данилов-Данильян и др. — М.: ООО «Издательство „Энциклопедия“» Т. 3 Бруней — Винча, 2007. — 480 с.: ил.
    2. ↑ Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений. — Л.: Тип. им. Гутенберга, 1926.
    3. ↑ Медников Б. М. Закон гомологической изменчивости (К 60-летию со дня открытия Н. И. Вавиловым закона). — М.: Знание, 1980. — 64 с.
    4. ↑ Биографическая энциклопедия РАСХН—ВАСХНИЛ, электронная версия Проверено 15 декабря 2008 г.
    5. ↑ / В.Д. Есаков. ПУТЬ, КОТОРЫЙ ВЫБИРАЮ
    6. ↑ Е. Александров, Ю. Вавилов. БРАТЬЯ ВАВИЛОВЫ: ЖИЗНЬ И ТРАГЕДИЯ
    7. ↑ 1 2 Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия / В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии.. — 2-е изд.. — М.: Мысль, 1987. — С. 8.
    8. ↑ В 2002 году — к 115-ой годовщине со дня рождения учёного — на территории Полтавского сельскохозяйственного института и на его средства был установлен памятник Н. И. Вавилову. Автор — скульптор Н. Н. Цысь
    9. ↑ Цит. по: Пантеева Н. М. Памяти Н. И. Вавилова // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова: Гуманитарные науки. Спецвыпуск. — Саратов: 2007. — С. 8—9. Проверено 6 февраля 2009 г.
    10. ↑ В сообщении саратовского отделения Российского телеграфного агентства от 21 июня 1920 года о законе сказано: «величайшее открытие, имеющее мировое значение». — Цит. по: Пантеева Н. М. Памяти Н. И. Вавилова // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова: Гуманитарные науки. Спецвыпуск. — Саратов: 2007. — С. 9. Проверено 6 февраля 2009 г.
    11. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Шайкин В. Г. Николай Вавилов. — М.: Молодая гвардия, 2006. — 256 с.: ил. — (ЖЗЛ).
    12. ↑ «Путь к новому синтезу, или Куда ведут гомологические ряды?» № 8/1972 Сергей Викторович Мейен «Знание — сила» ссылка проверена 5 февраля 2009
    13. ↑ 1 2 3 Семен Резник; «Николай Вавилов» (ЖЗЛ). Москва, изд-во «Молодая гвардия», 1968. ссылка проверена 30 января 2009
    14. ↑ Е. С. Левина «Трагедия Н. И. Вавилова» сборник «Репрессированная наука», стр 226, Л.: Наука, 1991 ссылка проверена 5 февраля 2009
    15. ↑ «Comparative Genomics of Plant Chromosomes» The Plant Cell, Vol. 12, 1523—1539 ссылка проверена 5 февраля 2009
    16. ↑ 1 2 3 4 Федосеева В. И. Н. И. Вавилов — выдающийся географ и путешественник // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н. И. Вавилова. Гуманитарные науки. — Саратов: 2007. — В. Спецвыпуск. — С. 25. Проверено 6 февраля 2009 г.
    17. ↑ Было собрано свыше 7 тысяч образцов семян культурных растений, около тысячи гербарных образцов.
    18. ↑ Цит. по: Резник С. Николай Вавилов. — М.: Молодая гвардия, 1968. — (ЖЗЛ).
    19. ↑ Витковский В. Л., Чувашина Н. П. «Уникальная коллекция» журнал «Природа», № 10 / 1987, стр 75 ссылка проверена 5 февраля 2009
    20. ↑ Занимал пост руководителя института до ареста
    21. ↑ Амирханов А. М. и др. Северо-Осетинский заповедник // Заповедники СССР. Заповедники Кавказа / Под общ. ред. В. Е. Соколова, Е. Е. Сыроечковского. — М.: Мысль, 1990. — С. 69. — ISBN 5-244-00432-8
    22. ↑ Н. И. Вавилов. Цитиров. в обратном переводе из: The Scientific Monthly, July 1949, p. 367.
    23. ↑ 1 2 Сойфер, «Власть и наука», 2001
    24. ↑ 1 2 3 Семён Резник «Снова о Вавилове и Лысенко», 1991.
    25. ↑ Н. И. Вавилов. Письмо агроному И. Г. Эйхфельду в Хибины, ЛГАОРСС, фонд ВИР, № 9708, дело 409, лист 155, письмо от 11 ноября 1931 г.
    26. ↑ Доклад Н. И. Вавилова на заседании Президиума ВАСХНИЛ 17 июня 1935 года, Архив ВАСХНИЛ, опись 450, л. 192, д. 3.
    27. http://www.znanie-sila.ru/projects/issue_98.html
    28. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Марк Поповский, Дело академика Вавилова, 1991. ссылка проверена 29 января 2009
    29. http://www.ihst.ru/projects/sohist/papers/sav95f.htm
    30. http://www.duel.ru/199715/?15_6_1
    31. ↑ 1 2 3 Лысенко и лысенковщина: особенности развития отечественной генетики
    32. ↑ «Роль Трофима Лысенко в аресте и гибели Н. И. Вавилова и его ближайших соратников Г. Д. Карпеченко, Л. И. Говорова, Г. А. Левитского» //Ю. Н. Вавилов
    33. ↑ Я. Г. Рокитянский «Три архивных документа» // Вестник российской академии наук № 12, 2003, том 73
    34. ↑ 1 2 Архивные материалы о последних годах жизни академика Вавилова (1940—1943)
    35. ↑ 1 2 Архивные материалы о последних годах жизни академика Вавилова (1940—1943)
    36. ↑ D. Rayfield. «Stalin and his hangmen». Random house, 2004 ISBN 0-375-75771-6
    37. ↑ 1 2 Дела «Промпартии» И «Трудовой крестьянской партии (ТКП)» (1930—1932)
    38. ↑ Т. Н. Осташко Власть и интеллигенция: динамика взаимоотношений на рубеже 1920—1930-х годов
    39. ↑ Детали приведены в письме заместителя генерального прокурора СССР А. Вавилова председателю КГБ при Совете Министров СССР Серову // Суд палача…: с. 122.
    40. ↑ Шандуренко Г. В., вед. науч. сотр. РГБ Николай Иванович Вавилов // http://bio.1september.ru
    41. ↑ «Братья Николай и Сергей Вавиловы» Симон Шноль ссылка проверена 24 января 2009
    42. ↑ «ХХ съезд и советская наука: пряник и кнут» Владимир Эленбоген bbcrussian.com ссылка проверена 24 января 2009
    43. ↑ Большая советская энциклопедия (БСЭ), третье издание 1969—1978. статья Николай Иванович Вавилов. ссылка проверена 24 января 2009
    44. ↑ М. Раменская «В. Шайкин. Николай Вавилов» 2007, № 9 «Знамя» ссылка проверена 1 февраля 2009
    45. ↑ Семён Резник; «Дорога на эшафот». Издательство «Третья волна», Париж—Нью-Йорк, 1983. ссылка проверена 1 февраля 2009
    46. ↑ С 1923 по 1940 год Н. И. Вавиловым и другими сотрудниками ВИРа было совершено 180 экспедиций, из них 40 — в 65 зарубежных стран. — Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия / В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии.. — 2-е изд.. — М.: Мысль, 1987. — С. 9, 15.
    47. ↑ «The Living Fields: Our Agricultural Heritage» By Jack Rodney Harlan, Published by Cambridge University Press, 1998, ISBN 0-521-64992-7 ссылка проверена 8 февраля 2009
    48. ↑ См. материал на upindiversity.blogspot.com
    49. ↑ Книга автором не завершена, и часть рукописи утрачена. — Павлов В. Н. Выдающийся советский учёный Николай Иванович Вавилов и его путешествия. // В кн.: Вавилов Н. И. Пять континентов. Краснов А. Н. Под тропиками Азии. — 2-е изд. — М.: Мысль, 1987. С. 15.
    50. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Корнеев С. Г. Советские учёные — почётные члены научных организаций зарубежных стран. М.:Издательство «Наука», 1981, С. 28
    51. ↑ The Royal society, Obituaries and Biographical Memoirs of Fellows of the Royal Society 1830—2006 (англ.) ссылка проверена 5 февраля 2009
    52. ↑ Официальный сайт Софийского государственного университета имени К. Орхидского
    53. ↑ 120 лет со дня рождения Н. И. Вавилова
    54. ↑ Прежнее название — Михайловская
    55. ↑ Максимов Е. К. Имя твоей улицы. — Саратов: ООО «Приволжской книжное издательство», 2007. — 192 с.
    56. ↑ Улицы имени Вавилова есть в Липецке и Москве, но они названы в честь брата Николая Ивановича — Сергея Вавилова.
    57. http://www.poxod.ru/guidebook/darvaz...vilodfz_a.html
    58. ↑ Полное наименование в 2009 году — Государственное научное учреждение «Государственный научный центр Российской Федерации Всероссийский научно-исследовательский институт растениеводства имени Н. И. Вавилова Российской академии сельскохозяйственных наук»
    59. ↑ [1]
    60. ↑ Vavilovia: Таксономия на сайте GRIN(англ.) Проверено 29 января 2009 г.
    61. ↑ На основе списка IPNI

  10. #10

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Сергей Иванович Вавилов

    В.Л.Гинзбург
    академик, лауреат Нобелевской премии


    Выступление на заседании Президиума РАН 28 марта 2001 года, посвященного 110-летию со дня рождения С.И.Вавилова.




    Сергей Иванович Вавилов был директором ФИАНа с его основания в 1932 г. и вплоть до своей кончины в 1951 г., я же работаю в этом институте с 1940 г., а фактически оказался связан с ФИАНом даже несколько раньше (примерно с 1938 г.). Институт был тогда небольшим (всего человек 200), и деятельность директора была, в общем, на виду у всех сотрудников. Кроме того, некоторые вопросы, которыми я занимался, интересовали Сергея Ивановича, хотя я помню только один разговор с ним на научную тему. Так, С.И. как-то еще до войны спросил меня о том, в какой мере можно не считаться с ускорением источника излучения Вавилова-Черенкова – ведь в силу радиационных потерь такое ускорение, казалось бы, неизбежно. Я дал правильный ответ: ускорение, вообще говоря, несущественно как это ясно из вычислений, пренебрегающих ускорением. Однако только позже я обдумал этот вопрос глубже и понял в чем дело без всяких вычислений. Действительно, во-первых, ускорение источника (тогда, да и сейчас обычно говорят об электроне) можно компенсировать, скажем, внешним полем. Во-вторых, если масса источника достаточно большая, влияние излучения, приводящее к изменению скорости источника всегда можно считать сколь угодно малым. Другими словами, вполне законно считать скорость источника заданной и, в частности, постоянной. Замечу также, что С.И. был в какой-то мере в курсе моей работы и в других областях, поскольку представил с 1940 по 1946 гг. с десяток моих статей в ДАН СССР.

    Но это кстати, ибо я не собираюсь сегодня говорить о физике, а хотел бы коснуться других сторон и оценок деятельности Сергея Ивановича.

    Среди упомянутых оценок встречаются резко негативные, как касающиеся физических достижений и научного уровня, так и политической позиции С.И. Существует мнение, согласно которому об ушедших от нас нужно говорить либо хорошее, либо не говорить ничего (aut bene aut nihil). Когда речь идет о надгробном слове или даже некрологе, такая позиция понятна. Но по истечении достаточного времени мне представляется правильной лишь иная формула: нужно либо ничего не говорить, либо говорить правду. Поэтому я считаю, что об отрицательных оценках Сергея Ивановича следует сказать и ответить на них. Что это за оценки?

    Действительно, Сергей Иванович не только не подвергался каким-либо репрессиям, но и стал в 1945 г. Президентом АН СССР, в то время как его старший брат Николай Иванович Вавилов был в 1940 г. арестован и 26 января 1943 г. скончался в тюрьме. Это послужило поводом для обвинений Сергея Ивановича в предательстве брата. Так, в «Архипелаге ГУЛАГ» А.И.Солженицына [2] говорится следующее: «Академик Сергей Иванович Вавилов после расправы над своим великим братом пошел в лакейские президенты Академии наук. (Усатый шутник в издевку придумал, проверял человеческое сердце)».

    Далее, С.И. был Президентом в самое тяжелое, сталинское время, и ему не раз приходилось говорить вещи, с нашей сегодняшней точки зрения просто чудовищные, касающиеся «корифея всех наук» Сталина, антинаучной (так называемой мичуринской) биологии и т.д. Естественно, для тех, кто не знал С.И., его положения и всей ситуации, такое поведение может вызвать осуждение. Я убежден, однако, что все подобные обвинения С.И. совершенно несостоятельны. Об этом достаточно подробно и убедительно пишет Е.Л.Фейнберг [1], и я замечу здесь, что года три назад написал А.И.Солженицыну письмо, в котором сообщил (с приложением соответствующих материалов) об его ошибочной оценке С.И.Вавилова. В ответ Александр Исаевич позвонил мне и выразил свою радость в связи с выяснением истины. Надеюсь, что в последующих изданиях «Архипелага ГУЛАГ» неверное замечание, касающееся Сергея Ивановича, будет отсутствовать.

    Кстати, для меня лично, помимо документов и дат, убедительным аргументом, касающимся связей между братьями Вавиловыми, является отношение к Сергею Ивановичу сыновей Николая Ивановича. Так, младший сын Н.И.Вавилова Юрий говорит о «дяде Сереже» буквально с такой же теплотой, как об отце. Сергей Иванович всячески опекал Ю.Н.Вавилова и его мать – вдову брата. Насколько мне удалось узнать, также относился к Сергею Ивановичу и старший сын Н.И.Вавилова Олег, трагически погибший в 1946 г. (имеются подозрения, что О.Н.Вавилов был убит в отместку за открыто высказывавшееся им возмущение в связи с гибелью отца).

    Итак, в отношении мнимого предательства Сергеем Ивановичем своего брата все абсолютно ясно.



    В вопросе о деятельности Сергея Ивановича как Президента АН СССР, избранного в июне 1945 г., хотел бы заметить следующее. Выборы Общим собранием АН на должность Президента носили тогда чисто формальный характер. Президента назначал Сталин. В данном случае его выбор был, думаю, лучшим возможным из чисто деловых соображений (речь шла о физике, причем хорошем организаторе). Правда, вполне вероятно, что играло роль и характерное для Сталина подлое и коварное стремление назначить на высокий пост брата уничтоженного им Н.И.Вавилова. Мог ли С.И. отказаться от назначения? Насколько знаю, в те времена отказ от предложения Сталина был смертельно опасен. Кроме того, сразу после окончания победоносной войны в обществе были широко распространены надежды на ослабление диктатуры и известную демократизацию режима. Наконец, Сергей Иванович понимал, что некоторые другие возможные кандидаты в Президенты, во всяком случае, не принесут науке в СССР такой пользы, которую способен принести он сам (см. [1]). Т.о. убежден, что нет никаких оснований упрекать Сергея Ивановича в согласии стать Президентом. К великому сожалению, надежды на ослабление диктатуры и вступление на путь цивилизованного развития страны не оправдались. Началась «холодная война» с внешним миром, и продолжался вполне в довоенном стиле произвол в области культуры и науки. Достаточно вспомнить о шельмовании великих Ахматовой и Зощенко, о лысенковщине и поношении так называемых космополитов. В этих ужасных условиях Сергей Иванович, насколько знаю, делал все что мог для смягчения ударов, для спасения науки. Приходилось при этом кривить душой, идти на отвратительные уступки. Это было очень тяжело. Отсюда инфаркты и безвременная смерть в 1951 г. на пороге своего шестидесятилетия.

    Резюмируя, я считаю, что все известные мне претензии к Сергею Ивановичу совершенно не обоснованы, и мы должны испытывать лишь чувство глубокой благодарности за его работу на посту Президента. Кстати замечу, что я, конечно, не уважаю тех, кто позволяет себе бросать камни в Сергея Ивановича. Вместо того, чтобы упрекать других, нужно раньше всего на себя оборотиться. Достаточно привести в качестве примера подписанное в 1975 г. письмо членов АН СССР с осуждением А.Д. Сахарова. Его подписали 72 человека, и только 5 академиков отказались это сделать (их имена Президиум АН СССР сообщил в ЦК КПСС; см. [3], с.430). А ведь это было в брежневские времена, когда угроза ареста, и тем более избиений и расстрела в результате отказа подписать письмо была совсем невелика.

    Несправедливое отношение к Сергею Ивановичу, к сожалению, касалось и науки, и имело место со стороны некоторых физиков. Наиболее яркий пример – письмо П.Л. Капицы Резерфорду в 1936 г., посланное в Англию не по почте, а переданное Резерфорду лично женой П.Л. Капицы. Это, очевидно, частное письмо, но оно осталось в архиве Резерфорда и было опубликовано за границей [4]. Затем письмо было опубликовано и на русском языке [5]. Думаю, что опубликование подобных частных писем до истечения большого количества лет (скажем, 50 лет, как это часто принято) после смерти их автора, не является, вообще говоря, корректным. Однако, раз уж так случилось, не могу не отметить, что считаю это письмо возмутительным. Но останавливаться на нем не буду, тем более, что уже касался этого письма ранее (см. [6], с.395). Кроме того, и это более важно, как мне сообщил С.П. Капица, его отец в конце жизни Сергея Ивановича решительно изменил мнение о нем и, вероятно, пожалел об упомянутом письме. Другая несправедливая оценка С.И. как физика, да и не только как физика, содержится в «воспоминаниях» С.Э.Фриша [7]. Здесь, как и в некоторых других случаях, совершенно неверно оценивается роль С.И. в открытии эффекта Вавилова-Черенкова. Тем, кто знаком с историей открытия этого эффекта, совершенно очевидна решающая роль Сергея Ивановича в этом ярком достижении. Он предложил тему и метод исследования, а в решающий момент понял, что речь не идет о люминесценции. Подробнее все это освещено в книгах И.М.Франка [8] и Е.Л. Фейнберга [1]. Так или иначе, единственно правильное название для красивого эффекта излучения равномерно движущихся зарядов должно носить и имя Вавилова.



    Сергей Иванович Вавилов (справа) с родным братом Николаем и мамой

    Принятое на Западе, а частично и у нас название «эффект Черенкова» совершенно несправедливо. Основанием, видимо, послужило то, что вначале (в 1934 г.) появились отдельно статьи Черенкова [9] и Вавилова [10]. А уже после понимания природы эффекта Таммом и Франком [11], за границу в 1937 г. была послана статья об открытии с одним Черенковым в качестве автора [12]. Статью послал С.И.Вавилов, и почему он не поставил в качестве одного из авторов и свою фамилию, на что имелись все основания, остается неизвестным. У меня имеются предположения на этот счет, но поскольку это лишь догадки, приводить их здесь не буду. Эффект Вавилова-Черенкова казался тогда неожиданным и далеко не очевидным явлением. Это ясно из того, что статья [12] была вначале послана в Nature, но отклонена. А когда эта статья была затем послана и появилась в Physial Review, то она, хотя и была напечатана, но сначала также не была понята. Последнее ясно из того, что опыты Вавилова и Черенкова были повторены и подтверждены с использованием пучка электронов [13], но авторы работы [13] так и не поняли природы явления – они считали, что имеют дело с тормозным излучением.

    Сергей Иванович не знал, конечно, об упомянутом письме П.Л. Капицы, но ему было известно о резко отрицательном отношении Капицы к себе и даже, возможно, о каких-то оскорблениях. Пишу об этом потому, что хочу упомянуть о характеризующем С.И. поведении и суждении, сообщенном Б.П.Захарченей [14]. Когда П.Л.Капица был в опале и работал на даче (в «хате-лаборатории», как тогда говорили), он обратился в Отдел снабжения АН СССР с просьбой предоставить ему какие-то материалы и простые приборы, но получил хамский отказ. В ответ на жалобу П.Л.Капицы Президент АН Сергей Иванович Вавилов не только поставил на место грубиянов и приказал доставить на Николину Гору требуемое оборудование, но и сам приехал к Капице, видимо, с извинением. Далее цитирую статью [14], с.40: «Зная о натянутых отношениях Капицы с Вавиловым, Н.А.Толстой, можно сказать, ученик Сергея Ивановича, спросил его: Почему Вы сделали этот широкий жест? Ведь он прежде так ругал Вас? На это Вавилов ответил: Благородный поступок и вежливость в этом случае и есть месть интеллигентного человека». Как я уже упоминал, П.Л.Капица в конце концов понял, кем является Сергей Иванович.



    Памятник Сергею Ивановичу в Физическом институте АН СССР

    Далее мне хочется подчеркнуть, что Сергей Иванович не только был выдающимся физиком и организатором науки, но и глубоким знатоком истории физики и вообще культуры. В целом это специальная тема, о которой, в частности, пишет Е.Л.Фейнберг [1]. Отмечу здесь лишь то, что С.И.Вавилов перевел с латинского «Оптику» Ньютона, является автором ряда популярных статей и книги «Глаз и Солнце», был главным редактором БСЭ и ряда других изданий. Он был, что называется, «человеком эпохи Возрождения».

    Особо остановлюсь на вкладе Сергея Ивановича в ньютоноведение. 300-летие со дня рождения Ньютона (по новому стилю – 4 января 1643 г.) пришлось на самый тяжелый (и в то же время переломный) период второй мировой войны. Поэтому, естественно, ньютоновские торжества носили довольно скромный характер, и на родине Ньютона, насколько знаю, не появилось ни одной новой, посвященной ему книги. Но вот что поразительно: в СССР заботами С.И.Вавилова в связи с этим юбилеем было издано пять таких книг! Среди них особое место занимает написанная С.И.Вавиловым биография «Исаак Ньютон» [15]. Эта книга при небольшом объеме богата и глубока по содержанию, причем прекрасно написана. И нельзя не упомянуть об условиях, в которых Сергей Иванович писал книгу и подготовил ее второе издание. Предисловие к первому изданию, вышедшему в свет в начале 1943 г., датировано ноябрем 1942 г., а ко второму (опубликовано в 1945 г.) датировано декабрем 1944 г. С.И.Вавилов жил тогда в основном в Йошкар-Оле, ибо там находился руководимый им Государственный оптический институт (ГОИ). Но часть времени он проводил в Казани, т.к. оставался директором эвакуированного туда ФИАНа. Тяжелейшее время, полное лишений и напряженного труда. К тому же С.И. беспокоился и о близких ему людях, оторванных от него. Очевидно, что работа над биографией Ньютона была работой в «свободное время», работой «для души». Несомненно, чувства и мысли Сергея Ивановича нашли отражение в книге и, особенно, в предисловиях к ее первому и второму изданиям. Перечитывать эти предисловия я не могу без волнения. Вероятно, здесь сказывается тот факт, что помню это время и сам находился с ФИАНом в Казани. Думаю, что эти предисловия не оставят равнодушными и тех, кто знает о годах войны лишь по книгам. Вот, для примера, отрывок из предисловия к первому изданию: «Направляя сегодня основные усилия на помощь нашей героической Красной Армии, Академия наук СССР не может пройти мимо знаменательной даты трехсотлетия со дня рождения одного из величайших творцов культуры – Исаака Ньютона. Академией наук создана специальная комиссия по ознаменованию юбилея Ньютона. Настоящее жизнеописание составлено по предложению комиссии». А вот отрывок из предисловия ко второму изданию: «Второе издание биографии Ньютона подготавливается в дни, когда война несомненно близка к ее победному концу. Народы Европы, освобожденные Красной Армией и войсками союзников от тупого и свирепого гнета «расы господ», вновь приобщаются к живой культуре и свободе. В такие времена рассказ о жизни и работе «украшения рода человеческого» может многих ободрить и вдохновить».

    Я не претендую на глубокое знание истории физики в целом, но как раз с деятельностью Ньютона знаком довольно хорошо, ибо в 1987 г. написал большую статью по случаю трехсотлетия фундаментальных «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона» [16]. Поэтому полагаю, что могу профессионально оценить написанную Сергеем Ивановичем биографию Ньютона [15] и, как сказано, эта оценка очень высокая. В этой связи мы с ныне покойным сыном С.И.Вавилова Виктором Вавиловым и предприняли в 1989 г. новое издание книги «Исаак Ньютон», снабженное моим предисловием и дополнительной статьей (последняя близка к статье [16]).

    Сергей Иванович Вавилов оставил глубокий след в физике и в истории развития науки в России. Я рад, что еще имел возможность на сегодняшнем заседании отдать долг его светлой памяти.



    Корабль Академии наук "Академик Сергей Вавилов"

    Литература

    1. Фейнберг Е.Л. Эпоха и личность. Физики. Очерки и воспоминания. М. Наука (1999). С.И.Вавилову в этой книге посвящены три заметки (с.137-175).
    2. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Т.2, ч.4, гл.3, с.260. М. Центр «Новый Мир» (1990)
    3. Горелик Г. Андрей Сахаров. Наука и Свобода. Москва. Ижевск (2000)
    4. Badаsh L. Kapitza, Reitherford and the Kremlin. New Haven and London. Yall University Press (1985)
    5. Капица П.Л. Письмо о науке. Московский рабочий (1989)
    6. Гинзбург В.Л. О физике и астрофизике. М. Бюро Квантум (1995)
    7. Фриш С.Э. Сквозь призму времени. М. Издательство политической литературы (1992)
    8. Франк И.М. Излучение Вавилова-Черенкова. Вопросы теории. М. Наука (198
    9. Черенков П.А. ДАН СССР 2, 451 (1934)
    10. Вавилов С.И. ДАН СССР 2, 457 (1934)
    11. Тамм И.Е., Франк И.М. ДАН СССР 14, 107 (1937)
    12. Cerenkov P.A. Phys. Rev. 52, 378 (1937)
    13. Collins G.B., Reiling V.G. Phys. Rev. 54, 499 (193
    14. Захарченя Б.П. Неповторимый Никита Алексеевич. Журнал «Аврора» № 11 (ноябрь), с.29 (1995)
    15. Вавилов С.И. Исаак Ньютон (1643-1727), 4-ое издание. М. Наука (1989)
    16. Гинзбург В.Л. УФН 151, 119 (1987). Эта статья помещена также в книге В.Л.Гинзбург «О физике и астрофизике» (см. выше ссылку 6, с.25

  11. #11

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Конструктор Алексеев




    Трудно, наверное, найти в Нижнем Новгороде человека, который никогда не слышал бы о своем великом земляке - Валерии Чкалове и не знал, чем он славен. Иная судьба постигла другого великого нижегородца. Это доныне не оцененный по заслугам инженер-конструктор Ростислав Евгеньевич Алексеев. И виной тому не только завеса секретности, плотно скрывавшая его работы 60 - 70 годов прошлого века.

    Яхтсмен-практик и будущий корабел, студент Алексеев поначалу думал лишь о том, как увеличить скорость движения судна по воде. Осмысливая полученные им в институте знания, он пришел к выводу, что наиболее эффективный путь существенного повышения скорости движения по воде - это кардинальное уменьшение площади контакта судна с водной средой.

    Весной 1941 года студент Алексеев взял для разработки в дипломном проекте тему «Скоростной катер на подводных крыльях» - имелся в виду боевой катер для Военно-Морского Флота. Защита, проходившая в июле 1941 года, была закрытой. После этого молодой инженер-кораблестроитель был направлен на один из старейших в кораблестроении завод «Красное Сормово». В 1942 году принимается решение о выделении ему помещения и специалистов для работы по созданию боевых катеров на малопогруженных подводных крыльях.

    В 1950 году молодой конструктор и трое его ближайших помощников получают Сталинскую премию.

    Коллектив начинает работать над невиданным до тех пор пассажирским судном на подводных крыльях (СПК), получившим символическое название «Ракета». Летом 1957 года на Московском международном фестивале молодежи и студентов состоялась, как это сегодня принято говорить, его презентация. От пассажиров не было отбоя. Восторженные отклики в мировой печати тех дней и прогулка на «Ракете» самого Никиты Сергеевича Хрущева по химкинскому водохранилищу положительно решили судьбу нового транспортного средства вопреки резко отрицательному заключению отраслевого института.

    Потом были «Волга», «Метеор», «Комета» и другие - ежегодно новый проект (по формуле «В год - пароход!»), и каждый из них - лучший, а нередко единственный в мире в своем классе.

    Повышение скорости к тому времени уже стало idea fix этого человека, решившего идти дальше. Алексеев начинает работу над созданием аппаратов, использовавших поверхность воды для старта, посадки и полета над ней (или другой относительно ровной поверхностью, называемой экраном) на очень малых для обычных самолетов высотах.



    В 1961 году Алексееву удается пригласить в ЦКБ на испытательную базу и «прокатить» на первом малоразмерном экспериментальном экраноплане СМ-1 зампредсовмина, председателя комитета Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Дмитрия Устинова, который из объяснений Ростислава Евгеньевича понял несомненные преимущества экранопланов, и прежде всего в интересах Министерства обороны. Устинов до конца дней своих поддерживал Алексеева и его детище.

    Практика показала, что на новых скоростях, а они приближались уже к 250 км/ч, в полете над водой нужны навыки, которыми располагают только профессиональные летчики. Начинается формирование небывалого в судостроительной организации подразделения - летно-испытательной службы, и создается отряд для полетов на новых, совершенно незнакомых и непривычных для «нормальной авиации» режимах.

    В 1962 году ЦКБ работает над экранопланом противолодочной обороны массой 450 тонн, а в 1964-м - над экранолетом Т-1 для воздушно-десантных войск массой 105 тонн.

    22 июня 1966 года экраноплан КМ, самый крупноразмерный для того времени летательный аппарат, был спущен на воду. Его отбуксировали в Каспийск, где к тому времени была создана производственно-достроечная база. Поздней осенью КМ сделал первые галсы по Каспийскому морю. В августе следующего 1967 года летчик-испытатель Логинов, командир корабля, и второй пилот Алексеев впервые оторвали этот уникальный аппарат от воды. Да, Алексеев всегда первым вставал за штурвал всех своих СПК и самоходных моделей экранопланов. Остался верен себе и на этот раз, но вначале прошел под руководством опытнейшего летчика-инструктора Логинова полный курс обучения пилотированию самолетов Як-12 и Ан-2.

    Работы ЦКБ делятся на два направления: первое - суда на подводных крыльях и второе - экранопланы. Чиновников раздражали слишком независимое поведение Алексеева, очень вольное обращение его с производственным цехом, переделки узлов и систем в связи с непривычными работами по совершенствованию конструкторских решений, его частые обращения к высшему руководству страны. В результате «подковерных игр» в 1968 году Алексеева освободили от должности начальника ЦКБ, оставив только в должности главного конструктора по экранопланам.

    В начале 70 годов ЦКБ получило заказ на разработку десантного экраноплана для ВМФ, которому было присвоено кодовое название «Орленок». Он был создан в 1974 году. Заканчивался финансовый год, для закрытия которого было необходимо если не провести, то хотя бы начать испытания. Но Алексеев не хотел приступать к ходовым испытаниям до получения результатов статической проверки корпуса. Находившийся в Каспийске заместитель начальника главка Минсудпрома торопил главного конструктора, и он поддался давлению «сверху».

    «Орленок» вышел в море, выполнил разбег, но в момент отрыва корпуса от воды хвостовая часть экраноплана с оперением и укрепленным на нем двигателем оторвалась. Алексеев сумел на работающих носовых (поддувных) двигателях привести изуродованную машину без хвостовой части в бухту завода «Дагдизель». Никто из находившихся на борту не пострадал. Комиссия записала в качестве причин аварии применение в конструкции корпуса материалов, не рассчитанных для работы в условиях высоких нагрузок. А ведь на применении этих материалов настоял НИИ технологии судостроения! На следующих испытаниях корпус экраноплана переломился по тому же самому месту. Нашелся новый удобный повод еще раз ударить по Алексееву, и карающая рука не дрогнула: конструктор был отстранен от работ, переведен на должность ведущего специалиста, а потом – начальника отдела перспективного проектирования.

    При постройке в 1977 году нового «Орленка» с усиленным после аварии корпусом испытания проводил новый главный конструктор. Но и здесь периодическое подключение Алексеева имело неоценимое значение. 3 ноября 1979 года первый в мире десантный корабль-экраноплан «Орленок» был принят на вооружение Военно-Морского Флота. Он стал первым в составе вновь образованного дивизиона кораблей-экранопланов.

    Последний год жизни Алексеева прошел в напряженной работе. Он в буквальном смысле надорвался при очередных испытаниях и умер 9 февраля 1980 года после двух операций. А его детища продолжали жить. В 1981 и 1983 годах были построены и сданы ВМФ еще два «Орленка», а в 1984 году на испытания поступил ударный ракетный экраноплан «Лунь». В этом же году было признано наконец, что экранопланы – сродни авиации.

    Пусть укором нам будет тот факт, что в библиотеке конгресса Соединенных Штатов в портретной галерее выдающихся деятелей мира, внесших наибольший вклад в развитие человечества в ХХ веке, находится портрет Ростислава Евгеньевича Алексеева. Мы же даже не удосужились присвоить его имя предприятию, которое он создал и выпестовал.



















    Ростислав Евгеньевич Алексеев прожил три конструкторские жизни. В первой он создал серию судов на подводных крыльях. Во второй — занимался судами на воздушной подушке. Третью жизнь он посвятил экранолетам.

    Все идеи, над которыми он работал, давно витали в воздухе. Воплотил он их в реальные конструкции — первым. Это бесспорно и давно признано.



    Главный конструктор ЦКБ по СПК Р.Е.Алексеев (слева) всегда был первым пилотом всех разработанных им машин



    Предшественники экранолетов




    ВВА-14 перед испытательным полетом
    ============================================



    Конвертированная версия 14М1П с передними стартовыми двигателями
    ============================================



    ВВА-14 на испытании воздушной подушки
    ============================================

    Были построены два противолодочных самолета ВВА-14 (сокращение от полного названия – "Вертикально взлетающая амфибия"). За счет бесконтактного взлета и посадки достигалось улучшение мореходности, появлялась возможность взлетать и садиться в открытом море практически при любом волнении. Благодаря этому значительно возрастало время патрулирования и эффективность применения самолета. Вертикальный взлет обеспечивался при помощи газовой подушки, которая образовывалась под центропланом при помощи специальных поддувных двигателей. В 1976 г. один из этих аппаратов был преобразован в экраноплан. Он получил обозначение 14М1П. На носу, для поддува под крылья, были установлены два стартовых двигателя Д-30М, надувные понтоны были заменены жесткими поплавками.



    Выход "Орленка" на берег
    =====================================



    Выгрузка БТР-80 из траспортного дека "Орленка"
    =====================================



    На совместных учениях с флотом

    Что делалось за рубежом?


    ОКОЛО 300 лет назад шведский ученый Э. Сведенберг предлагает использовать воздух для уменьшения сопротивления движению судов. Яркую идею вспоминают в 20-х годах ХХ века. Конструкторы обращают внимание на странное поведение самолета при посадке непосредственно у земли: машина не слушается летчика и продолжает лететь, не желая садиться. Вопреки известным законам аэродинамики возникала большая дополнительная подъемная сила. Явление назвали экранным эффектом. С его отрицательным свойством бороться научились быстро. Самолеты снабдили посадочными щитками. Пилот с их помощью в нужный момент резко ухудшал аэродинамику крыла, заставляя машину снижаться для посадки.

    Вскоре ученые выяснили, что между крылом и поверхностью земли воздух сжимается, становится плотнее и поддерживает аппарат. Появились заманчивые перспективы использовать явление. 1932 год. Первую попытку предпринимают немецкие специалисты, запуская известнейшую летающую лодку DoX летать на высоте нескольких метров над Северным морем. В ходе тех экспериментальных полетов машина тратила топлива значительно меньше, чем на больших высотах. Было над чем задуматься. В те далекие тридцатые годы прошлого столетия строятся и первые экранопланы.

    Экраноплан (франц. ecran - экран, щит и planer - плоскость) - летательный аппарат, летающий вблизи поверхности воды и ровных участков земли с использованием экранного эффекта ( в США их называют аббревиатурой WIG за их «крыло с эффектом экрана»). При прочих равных условиях он позволяет уменьшать потребную мощность двигателей. Забегая вперед, отметим, что различают три типа экранопланов в зависимости от степени привязки к экрану, т.е. возможности изменять высоту полета. Тип А - экраноплан, который эксплуатируется только в пределах действия экранного эффекта. Тип В - экраноплан, который способен кратковременно и на ограниченную высоту совершать подлет и выходить за пределы влияния экранного эффекта. И тип С - экраноплан, который способен на длительное время отрываться от экрана (экранолет).

    КТО был первым создателем экраноплана, прототипом которого, по сути, явились летучие рыбы? Историки называют имя финского инженера Т.Каарио, построившего экспериментальный аппарат в 1935 году, который испытывался над замерзшей поверхностью озера. Он представлял собой небольшое, поставленное на лыжи крыло, оборудованное местом для водителя и двигателем с воздушным винтом. В конце 30-х годов два экраноплана по схеме «летающее крыло» построил шведский специалист И. Троенг.

    После второй мировой экранопланы создаются в США, СССР, Японии, Китае. В 1948-м шестиместную машину по схеме «летающее крыло», оборудованную авиационным двигателем с воздушным винтом в насадке, создает американский инженер Х. Зундштедт. Американец У. Бертельсон в 1958-1963 годы поднимает над водной гладью аж три экраноплана, но бросает работы в этой сфере. Больше везет его соотечественнику Н.Дискинсону. В 1963-м он строит летательный аппарат, который легко выходил на расчетный режим и летал над водой на высоте 20-30 см. Машина, построенная по схеме «летающее крыло» с авиационным двигателем мощностью 190 л.с. (139,6 кВт) с воздушным винтом, успешно эксплуатировалась на реках и озерах США. Летательный аппарат конструкции Н. Дискинсона был первым действующим в мире экранопланом.

    Швейцарский конструктор Х. Вейланд в 1964-м создает в США экраноплан водоизмещением 4,3 тонны, но аппарат разбивается в ходе испытаний в Калифорнии. В том же году в США строится модель конструкции С. Ретхорста, предназначавшаяся для проверки технических возможностей создания военно-транспортного экраноплана «Колумбия» водоизмещением в 100 тонн для американских военно-морских сил. Однако проект сворачивается.

    Наивысшего успеха добивается немецкий конструктор А. Липпиш, работавший в Соединенных Штатах. Он создает ставшие позже широко известными летательные аппараты Х-112 (1964 год), Х-113 (1970 год) и Х-114 (1976 год). О последнем следует сказать подробнее.

    Х-114 построен по заказу министерства обороны ФРГ. После длительных всесторонних испытаний пятиместный патрульно-транспортный экраноплан-амфибия принимается на вооружение и становится первым экранопланом, вставшим в строй военно-морских сил стран Запада. Со взлетной массой в 1.350 кг и силовой установкой мощностью 212 л.с. (156 кВт) он мог перевозить грузы весом в 460 кг. Скорость его полета - 75-200 км/час, высота полета - более 1.000 м, дальность полета - 1.000 км. В 1981-м Липпиш создает модификацию Х-114Н, имевшую несколько иные обводы поплавков, увеличенные до 1.750 кг - водоизмещение и до 2.150 километров - дальность полета.

    В ХХ веке отдельными конструкторами, научно-исследовательскими центрами различных стран построено свыше сорока экспериментальных экранопланов. Строились, как понял читатель, и боевые. Военные специалисты сочли, что движение экранопланов на высокой скорости в отрыве от водной поверхности практически исключает его поражение существующими образцами минно-торпедного оружия, затрудняет своевременное обнаружение корабельными РЛС и снижает эффективность средств ПВО. И, конечно же, созданы десятки интереснейших проектов.

    В 1962-м английский специалист А. Педрик разрабатывает проект экраноплана-авианосца, предназначенного для обеспечения базирования 20-30 легких боевых истребителей и истребителей-бомбардировщиков. Он выполнен по схеме «летающее крыло» с обширной платформой-крылом, опирающимся на концевые шайбы поплавки. Конструкторы компании «Виикл Рисерч» в 1964-м по заданию ВМС создают проект десантно-транспортного корабля-экраноплана «Колумбия» водоизмещением 100 тонн, о котором уже упоминалось в очерке. Фирма «Грумман» в 1966-м разрабатывает 300-тонный экраноплан-ракетоносец.

    Что было сделано в России


    И ВСЕ же первую скрипку в создании экранопланов в ХХ веке играл СССР, чей основной научный и инженерный потенциал перешел в конце столетия к России. В 1923 году выполняется первая советская работа, посвященная влиянию экранирующей поверхности на аэродинамические свойства воздушного крыла. То была экспериментальная работа известного ученого в области аэродинамики и вертолетостроения Бориса Николаевича Юрьева (1889-1957 гг.). Первый советский проект экраноплана-амфибии с двумя двигателями выполнен в 1938 году известным авиационным инженером и изобретателем парашютной и воздушно-десантной техники Павлом Игнатьевичем Гроховским (1899-1946 гг.). Машина предназначалась для полета над водной поверхностью, льдами, снегами и пустынями.

    Расцвет строительства советских экранопланов пришелся на I960-1970 годы. Их разработкой занимаются как инженеры-любители, так и мощные конструкторские бюро в разных городах страны. Первыми успеха добиваются молодые инженеры существовавшей тогда Центральной лаборатории новых видов спасательной техники (ЦЛСТ) ОСВОДа. В инициативном порядке они строят одноместный экранолет ЭСКА-1 (экранолетный спасательный катер-амфибия). В 1973-м он успешно проходит испытания и в течение десяти лет эксплуатируется на Волге. То был первый в СССР аппарат, летающий с использованием экранного эффекта, находящийся на службе в народном хозяйстве. Вот его характеристики. ЭСКА-1 имел двигатель мощностью 30 л.с. (22 кВт), взлетную массу - 450 кг. Он мог двигаться в четырех режимах: плавания со скоростью до 30-40 км/час, глиссирования со скоростью до 50-60 км/час, околоэкранного полета на высоте от 0,3 до 3 метров со скоростью 100-140 км/час и свободного полета вдали от экрана на высоте 100-300 метров со скоростью 120-130 км/час. Только организационные причины помешали молодым энтузиастам довести образец до запуска в серию.

    Со временем в разработку, строительство и испытания экранопланов включаются также ОКБ морского самолетостроения в Таганроге, возглавляемое Г.М. Бериевым и судостроительное ЦКБ в Горьком, которым руководил Р.Е. Алексеев.

    Оригинальный летательный аппарат создает известный авиаконструктор Роберт Бартини (1897-1974 гг.) - итальянский политэмигрант-коммунист, создававший бомбардировщики еще в годы войны. В последние годы своей жизни он переключается на экранопланную тематику и вносит значительный вклад в обоснование и популяризацию необычных летательных аппаратов. Идеи Бартини применяют в таганрогском ОКБ при разработке экранолетов - разновидности экранопланов, способных подниматься, как самолеты, на большую высоту.

    Под руководством конструктора А. Богатырева здесь проектируют 750- и 1.200-тонные «летающие крылья» - десантные, авианесущие экранопланы, способные уходить и на значительную высоту. Сам Роберт Бартини в середине 60-х - начале 70-х годов строит вертикально взлетающую амфибию ВВА-14. За необычный вид она получает неофициальное название «Змей Горыныч». После смерти авиаконструктора ей, по образному выражению специалистов, подрезают крылья, летательный аппарат превращают в плавлабораторию, а затем отправляют на вечную стоянку - в Музей Военно-воздушных сил в Монино.

    Главная же и определяющая роль в разработке идеи и реализации проектов экранопланов принадлежит конструктору и изобретателю Ростиславу Евгеньевичу Алексееву (1916-1980 гг., доктор технических наук, лауреат Ленинской и Государственной премий) и созданному им в 1955 году в Горьком Центральному конструкторскому бюро по судам на подводных крыльях (ныне ЦКБ по СПК имени Р.Е. Алексеева, г. Нижний Новгород). Экранопланы - второе после судов на подводных крыльях («Ракета», «Метеор», «Комета» и другие) выдающееся достижение в творческой биографии известного конструктора. В 60-х годах в конструкторском бюро под его руководством проводятся широкие исследования экранного эффекта в лабораторных условиях, а также на пилотируемых самоходных моделях. К тому времени горьковчане располагали развитой научно-экспериментальной базой, и все же многого не доставало. А потому строится специальная испытательная станция (база) на Горьковском водохранилище ИС-2 с комплексом уникальных сооружений, многие из которых специально создаются для исследования особенностей экранного эффекта.

    22 июля 1961 года на испытательной станции ИС-2 ЦКБ по СПК выполняется первый полет первого отечественного экпериментального экраноплана - пилотируемой самоходной модели СМ-1. Его ведет главный конструктор и начальник ЦКБ по СПК Ростислав Алексеев. СМ-1, имевший тандемное расположение крыльев, взлетную массу в 2.800 кг, в первом же полете показал удовлетворительные характеристики устойчивости и управляемости в экранном режиме движения на скоростях до 200 км/час. К осени 1961-го техника пилотирования СМ-1 была отработана настолько, что Алексеев приглашает высоких гостей из Москвы для демонстрации полетов. А в один из дней перед самым замерзанием реки, на которой проводились испытания, экраноплан демонстрируется секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову, другим руководителям «оборонки». Показ был настолько удачным, что гости также прокатились на экраноплане.

    С марта 1962-го дальнейшие испытания проводились на второй пилотируемой модели - СМ-2, которая по компоновке в основном повторяла первую. Экраноплан дважды модернизируется. В мае того же 1962-го он по инициативе Д.Ф. Устинова демонстрируется на Химкинском водохранилище, куда доставляется на вертолете Ми-10, Н.С. Хрущеву и членам правительства. СМ-2 не вышел на расчетный режим движения, но тем не менее оставил хорошее впечатление у главы государства. И в Советском Союзе вскоре принимается государственная программа по экранопланам, предусматривавшая создание ряда новых пилотируемых самоходных моделей, а также разработку проектов боевых летательных аппаратов для Военно-морского флота и других видов Вооруженных Сил с созданием полноразмерного экспериментального экраноплана КМ.

    К испытаниям экспериментальных машин СМ-1, СМ-2, а затем СМ-3 и СМ-4 привлекаются профессиональные летчики, для чего в структуре конструкторского бюро формируется Летно-испытательная служба (ЛИС). До середины 60-х годов велось интенсивное и углубленное изучение физических закономерностей экранного движения, что позволило сформировать методические основы для проектирования новых машин. Тогда же выполняются проектные разработки специальных экранопланов для Военно-морского флота, и начинается строительство полноразмерного экраноплана КМ, что означало корабль-макет.

  12. #12

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Янгель Михаил Кузьмич





    Его именем названы улицы, площади, школы, поселок, станция метро в Москве. Его имя носят пик на Памире, кратер на Луне, малая планета.

    Его короткая жизнь отмерена с роковой точностью: в авиацию пришел двадцати лет, следующие двадцать – занимался боевыми самолетами, последние двадцать – ракетами. Умер - в день своего 60-летия.

    Из некролога, опубликованного в октябре 1971 года, мир узнал имя Главного конструктора стратегического оружия: ЯНГЕЛЬ.

    Родословной Янгеля не сохранилось, просто ее никто не вел – все в роду были неграмотными. Известно: дед будущего академика Лаврентий Янгель – потомок запорожских казаков, жил на Черниговщине в деревне Рыжики. Это почти на границе Украины с Беларусью. По семейным преданиям, была у него красавица жена и два сына, Леонтий и Кузьма. Однажды в имение приехал пан, приглянулась ему жена казака, увез он ее в столицу. Взыграла "запорожская" кровь Лаврена (так в миру звали деда Янгеля), взбунтовался - поджег панский амбар, ненавистную шинкарню.

    Приговор был суров: восемь лет каторги на Ленских золотых приисках и вечное поселение в Сибири. Так Янгели стали сибиряками. Родители Янгеля поселились на берегу Илима в деревне Зырянова, у них было 12 детей. Сами неграмотные, они сделали все, чтобы их дети выучились, вышли в люди. В родной деревне Михаил окончил начальную школу, учебу продолжал в Нижнеилимске и Куйтуне. В Подмосковье, после окончания школы ФЗУ, работал помощником ткацкого мастера. С 1931 года учился в МАИ, работал конструктором в КБ Поликарпова, в 1938 году находился в служебной командировке (США), в годы войны работал на авиационных заводах, награжден медалью "За оборону Москвы".

    Через одиннадцать лет после окончания МАИ Янгель поступает в Академию авиационной промышленности. После работы в конструкторских бюро знаменитых авиаконструкторов: Н. Поликарпова, А. Микояна, В. Мясищева - в трудовой книжке М. Янгеля появилась запись, датированная 21 мая 1946 года: "Назначен старшим инженером в особый отдел при Министерстве авиационной промышленности".

    Сейчас это стало наконец известно: особый отдел при МАПе был чем-то вроде научно-исследовательского центра по реактивной технике. Здесь работали немецкие специалисты. Такая засекреченность преследовала лишь одну цель: не дай бог кому-то докопаться, что корни советских ракетных побед уходят к немцам. После краха третьего рейха немецких ученых привезли в Россию. Самых опытных ракетчиков, в том числе и Вернера фон Брауна, увезли американцы. Нам, как говорится, достался "второй сорт", но выбирать не приходилось: вопрос касался ракетного вооружения страны.



    Работа увлекла Янгеля. В создании боевой техники и особо – в ракетостроении Германия занимала тогда лидирующее место в мире. Два года общения с немецкими ракетчиками, изучение трофейных документов дали Янгелю богатейшую пищу для размышлений о путях развития авиационной и ракетной техники. Стало совершенно ясно: ракеты как оружие имеют большие перспективы.

    12 апреля 1950 года в трудовой книжке М. Янгеля появилась новая запись: "Назначен на должность начальника отдела НИИ-88". Так он пришел в ракетную технику в день, который позже будет отмечаться как День космонавтики. Через год Янгель уже стал заместителем Королева. Он не суетился, не мельчил, был чудовищно работоспособен. Идеи ловил на лету. Четко и оперативно решал как конструкторские, так и производственные задачи. Круг обязанностей нового зама рос, как снежный ком. Впечатление складывалось такое, что Главный испытывал его на прочность. На самом деле срабатывала отлаженная система: раз тянет – догрузить можно еще. И нагружали. Янгель "тянул".

    Ракету Р-1 – копию немецкой ФАУ-2 - еще учили летать, как появилась Р-2 – более совершенная, но все-таки унаследовавшая от немецкого прототипа немало отрицательных черт. Эти ракеты рождались в условиях жесточайшего цейтнота, равно как и следующая конструкция С.Королева – ракета Р-3. По счастью, ее проект "затормозили" сами конструкторы. Новая ракета (ответственным исполнителем эскизного проекта ракеты Р-5 был М. Янгель) значительно превзошла Р-1 и Р-2 по дальности и весу боевого заряда, однако и она не решала главных задач обороны страны. Как говорили военные, это была "ракета для Европы", а главный потенциальный противник был много дальше.

    В апреле 1952 года Главный конструктор назначил Янгеля ответственным за выпуск технической документации по ракетам Р-1 и Р-2 для серийного производства, он уже приступил к новым обязанностям, как произошел новый поворот событий. В мае 1952 года – буквально через месяц после первого назначения – Янгель назначается директором Центрального научно-исследовательского института по ракетной технике, в состав которого входили ряд научно-исследовательских отделов, два филиала, опытный завод, экспериментальные цеха и более десяти КБ, в том числе и КБ Королева! Такого не ожидал никто. Сложилась щекотливая ситуация: Янгель и Королев поменялись местами – подчиненный стал начальником, бывший начальник – подчиненным.

    Нужно знать Королева, чтобы понять его реакцию: он демонстративно перестал посещать совещания у директора НИИ-88, всячески игнорировал решения Янгеля, не спешил выполнять его приказы.

    27 июля 1952 года приказом министра М. Янгель был утвержден председателем научно-технического совета института. Этот приказ поставил последнюю точку: Янгелю полностью развязали руки в проведении своей научно-технической политики. Шла неприкрытая игра высшего партийно-государственного аппарата, целью которой было ликвидировать "монополизм" Королева в ракетной технике.



    Родной дом Янгеля

    Все это понимал Королев, но это понимал и Янгель. В октябре 1953 года Янгель принял неординарное решение – подал министру заявление с просьбой освободить его от занимаемой должности директора НИИ-88. Увидев заявление, Устинов рассвирепел: "Испугался ответственности? Захотелось в авиацию? Будешь работать там, где прикажет партия! Иди, работай." Однако в начале ноября 1953 года Устинов все же подписал приказ о переводе Янгеля на другую работу. К общему удивлению, министр объявил ему благодарность и премировал за хорошую работу, но из ракетной техники не отпустил. Янгеля оставили в институте, назначив главным инженером НИИ-88. Почувствовав себя в родной стихии, Янгель и внешне преобразился: посвежел, исчезла угрюмость, поднялось настроение. Появилась возможность основательно заняться перспективными работами и главное – развитием нового направления в ракетной науке и технике.

    Новое направление еще не успело опериться – была только идея применить высококипящие компоненты и автономную систему управления. Мгновенно возникли и ярые сторонники и непримиримые противники. Началась настоящая война умов, чинов и амбиций. Масла в огонь подлили днепровцы: на серийном ракетном заводе, в "королевской вотчине", группа конструкторов во главе с Василием Будником по собственной инициативе начала проектировать ракету под высококипящие компоненты топлива. Янгель поддержал новаторов, приложил много усилий к утверждению нового направления. При формировании планов центрального института, его экспериментальной базы главный инженер учел будущие потребности перспективного дела и тем самым заложил прочную основу для его стремительного развития.

    Новые идеи получили "высочайшее благословение": специальным постановлением правительства в апреле 1954 года на базе днепровского серийного ракетного завода было создано Особое конструкторское бюро (ОКБ-586). Главным конструктором и начальником ОКБ стал Михаил Янгель, первым заместителем – Василий Будник.





    Памятник Янгелю и его ракете на космодроме в Ленинске.

    Прибыв в Днепропетровск и ознакомившись с обстановкой на заводе и в конструкторском отделе, Янгель пришел к малоутешительным выводам. У завода был жесточайший план по серийным ракетам Королева, и никто не собирался его сокращать. Более того, началась подготовка к освоению королевской ракеты Р-5М. В перспективе это значило, что завод будет загружен еще больше, так как ракета Р-5М была гораздо сложнее своих предшественниц. До обидного мало было и специалистов, их едва-едва хватало, чтобы обслуживать серийное производство. В таких условиях, когда главной задачей малочисленного коллектива считалась организация серийного производства, когда многие специалисты и ученые открыто высказывали недоверие новым идеям, когда завод только-только набирал опыт, а его руководители мало верили в способность новорожденного ОКБ конкурировать с могучей фирмой Королева, создание новых ракет казалось фантастикой. Опытные киты военно-промышленного комплекса потребовали от молодого ОКБ параллельно с разработкой ракет нового направления бесперебойно обеспечивать серийное производство ракет Королева.

    Свежий взгляд и инженерное чутье помогли Главному конструктору быстро оценить проект первенца ОКБ - ракеты Р-12, выполненный группой днепровских инженеров. В проекте было заложено много оригинальных идей и технических решений, но по основным параметрам ракета Р-12 повторяла королевскую Р-5М. Возникло сомнение: нужна ли такая, дублирующая ракета, пусть даже на новой основе? Главный конструктор принимает решение – проект существенно доработать, увеличив дальность полета ракеты и ее боевое оснащение.



    Памятник Янгелю на 43-й площадке Байконура

    Приближался 1957 год. Именно в этом году планировались летно-конструкторские испытания межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, созданной в КБ С. Королева, и первенца М. Янгеля, ракеты Р-12. В апреле 1957 года Королев вылетел в Тюра-Там, Янгель в мае прилетел в Капустин Яр. Первый старт "семерки". Неудача. Ракета взорвалась. Второй пуск - снова неудача...



    Памятник Янгелю на "Южмаше" в Днепропетровске

    Пуск ракеты Р-12 назначили на 22 июня 1957 года. Королев не выдержал и прилетел в Капустин Яр, на то была и официальная причина: планировался запуск его геофизической ракеты Р-2А. Увидев днепровскую ракету на старте, удивился: "Это что за карандаш? Он же сломается, не успев взлететь..." Действительно, ракета Р-12 напоминала тонкий, длинный, остро заточенный карандаш: при высоте более двадцати метров ее диаметр был немногим более полутора метров. Но при диаметре, равном диаметру Р-5, длина Р-12 была больше Р-5 всего на каких-то полтора метра, а летала почти вдвое дальше.

    Ракета Р-12 стартовала с первого пуска. Успешный старт первой ракеты укрепил позиции сторонников создания ракет на высококипящих компонентах топлива, с автономной системой управления. Но скептики не спешили с признанием: "Первый пуск – это еще не пуск. Посмотрим, что будет дальше". А дальше был второй, третий... Машина летала практически без замечаний. Летные испытания своего первенца днепровцы завершили досрочно, сэкономив при этом девять ракет.

    Для коллектива ОКБ и завода этот успех обернулся самым неожиданным образом: в Днепропетровск прибыл Н. Хрущев, сосредоточивший к 1958 году в своих руках основные рычаги партийной, государственной, хозяйственной и военной власти. Хрущев решил лично познакомиться с днепровскими ракетостроителями. Осмотром сборочных цехов завода, знакомством с новыми проектами Никита Сергеевич был явно доволен, щедро вручал награды отличившимся... Вскоре Хрущев сделал на весь мир сенсационное заявление: "У нас производство ракет поставлено на конвейер. Недавно я был на одном заводе и видел, как там ракеты выходят, как сосиски из автоматов".

    Многие считали: Хрущев хвастается. Но вскоре он убедительно подтвердил свое заявление. В январе 1960 года на сессии Верховного Совета СССР было объявлено о создании в Советском Союзе Ракетных войск стратегического назначения. С каждым днем глава партии и правительства проявлял все больший интерес к ракетной технике – это и грозное оружие, и большая политика! Уезжая из Днепропетровска, Никита Сергеевич одобрил разработку двух новых ракетных комплексов. "Если бы эти ракеты уже были на вооружении Советской Армии, – сказал Хрущев, обращаясь к Янгелю и Буднику, – я бы гарантировал, что третьей мировой войны не будет".

    При подготовке первого пуска межконтинентальной Р-16 случилось непоправимое. 24 октября 1960 года при проведении предстартовых работ произошла катастрофа с человеческими жертвами. Янгель чудом остался жив: вместе с А. Иосифьяном и генералом А. Мрыкиным отошел покурить, и в этот момент раздался взрыв...

    Государственная комиссия под председательством Л. Брежнева, расследовавшая причины катастрофы, установила: авария произошла в результате грубейшего нарушения мер безопасности – вопреки здравому смыслу, игнорируя мнение специалистов, маршал М. Неделин приказал устранить неполадки в системе автоматики прямо на заправленной ракете. Маршала торопили – и маршал торопил...

    Похоронив маршала с воинскими почестями в Кремлевской стене, по официальной версии погибшего в авиационной катастрофе, Москва приняла категорическое решение: нужды обороноспособности страны требуют незамедлительного возобновления работ по стратегической ракете Р-16 и сдаче ее на вооружение. Такая поспешность диктовалась уже ясно обозначившейся гонкой ракетного вооружения: американцы обладали целым арсеналом боевых ракет ("Редстоун", "Юпитер", "Тор", "Атлас") и вели интенсивные разработки "Титана" - ракеты такого же класса, как и Р-16.



    Памятник Янгелю в Днепропетровске

    2 февраля 1961 года состоялся первый пуск межконтинентальной стратегической ракеты Р-16. Базирование первого поколения стратегических ракет было наземным – сказалась необходимость создания в кратчайшие сроки "ракетно-ядерного щита". Этот "щит" стал главным аргументом советских политиков. В какой-то момент и "наверху" поняли: "щит", о котором столько говорилось с высоких трибун, не более чем миф. "Щита" как не было, так и нет. Сама ракета, даже стратегическая, – еще не "щит". При всей своей грозной силе она беззащитна, как ребенок.

    В узком кругу Хрущев любил рассказывать, как у него, бывшего шахтера, возникла "шахтная" идея. К этой теме он возвращается и в своих воспоминаниях: "У меня возникла идея поставить ракету в шахту... Она находилась бы в закрытом состоянии, с крышей. Уже одно это улучшает, сохраняет (ракету) при любой погоде... Для разрушения (шахты) потребовалось бы только прямое попадание. А это маловероятно".

    Ракетостроителям была поставлена задача: создать шахтные пусковые установки. Первыми "новоселами" ШПУ стали стратегические ракеты среднего радиуса действия Р-12 и Р-14. Вскоре шахтную "прописку" получили межконтинентальные баллистические ракеты Р-16 Главного конструктора М. Янгеля и Р-9А Главного конструктора С. Королева.

    Летные испытания, учебные пуски подтвердили преимущества янгелевских ракет, они и стали основой Ракетных войск стратегического назначения. С этого момента Янгель стал не просто Главным конструктором ОКБ №586, он стал Главным самого важного – стратегического направления в обороне страны.

    Приняв на себя всю тяжесть создания боевых ракетных комплексов, Янгель в известной степени "помог" Королеву сосредоточиться на исследованиях космического пространства. Прорыв в космос королевской "семерки" определил основные направления развития космонавтики, дал первые, весьма важные научные результаты, но вместе с тем и показал - исследования космоса требуют и космических затрат. Встал вопрос: нельзя ли удешевить космические программы, сделать исследования космоса более доступными, а значит, и более эффективными, разнообразными?

    Янгель пришел к простой и, по сути, гениальной мысли: свои боевые ракетные комплексы доработать таким образом, чтобы их использовать в качестве космических носителей. На базе боевых ракет были созданы космические носители "Космос-1", "Интеркосмос", "Циклон-2", "Циклон-3". Параллельно с ними создавались и космические аппараты самого широкого профиля, отличительной особенностью днепровских спутников стала унификация.

    Дальнейшим развитием космического направления янгелевского КБ стала ракета Р-56 – мощный "космический грузовик", предназначавшийся для полетов на Луну и исследований ближайших планет Солнечной системы. Примерно такие же проекты разрабатывали С.Королев и В.Челомей. Все понимали, что три практически одинаковые ракеты для одной программы являются непозволительной роскошью. Челомей сумел убедить Хрущева, что его "лунный проект" можно реализовать всего за три года. Ни Королев, ни Янгель таких сроков не гарантировали и... поплатились за свою честность: работы по Н-1 Королева и Р-56 Янгеля были прекращены. Вскоре стала очевидна несостоятельность челомеевского проекта, но время и средства ушли безвозвратно.

    Королев возобновил работы по Н-1. В помощь ему Янгель занялся так называемым блоком "Е" для посадки космонавта на Луну и возвращения в орбитальный корабль. Лунный блок создали, он прошел наземную отработку, был испытан в космосе, но до советской лунной экспедиции дело не дошло: после смерти С. Королева его преемники так и не научили летать суперракету Н-1...

    Несмотря на то, что космос прочно вошел в жизнь днепровцев, главной задачей по-прежнему оставалась "оборонка" – Янгель продолжал нести свой нелегкий крест. В начале шестидесятых годов был разработан проект малогабаритной ракеты в транспортно-пусковом контейнере: баллистическая ракета "упаковывалась", как младенец в люльке. Проект оказался настолько смелым, а сам "младенец" таким вундеркиндом, что в их реальность сразу не поверили. Лишь в конце шестидесятых возобновили работы по малогабаритной ракете и после успешных испытаний приняли ее на вооружение.

    Отдельно надо сказать о создании ракеты Р-36 – самой мощной боевой ракеты в мире. Позже ее оснастили дополнительной ступенью, и на свет появилась действительно невиданная по силе и эффективности боевая ракета, получившая название орбитальной. Новая ракета Янгеля могла поразить любую точку, где находились ракеты противника. Траектории полета орбитальной ракеты выбирались таким образом, что перехватить ее по тем временам было невозможно, поскольку она могла прилететь с той стороны, где не были предусмотрены системы противоракетной обороны.

    Жидкостные ракеты первых двух поколений находились в заправленном состоянии всего несколько месяцев. Когда в 1963 году на ракетах тяжелого класса "Титан-2" появились признаки утечки топлива, американцы перешли к созданию ракет на твердом топливе. Такую роскошь мы позволить себе не могли: тогда еще были недостаточно разработаны двигатели. Выход был найден в так называемой "ампулизации" жидкостных ракет. Как показали расчеты и опыт, такие ракеты с топливом в ампулах могли находиться в заправленном состоянии и пять, и десять, и более двадцати лет.



    К созданию ракет на твердом топливе Янгель подходил осторожно, взвешивая каждый шаг. Одну из новых баллистических ракет сделали комбинированной: первая ступень работала на твердом топливе, вторая – на жидком Решение не из лучших, но в целом новая ракета обладала рядом ценных новшеств и пионерских решений. Это был первый подвижный ракетный комплекс РТ-20П. Главным конструктором самоходной пусковой установки на гусеничном ходу был создатель знаменитых тяжелых танков КВ и ИС, многих самоходных артиллерийских установок Жозэф Котин. Новинкой подвижного комплекса стал транспортно-пусковой контейнер, прямо из которого стартовала ракета. Тогда же был применен и так называемый "минометный старт": межконтинентальная ракета вылетала из контейнера, как пробка из бутылки шампанского, а ее двигатели запускались уже в полете. Этот комплекс предвосхитил появление других подвижных комплексов, в частности железнодорожного. Несмотря на то, что новая ракета с гордостью демонстрировалась на Красной площади во время военных парадов, в серию новый комплекс не пошел.

    Последней работой М. Янгеля стали стратегические комплексы SS-17 и SS-18. В самом начале разработки разразился настоящий дискуссионный ураган – у этого проекта была масса противников. Среди многих ученых и Главных конструкторов первым оппонентом, как всегда, был Генеральный конструктор академик В. Челомей: "Я сниму шляпу, если ракета полетит". (Ракета полетела, но Челомей забыл о своем обещании.) Челомей не был одинок. Даже давний соратник Янгеля, Главный конструктор шахтных пусковых установок Е. Рудяк, и тот доказывал несостоятельность проекта: "Подбросить, как яблоко, жидкостную махину весом более двухсот тонн – это чистейший абсурд". Янгель этот "абсурд" претворил в реальность. Правда, ему пришлось расстаться с отдельными скептиками, в том числе и с прекрасным конструктором Е. Рудяком. "Я не знал, что Янгель способен творить чудеса, – впоследствии чистосердечно признался Евгений Георгиевич. – Никогда не предполагал, что этот человек, перенесший три инфаркта, обладает такой силой и мужеством, когда отстаивает новое в технике".

    На небольшом столике в музее Янгеля, открытом на его родине в Восточной Сибири, лежит искусно ограненная плита уральской яшмы, воспроизводящая просторы огромной страны. Ее прикрыл чеканный щит, поверх которого плашмя положен меч. На лезвии меча, словно на боевом дежурстве, застыли стратегические ракеты. Это тот самый ЩИТ, тот самый МЕЧ, который создавался в трудные годы "холодной войны". Едва заметная, коротенькая надпись: "Дорогому Михаилу Кузьмичу Янгелю от коллектива конструкторского бюро. 25 октября 1971 года"...

  13. #13

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Владимир Федорович Уткин


    Человек, благодаря которому Россию сейчас нкто не трогает.


    Если с 1903 по 1912 гг. во всем мире был известен только один ученый, опубликовавший труды в области научной космонавтики, К. Э. Циолковский, то в последующих два десятилетия появилось уже несколько его серьезных последователей: Р. Эсно-Пельтри, Р. Годдард, В. Гоман, Ю. В. Кондратюк, Ф. А. Цандер. Хотя количество специалистов в этой сфере, сомкнувшейся тогда с техникой ракетного оружия, быстро росло, но ее возглавили, сразу определившись, лишь два лидера: С. П. Королев в Советском Союзе и В. фон Браун в Германии, а затем в США. Вокруг них выросли плеяды замечательных ученых и конструкторов, многие из которых возглавили и развили свои направления ракетно-космической техники. Большинство из них уже оставили этот мир, но, в свою очередь, воспитали последователей. Сегодня трудно выделить среди этих многих блестящих ученых в области космонавтики одного, но...

    ЛИДЕРСТВО И ЛИДЕР




    «Транспорт — основа завоевания Вселенной, — говорил К. Э. Циолковский. — Первый великий шаг человечества состоит в том, чтобы вылететь за атмосферу и сделаться спутником Земли. Остальное сравнительно легко, вплоть до удаления от нашей Солнечной системы». Прошедшие 36 с половиной лет космической эры, включая 33 года полетов человека в космическое пространство, полностью подтвердили эти идеи основоположника космонавтики. Конечно, самыми сложными и наиболее поразившими воображение современников оказались запуск первого искусственного небесного тела — нашего «Спутника», а затем неожиданно быстрый запуск первого пилотируемого космического корабля, когда спутником Земли стал русский человек Юрий Гагарин. После этих достижений, полученных благодаря уникальным возможностям созданной опытным конструкторским бюро (ОКБ-1) под руководством С.П. Королева многоступенчатой баллистической ракеты Р-7, первой из обширного семейства ракет-носителей, включающего «Спутник», «Восток», «Молнию», «Союз» и разрабатываемую теперь «Русь». Остальное, действительно, было сравнительно легко. Космическая деятельность быстро выросла вширь (по разнообразию космических аппаратов и их функций) и вглубь — уже охватив не только все околоземное пространство и вступив на Луну, но и затронув все околосолнечное пространство с 43 млн км от поверхности Солнца до границ межзвездного пространства. Она могла бы развиваться еще успешнее, если бы не экономические и экологические ограничения, накладываемые на нее уровнем развития транспортных космических систем.
    Владимир Федорович Уткин

    Одним из тех, кто, преодолевая эти ограничения, внес большой вклад в развитие ракет-носителей последнего поколения, был действительный член Академии наук России и Украины

    Ученый длительное время возглавлял ОКБ-586 и выросшее на его основе научно-производственное объединение «Южное» в Днепропетровске, руководил федеральным научным ракетно-космическим центром России — ЦНИИмаш РКА в Калининграде Московской обл.

    О выдающемся вкладе Владимира Федоровича в развитие ракетно-космической науки и техники свидетельствуют его официальные государственные и научные награды, степени и звания. За этими наградами огромный труд и конкретные достижения академика В.Ф. Уткина.

    ВЕХИ ЖИЗНИ ИНОГО ПУТИ


    Владимир Федорович Уткин родился 17 октября 1923 г. в большой русской крестьянской семье в деревне Пустобор Ерахтурского района Рязанской области, всего в 30 км от села Ижевского, где на 66 лет раньше появился на свет К. Э. Циолковский.

    Детство и юность прошли в рабочем поселке Лашме, куда на чугунолитейный завод устроился рабочим отец, и в городе Касимове, где Владимир учился в средней школе № 2. С ранних лет он, как и все его братья и сестры, был приучен к нелегкому сельскому труду, одинаково споро управляясь с косой, топором и лопатой, увлекался авиамоделизмом, лыжами и рыбалкой (их родной дом стоял прямо на берегу Оки, у затона). Он отлично закончил школу и мечтал о профессии авиаконструктора, тогда самой престижной. Начавшаяся война нарушила эти планы. Призванный в армию через несколько дней после выпускного вечера, Уткин заканчивает курсы военных телеграфистов и попадает служить в авиацию, в 49-ю отдельную роту 278-й истребительной сибирской авиационной дивизии резерва Ставки Верховного Главнокомандующего, пройдя с нею путь от Волхова до Берлина. За мужество и отвагу, проявленные на фронтах Отечественной войны, молодой командир был удостоен двух боевых орденов Красной звезды и ряда медалей.

    После Победы Владимир Федорович решил посвятить жизнь созданию новой военной техники и поступил в Ленинградский военно-механический институт на факультет реактивного вооружения. Совмещая учебу с конструкторской и, как теперь бы мы сказали, менеджерской, работой — получать для института заказы от промышленности, — он приобрел не только богатые знания, но и важный инженерный опыт. Преддипломную практику Уткин проходил в подмосковном Калининграде, который уже тогда стал неофициальной столицей отечественной ракетной техники, в Институте реактивного вооружения Министерства обороны (НИИ-4), куда и был распределен на работу, получив в 1952 г. диплом инженера-механика. Но поставленные здесь перед ним задачи и явно вспомогательная роль, которая была уготована гражданскому специалисту в военном коллективе, его не устроили, и он с удовольствием принял перевод в только что создавшееся СКБ-586 в Днепропетровске, где с головой ушел в организацию серийного производства Р-2, лучшей ракеты того времени, разработанной в ОКБ-1 С. П. Королева. Главный конструктор СКБ В. С. Будник быстро заметил инженерную хватку молодого специалиста, его организаторские способности, сразу же завоеванный в коллективе авторитет и стал поручать ему самостоятельную ответственную работу.

    Эти годы, пожалуй, были самыми напряженными в его жизни (месяцами приходилось работать по 14-15 часов в сутки), но именно они закалили его и предопределили успех всей последующей деятельности. Ведь тогда в стране специально не готовили организаторов и руководителей, а вузовской инженерной подготовки для этого было недостаточно. Поэтому для становления молодых руководителей (конечно, при наличии необходимых технических знаний и творческого таланта) часто решающим становился опыт работы с людьми по партийной и комсомольской линии, которая в научных и конструкторских коллективах не столько носила идеологический аппаратный характер, сколько была направлена на повышение уровня производственных отношений.

    В 1954 г. на базе СКБ организовалось опытное конструкторское бюро во главе с М. К. Янгелем, в котором Уткин, как уже опытный специалист, сразу же стал играть существенную роль. В 1961 г. в возрасте 37 лет Уткин стал заместителем, а в 1967 — первым заместителем главного конструктора. В это время М. К. Янгель уже много и тяжело болел, и ответственность за работу коллектива постепенно все больше ложилась на плечи первого зама. Наверное поэтому, после кончины главного, вопрос о том кому возглавить предприятие был решен почти автоматически. Уткин не затеял никакой фундаментальной перестройки, наоборот постарался поддержать налаженную работу коллектива и всей огромной кооперации смежников, упрочить сложившиеся традиции.

    За 19 лет работы под руководством В. Ф. Уткина НПО «Южное» создало лучшие в мире межконтинентальные ракеты различных классов, существенно превосходящие американские. И не случайно главными объектами нападок американцев на переговорах по ограничению стратегических вооружений были тяжелая жидкостная ракета СС-18 (аналогов которой США не имели), способная поражать любую точку земного шара с любого направления в условиях преодоления любых средств противоракетной обороны, в том числе и СОИ, и еще более совершенная твердотопливная ракета мобильного базирования СС-24.

    В КОСМОС СВОИМ ПУТЕМ




    Генеральный конструктор В.Ф. Уткин (справа) и его первый заместитель Б.И. Губанов

    Организованное для создания ракетного оружия ОКБ-586 вслед за Р-12 создало ракету Р-14 с вдвое большей дальностью, до 4000 км, после чего перед ним встала гораздо более сложная задача — приступить к созданию на тех же принципах межконтинентальной ракеты Р-16. Она, по замыслам заказчика, при равных технических характеристиках по удобству эксплуатации должна была превосходить Р-9, новую кислородно-керосиновую ракету ОКБ-1. Казалось бы при таких задачах молодому коллективу можно было больше ни о чем другом и не думать, но время уже звало в космос...

    Когда стало очевидно, что малые спутники для решения многих научных и оборонных задач будут иметь преимущества перед крупными и запускать их с помощью Р-7 будет расточительно, проектно-конструкторские разработки по ним были переданы из ОКБ-1 в ОКБ-586, перед которым вновь была поставлена задача разработать легкую и максимально дешевую ракету-носитель. Что было успешно решено в марте 1962 г. созданием РН «Космос» с Р-12У в качестве первой ступени и новой второй ступенью. Проектирование носителя и простейшего «спутника» (ДС-1) велось под руководством В. М. Ковтуненко. Подразделения же, руководимые Уткиным, разрабатывали ее конструкцию, обращая особое внимание на надежность и безопасность работы с ней. Это направление надолго стало основным для творчества Владимира Федоровича, поскольку на него персонально была возложена задача обеспечить хранение в течение пяти и более лет стратегических ракет готовыми к пуску, а значит заправленными крайне агрессивными ко всем материалам жидкими компонентами топлива. США тоже пытались решить эту проблему на МБР «Титан-М», но после случившейся катастрофы признали это нереальным и для всех стратегических ракет полностью перешли на твердые топлива. У нас же проблему удалось решить, подключив к работе множество академических и ведомственных НИИ и КБ металлургического, физико-химического, химического и других направлений. Исследования касались физики течения газов и жидкостей в микрокапиллярах, межкристаллической и внутрикристаллической коррозии, влияния состава и качества материалов на их проницаемость. Были разработаны методы экспериментальных исследований и расчетов, определены нормы герметичности для различных материалов и компонентов топлив, требования к металлургическим полуфабрикатам и технологии производства, испытаниям и контролю топливных баков, трубопроводов, клапанов и другой гидравлической арматуры, а также внутрибаковых измерительных средств. В это время Владимира Федоровича практически нельзя было застать в кабинете, Он всегда находился там, где необходимо принимать очередное решение, определявшее дальнейший ход работ: в лабораториях, цехах, на испытательных площадках, днем и ночью, в будни и праздники. Было непонятно, когда он отдыхает: и в гостинице, и в поезде, и в самолете всегда был окружен сотрудниками, кого-то выслушивал, кому-то давал указания и советы, кого-то убеждал. И рассмотренная проблема, как и многие другие, не менее сложные, оказывалась решенной во вполне реальные сроки...

    Особой заботой генерального были отношения с заказчиками, от которых зависело, какие из перспективных проектов ОКБ, подкрепленных исследованиями ЦНИИмаш, получат право на осуществление. «Право же на жизнь» они получали после летных испытаний, руководство которыми составило важнейшую сторону многогранной деятельности генерального конструктора ракетно-космических комплексов, превосходящую по степени ответственности, напряжения всех духовных и физических сил все остальные, вместе взятые. Испытательные пуски подводят итоги многолетнему, упорному, целенаправленному труду многих десятков тысяч специалистов не только головного ОКБ и предприятия-изготовителя (обычно — производственного объединения «Южный машиностроительный завод»), но и огромной кооперации по всей стране. Следующим шагом днепропетровцев в космос было создание ракеты-носителя на базе ракеты Р-14, в открытых публикациях называвшейся «Интеркосмос». Эта ракета-носитель получилась удачной и, начиная с 1964 г., успешно вывела на орбиты многие днепропетровские и красноярские спутники с массой до 1 т.

    В начале 60-х гг. С. П. Королев приступил к созданию новой грандиозной ракетно-космической системы на основе сверхтяжелой ракеты-носителя Н-1 (Земля и Вселенная, 1993, № 4, с. 62, № 5, с. 77), чьей первой задачей должно было стать осуществление лунной экспедиции. По его расчетам эта программа должна была стать делом всей отрасли. Он надеялся, что М. К. Янгель возьмет на свой коллектив разработку всех ракетных блоков орбитальной части системы (предварительно они об этом договорились). Но в последний момент, ссылаясь на перегруженность оборонными заказами, М. К. Янгель взялся только за разработку ракетной части лунного корабля ЛК, и, нужно отдать им должное, днепропетровцы прекрасно справились с этой задачей. И хотя непосредственно за разработку конструкции ракетного блока «Е» отвечал Б. И. Губанов, а его двигателей — И. И. Иванов, первому заместителю главного конструктора В. Ф. Уткину тоже пришлось заниматься созданием этого уникального объекта, который в 1970—71 гг. прошел успешные летные испытания на околоземной орбите в составе экспериментального корабля Т-2К.

    Королев рассчитывал на широкое участие днепропетровцев в лунной программе, что наверное способствовало бы ее более успешному осуществлению. Но по настоянию основного разработчика мощных ЖРД академика В. П. Глушко, в тот период столкнувшегося с серьезными трудностями в создании кислородных двигателей, но преуспевавшего в создании азотнотетроксидных (категорическим противником применения которых на тяжелых носителях был С. П. Королев), М. К. Янгель решился на разработку проекта своего тяжелого носителя Р-56, альтернативного, как и челомеевский УР-700, проекту Н-1. К сожалению, кроме далекого от государственных интересов распыления сил из этого соперничества ничего не вышло.

    Нового успеха ОКБ «Южное» достигло, вернувшись к своим основным принципам разработки ракет-носителей на основе боевых ракет. Это позволяло создавать носители с минимальными затратами средств и времени. Удешевление достигалось использованием в составе носителя ступеней боевых ракет после снятия их с дежурства или хранения по истечении гарантийных сроков с соответствующим ремонтом или переработкой. В 1972 г. под двухступенчатый носитель была приспособлена, за счет сравнительно небольших доработок, двухступенчатая МБР СС-9, способная выводить на опорную орбиту груз до 3 т. Вместе с совершенствованием этой машины, превратившим ее в выдающееся достижение инженерной мысли — тяжелую МБР СС-18, шло совершенствование и основанной на ее ракетных блоках ракеты-носителя, названной «Циклон».



    Ракета-носитель «Циклон-3» (слева) и «Циклон-4», разработанная под руководством В.Ф.Уткина

    При стартовой массе в 188 т РН «Циклон», принятая в эксплуатацию в 1980 г., стала способна выводить на опорную орбиту 4 т полезного груза. Но не в этом были ее качественные преимущества по сравнению со всеми ранее созданными. В ракетно-космическом комплексе «Циклон», стартовые позиции которого были сооружены на космодроме Плесецк, безопасность подготовки ракеты к старту, которую всегда старался проводить В. Ф. Уткин, доведена до предела. По степени механизации и автоматизации всех работ, при полной «безлюдности» стартового комплекса «Циклон» не имел аналогов во всей мировой ракетно-космической технике. После сборки прямо на железнодорожном транспортно-установочном агрегате в горизонтальном положении ракетно-космической системы, включающей ракетные блоки трех ступеней, космический аппарат и защищающий его и третью ступень головной обтекатель, ее доставляют на старт, где все дальнейшие технологические операции производятся в автоматическом режиме: установка в вертикальное положение и стыковка всех электро-, пневмо— и гидрокоммуникаций ракеты со стационарными коммуникациями стартового сооружения, ее прицеливание, заправка компонентами топлива и пуск. Управление работами и контроль за их выполнением ведутся автоматизированной системой управления с цифровым вычислительным устройством по специальной циклограмме в координатах единого времени. Это обеспечивает пуски «Циклона» в точно заданный момент в любое время года и суток при любых метеорологических условиях при скорости ветра у Земли до 20 м/с. Высокоточная система управления ракеты и многорежимная двигательная установка ее третьей ступени позволяют точно выводить полезный груз до 4 т на разнообразные круговые и эллиптические орбиты с высотами перигея от 200 до 3000 км и апогея от 200 до 8000 км. Все эти качества позволили выйти отечественной космонавтике на новый этап: перейти от единичных, хотя и частых запусков космических аппаратов к постоянно действующим орбитальным группировкам оборонного и народнохозяйственного назначения.

    Следующий шаг в развитии отечественных транспортных космических систем стала разработка их унифицированного ряда по единому плану с участием основных ракетостроительных фирм.

    Первой в этом ряду стала новая двухступенчатая ракета-носитель конструкции В. Ф. Уткина «Зенит-2». Выводя на опорную орбиту до 13,8 т при стартовой массе 459 т, она относится к среднему классу. После неудачи с созданием Н-1, «Зенит» — первый отечественный носитель, разработанный специально как транспортная космическая система для выведения на орбиту автоматических и пилотируемых космических аппаратов различных типов и назначений. Он разработан на основе универсального ракетного блока первой ступени «Зенит-1», совместно проектировавшегося специалистами НПО «Южное» и НПО «Энергия». Для этого был создан самый мощный в мире кислородно-керосиновый ЖРД РД-170 тягой 740-806 т. При диаметре 3,9 м и длине 33 м блок имеет стартовую массу 353 т. Стартовая масса второй ступени РН «Зенит-2» составляет 90 т при длине 11 м и том же диаметре.


    Создание РН «Зенит», ставшей самой совершенной ракетой в своем классе, имеет важнейшее значение не только само по себе, но и как ступень к созданию сверхтяжелой ракеты-носителя «Энергия». Универсальный блок «Зенит-1», прошедший полный цикл разработки, наземных и летных испытаний в составе РН «Зенит-2» с 1985 г., затем в количестве четырех боковых блоков использовался в качестве первой ступени РН «Энергия». Причем, в стартовых комплексах «Зенита» и «Энергии» использованы те же принципы полной механизации и автоматизации, которые впервые применялись в «Циклоне». Преемственность работ днепропетровского и калининградского коллективов сказалась в переводе заместителя Уткина Б. И. Губанова в НПО «Энергия». Губанов стал главным конструктором этой мощнейшей ракеты, совершившей успешные полеты в 1988 и 1989 гг. Сам же Владимир Федорович, размах деятельности которого давно вышел за рамки одного, пусть самого крупного и передового, НПО, с 1990 г. руководит головным научным институтом Российского космического агентства — ЦНИИмашиностроения, представляющим собой комплекс научных центров, развивающих практически все теоретические и экспериментальные направления ракетно-космической науки, включая управление космическими полетами и разработку федеральной космической программы России.



    Могила В.Ф.Уткина на Троекуровском кладбище

  14. #14

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Академик Валерий Алексеевич Легасов.
    (1 сентября 1936, Тула — 27 апреля 1988, Москва)

    Страницы истории.
    Л.СУМАРОКОВ,
    журналист,
    чл.-кор. РАН (1991г.), чл.-кор. АН СССР с 1984г.




    В яркой, но не столь уж долгой, жизни академика Легасова уместилось много значительных событий, и все же с течением времени, пожалуй, в качестве наиболее весомого из них вырисовывается его участие в преодолении последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС и недопущении подобных событий в будущем. Передо мной журнал "Проблемы анализа риска" 2005, Том2, No2. Его главная тема, как указано на обложке: цена риска. Значительное место в выпуске отведено воспоминаниям об академике В.А.Легасове. Недавно журнал любезно прислала мне Маргарита Михайловна Легасова - вдова академика, сама ученый-химик, предоставившая материалы из своего личного архива. Там, среди других, есть и моя статья, посвященная Валерию Алексеевичу. Оригинал этой статьи появился в свет к десятилетию со дня смерти академика. Здесь публикуется с небольшими дополнениями и изменениями в рубрике, к которой время от времени обращается ее автор: "Встречи с интересными людьми", представляя свои воспоминания в электронном портале "Современная Россия", известном также под именем "Духовное наследие". Сегодня во вступительной части, полагаю, уместно привести несколько строк о Легасове, написанных в свое время его коллегой, известным ученым-ядерщиком покойным академиком Л.П.Феоктистовым: "Имя академика Легасова, который с первых минут как член правительственной комиссии был привлечен к выяснению причин и ликвидации последствий Чернобыльской аварии, было очень популярным, почти легендарным. Широко известным стало его имя и за границей, особенно после поездки в Вену в конце сентября 1986г. и сделанного им глубокого и откровенного доклада в Международном Агентстве по Атомной Энергии (МАГАТЭ) "Анализ причин аварии на Чернобыльской АЭС и ликвидации ее последствий".


    Четыре скупые строчки в Советском энциклопедическом словаре, изданном в 1990г.: "Легасов Валер. Ал. (1936-8, сов. химик-неорганик, акад. АН СССР (1981). Тр. по химии благородных газов, плазмохимии. Лен. пр., Гос. пр. СССР (1976)"... Чуть больше-в вышедшем вскоре Большом энциклопедическом словаре. Редакторы добавили следующее: "Был членом правительственной комиссии по устранению последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Покончил жизнь самоубийством".

    Сегодня, когда со времени трагической смерти Валерия Алексеевича прошло уже более 10 лет (ЛС - статья была написана в 1999 году), а последняя фраза вошла в "энциклопедический стандарт" и появилась в словаре еще после нескольких известных фамилий, она по-прежнему вызывает боль и ощущение совершившейся несправедливости. Да и не ясно, какую смысловую нагрузку придают ей редакторы, в большинстве других случаев экономящие в своем издании буквально каждый символ?... Тогда же, в 1988 году то, что происходило в траурном зале Института Атомной энергии им. Курчатова (ИАЭ), а чуть позже на Новодевичьем кладбище, помимо боли и неприятия, можно охарактеризовать только словами "шок и полная растерянность". Ошеломленные сотрудники института, высказывавшие резкие, а порой самые невероятные объяснения причин самоубийства; коллеги из Академии Наук; работники Совмина, ЦК и Военно-промышленного комплекса; военные с генеральскими и маршальскими погонами, скорбно проходили мимо гроба покойного, на голове которого почему-то выделялась черная бархатная "ученая" шапочка в "стиле академика Зелинского". Большинство словно в оцепенении молчали, среди других слышался какой-то глухой ропот. В прощальной речи, подавленного горем директора ИАЭ академика Анатолия Петровича Александрова прозвучали слова о том, что он уже стар; не раз думал и говорил, что скоро уйдет, а институт передаст в надежные руки своему первому заместителю Легасову... Так он говорил, но этого не случилось.

    С Валерием Алексеевичем Легасовым я познакомился в конце 70-х годов. Произошло это так. В институте, где я тогда работал, основная проблематика заключалась в создании крупных электронных массивов по различным направлениям науки и техники и компьютерной обработке этих массивов с целью "выжимки" наиболее ценной информации в том числе для аналитических применений. Дело это в нашей стране было тогда совершенно новое, а нам в институте удалось достигнуть довольно существенных результатов. Теперь, с позиции возможностей ИНТЕРНЕТА и современных алгоритмов обработки текстов, многие из них показались бы простыми, но тогда, повторяю, дело только начиналось и уже получило определенное признание.

    Мне посоветовали проинформировать руководство АН СССР, и я обратился через помощников к Президенту академии, директору ИАЭ с приглашением приехать. Он долго собирался, но, наконец, появился в институте вместе с тогдашним Ректором МГУ, Первым вице-президентом АН СССР Анатолием Алексеевичем Логуновым. Был поздний вечер. Президент, которому было уже далеко за 70, выглядел очень усталым. Он расположился за столом и стал рассматривать, разложенные на нем справочники и еще какие-то издания института. Я несколько раз пытался отвлечь его от этого, как мне казалось, довольно унылого занятия и перетащить к мониторам. Он решительно сопротивлялся, от разговора со мной уходил, лишь несколько раз повторив: "Нет-нет, Вы не правы. Справочники это очень интересно". Наконец, все-же уступил и пересел к дисплею. По мере того как задавал вопросы и наблюдал за результатами поисков лицо его все более светлело. На каком-то этапе сказал, что углубился уже в достаточно профессиональную область, связанную с особенностями канадских атомных реакторов. И тут на экране пошли канадские публикации. После этого Александров переменился окончательно. Обвел глазами мой кабинет с его многочисленными шкафами, полочками, папками и надписями и поинтересовался, как организовано мое рабочее место. Выслушав краткие пояснения, вдруг стал распрашивать о моей параллельной работе в МИФИ. Меня это поразило, значит он готовился к приезду заранее! Я рассказал, что моя кафедра готовит инженеров математиков по профилю системного анализа и информационных систем, изучаются курсы по менеджменту, читаются лекции по сопоставительной плановой и рыночной экономике, в частности, на базе известной (хотя тогда практически недоступной) книги Самуэльсона. Прощаясь, он сказал: "Ну что ж, все это интересно, и теперь по Вашим работам и научным интересам мне многое ясно. Могу ли я прислать для встречи с Вами моего первого заместителя по институту? Он почти такой же молодой, как и вы, и у вас с ним, как я понял, довольно много общего в подходе к планированию и организации работ". Тогда я и познакомился с В.А.Легасовым, который приехал в институт уже на следующий день.

    К этому времени имя Валерия Алексеевича Легасова, как компетентного, авторитетного, энергичного специалиста, умевшего четко организовать и свою личную работу и работу всего института, было уже очень хорошо известно и в научных кругах, и в промышленности. Он курировал в ИАЭ вопросы атомных электростанций и атомной энергетики в целом, включая оборонные аспекты. Кто мог думать тогда, какие испытания и огромная ответственность лягут по долгу службы на его плечи в связи с катастрофой в Чернобыле? Он не участвовал, да просто по своему возрасту и не мог иметь никакого отношения ни к конструкции реактора на четвертом блоке Чернобыльской АЭС, ни к строительству сооружений. Но именно он в качестве члена правительственной комиссии в числе самых первых был привлечен к выяснению причин и ликвидации последствий Чернобыльской аварии и сразу же 26 апреля вылетел на место катастрофы.

    Вот как оценивал первые месяцы Чернобыльских событий сам Валерий Алексеевич: "Такая неготовность, такая безалаберность. Сорок первый год, да еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с теми же отчаянностями, и с той же неготовностью...". 5 мая 1986 года впервые вернувшись всего на несколько часов в Москву, он буквально со слезами на глазах, скупо только самым близким людям рассказывал об отсуствии элементарных препаратов и приборов для профилактики. В те дни никто не мог подсчитать число жертв аварии. Только позже стали называть факты и самые разные, еще не достаточно подтвержденные, цифры о больных обреченных детях, о том, что число больных и ликвидаторов в то время оценивают цифрой приблизительно в 600 тысяч человек, и есть опасения, что число так или иначе подвергнутых опасности может нарастать.



    Валерий Легасов на Чернобыльской АЭС при ликвидации катастрофы.

    Чернобыльские события стали рубиконом в жизни ученого. Именно тогда Легасов стал активным сторонником полной информированности населения об особенностях АЭС, об уровнях радиации, опасных и безопасных для человека, о необходимости медицинского контроля, необходимости массового производства индивидуальных дозиметров и т.п. Тогда же стало оформляться следующее направление его работ, связанное с техногенными проблемами и новой концепцией безопасности, которым он уделил огромное внимание в оставшиеся последние месяцы своей жизни.

    Наше сотрудничество, а вместе с ним и товарищеские отношения при всем огромном различии наших положений в науке (и это я хорошо понимал) развивались исключительно быстро. Вскоре постоянный электронный доступ к массивам нашего института (в том числе к имеющимся у нас полным массивам Международного Агентства по Атомной Энергии) стал возможен из ИАЭ. Эта была первая в нашей стране линия теледоступа с возможностью удаленного поиска смысловой информации. К работе нашего института Легасов проявлял огромный интерес и часто обращался с различными довольно неожиданными предложениями и заданиями. Помню, например, одно из них, над которым пришлось особенно тщательно поработать. Он предложил найти с помощью компьютерного информационного анализа объяснение для одной из актуальных тогда проблем, беспокоивших руководство ИАЭ. Речь шла о причинах явного снижения темпов развития атомной энергетики в США, в то время как в СССР такой тенденции не было и в помине. Высказывались различные причины, но единого мнения не существовало. Думаю, нам удалось тогда выполнить эту работу. Была дана оценка различных факторов, влияющих на эту проблему. Особо отмечалось то обстоятельство, что после известной тяжелой аварии в 1979 году с расплавлением активной зоны реактора на атомной электростанции Три Майл Айленд в США за короткое время количество всякого рода нормативных регламентирующих документов в отношении конструкции и строительства новых станций выросло более, чем в 10 раз. Анализ этой информации свидетельствовал об удорожании проектов, удлинении сроков их согласования, что в конечном итоге снижало их конкурентоспособность. Попутно был выявлен ряд других результатов, в частности по материалам, применявшимся при изготовлении оболочек. Мы подготовили специальный доклад, передали его Легасову; мне поручили выступить по этому поводу в ИАЭ и Академии Наук.

    Еще одно поручение, во время которого произошел памятный для меня разговор, было связано с так называемой "проблемой гелия". Гелий - легкий инертный газ. По словам Легасова, гелиевые технологии составят основу высоких технологий 21-го века. Один из вопросов заключался в том, что этот газ обладает высокой летучестью, а его запасы в природе ограничены и невосполнимы. Существовала реальная опасность его высоких потерь, особенно при попутной добыче. Газ надо было сохранить для будущего. Высоким руководством была образована специальная комиссия по гелию (уже точно не помню, когда это было, думаю, в 1986 году). Возглавил ее В.А.Легасов, он же убедил меня стать его заместителем по этой комиссии. Все мои возражения, что я не специалист, он отмел уже привычной для меня логикой: "Вы аналитик и системщик, а мне как раз важен взгляд человека из Вашей области знаний".

    Как-то после одного из заседаний, проходивших у него в кабинете, я задержался и подошел, чтобы поздравить. В этот день чуть ли не весь ИАЭ уже знал из уст А.П.Александрова, что имеется решение Политбюро ЦК КПСС, о присвоении В.А.Легасову звания Героя Социалистического Труда. Что такое решение Политбюро, объяснять в ту пору никому не требовалось. Я высказал поздравления. Легасов нахмурился и пригласил меня продолжить разговор в комнате отдыха. Здесь я узнал, что действительно, решение Политбюро по указанному вопросу состоялось, и у Александрова, знавшего об этом решении, были все основания говорить о высокой награде. Однако то, что произошло дальше было беспрецедентным. Практически сразу вслед за этим решение, принятое под председательством Горбачева, было каким-то образом пересмотрено. Кто и с помощью каких аргументов сумел его так быстро переубедить? Объяснения не было. Казалось бы, только что по просьбе Генерального секретаря ЦК КПСС именно Легасов сопровождал его в поездке в Венгрию, на тот случай, если будут нужны какие-то объяснения по обстановке на Чернобыльской АЭС. Но Легасов, разумеется, ни к нему, ни кому другому обращаться не стал...

    Почти через десять лет случилось так, что я уже в качестве журналиста присутствовал на выступлении Горбачева в Венской Ратуше, посвященном так называемому "Зеленому кресту" (международное движение, в чем-то близкое по проблематике к идеям безопасного мира Легасова). Меня заметила и узнала Раиса Максимовна, кажется даже обрадовалась, и по окончании выступления подвела к своему мужу. Поздоровались и в связи с темой его выступления я заговорил о нашем общем знакомом - Легасове (только потом подумал, что этим мог напомнить ему об одном из не самых, мягко говоря, удачных его решений). На мгновенье он, казалось, о чем-то задумался. Потом сказал: "Да, академик Легасов был действительно необыкновенный человек" - вот все, что я тогда услышал. Что ж Михаил Сергеевич - признанный мастер говорить так, чтобы ничего при этом не сказать... Надо отметить, что ошибку в конце концов, по счастию, поправили. На это потребовалось десять лет. Сегодня Указом Президента Российской Федерации от 18 сентября 1996 года Валерий Алексеевич - Герой России, но уже посмертно. В тексте Указа говорится: -за мужество, стойкость, героизм, проявленные при ликвидации последствий аврии на Чернобыльской АЭС. Со своей стороны почему-то думаю, что к вопросу о роли Горбачева в принятии указанного позорного решения об отмене награды еще придется вернуться, в том числе, возможно, и мне.

    Вернемся в конец 80-х. Обстановка в стране быстро развивалась и накалялась. В институте Атомной энергии, как и повсюду в стране в духе тогдашних перестроечных настроений и поветрий, создавались какие-то многочисленные новые советы, комиссии и комитеты; кого-то куда-то выдвигали и выбирали. На каком-то из узких заседаний в состав одного из советов академик-президент Александров предложил и Легасова. Стоит ли говорить, что выглядело это вполне естественно: Легасов - в течение многих лет - авторитетный и признанный руководитель института, Первый вице-директор. Уже многие годы он работал под непосредственным руководством Александрова, в том числе и в период его пребывания на самом высоком научном посту в Академии, когда академик-президент мог уделять институту лишь часть своего рабочего времени. Справедливости ради следует отметить, что именно в этом случае Легасов по какой-то причине ("шестое чувство"?) пытался снять свою кандидатуру. Что-то его, видимо, беспокоило, кто это скажет теперь? Однако, Александров настоял, чтобы кандидатура осталась, сказав, что голосование в данном случае носит всего лишь формальный характер, а авторитет Легасова известен и непререкаем. Состоялось тайное голосование, и ... Легасова провалили. Это было, как гром среди ясного неба. В голосовании участвовала и та небольшая группа "близких" коллег, с которыми он практически ежедневно встречался по рабочим вопросам и которые, казалось, сами постоянно искали его поддержки.

    Наверное, сегодня, когда выборы проходят на альтернативной основе и ведется интенсивная предварительная кампания, где анализируются предвыборные программы кандидатов, подобный результат выглядел бы совсем иначе. Не выбрали, ну и не выбрали, мало ли кого куда сегодня не выбирают. Тогда же все выглядело по-другому. Никакого предварительного обсуждения, тем более критики, не было и в помине. Казалось, действительно данные выборы - чисто формальное дело. Кто из нас, живших в то время, не помнит, как это, бывало, проходило? И вдруг... Результат был настолько неожиданным, что ведущий собрание Президент Академии наук СССР А.П.Александров просто не нашелся, что сказать.

    Что ж, жизнь полна парадоксов. Именно в это время, как напишет позднее о Легасове академик Л.П.Феоктистов, Валерий Алексеевич с первых минут как член правительственной комиссии был привлечен к выяснению причин и к ликвидации проследствий Чернобыльской аварии. Он при его уме и организаторском таланте стал очень популярным, почти легендарным. Широко известным стало имя академика Легасова и за границей, особенно после его поездки в Вену в конце сентября 1986г и сделанного по поручению советского руководства глубокого (в полном виде он составил 380 страниц и скрупулезно готовился более трех месяцев) и откровенного доклада перед полутысячной международной аудиторией экспертов в МАГАТЭ "Анализ причин аварии на Чернобыльской АЭС и ликвидация ее последствий".

    Но одновременно, оказывается, какие-то силы работали против Легасова. Дело было организовано расчетливо и методично. А главное - оно почему-то получило поддержку на самом верху (как иначе можно объяснить беспрецедентную отмену награды?). Что лежало в основе: ревность "классических" физиков, вынужденных допустить в свое лоно специалиста из другой области? Зависть к его популярности, организаторскому таланту, авторитету и умению влиять на людей? Я не берусь сказать, что именно. Академик Феоктистов в своих воспоминаниях дает такую оценку: -Я не раз думал, что если бы не было Чернобыля и громкой славы Легасова, может быть его жизнь в спокойном русле не кончилась бы так трагично. Вместе с внешним признанием, положение Валерия Алексеевича внутри института становилось неустойчивым. Если не предполагать худшего (зависть, ревность), такой оборот событий представляется лишенным смысла, потому что авторитет Легасова шел от его ума, самоотверженности в работе, а не от корыстолюбивых устремлений, разметающих конкурентов. Судьба сильных личностей незавидна: они не вступают в компромиссы, и их окружают не только почитатели, но и недоброжелатели... Честолюбивая натура Валерия Алексеевича не выдержала, он был подорван морально и психически со стороны мутных кругов внутри института, которому отдал всего себя. В свои неполные 52 года академик В.А.Легасов добровольно ушел из жизни". Нервы человека, отвечавшего по своему положению по линии ИАЭ за атомные электростанции и атомную энергетику в целом и чувствовавшего на своих плечах огромный груз ответственности за Чернобыльскую аварию были напряжены до предела...

    Помню фразу, которую как-то на одной из первых встреч в беседе со мной произнес Валерий Алексеевич по поводу места ИАЭ в тогдашней советской науке: "Наш институт, директор которого сегодня одновременно является и Президентом АН СССР, формально в систему Академии не входит. Это уникальное научное учреждение принадлежит Министерству среднего машиностроения. Но ИАЭ органически связан и является очень важной неотъемлемой частью огромного механизма, включающего большинство ведущих научных учреждений страны, и оказывает влияние на работу очень многих академических учреждений, вузов (в том числе и на ваш родной МИФИ, также курируемый Минсредмашем) и научных школ. Институт с его огромным десятитысячным коллективом - это настоящий флагман советской науки. И если ИАЭ, не дай бог, вдруг "подхватит простуду", то "чихать" начнут во многих, порой самых неожиданных местах...". Слова эти оказались в известной мере пророческими.

    Через какое-то время меня перевели из института на работу в ГКНТ СССР. В качестве зампреда я, среди других обязанностей, как раз курировал Академию наук, вузы и всю сеть отраслевых научных учреждений страны. Мне запомнились эти слова, и я хорошо понимал их справедливость. Готовились перемены в стране, и они сразу оказались связанными с общей ситуацией в институте Атомной энергии. Назревали перемены и в Академии Наук СССР. Пришедший в 1986г. после Чернобыля на смену Александрову бывший Председатель ГКНТ СССР академик Гурий Иванович Марчук стал последним Президентом АН СССР. Мало кто догадывался, что вскоре произойдут столь кардинальные перемены в нашей жизни, в том числе в атомной промышленности. Литературная газета в своем февральском номере за 1999г. на основе интервью с нынешним директором Курчатовского центра академиком Евгением Павловичем Велиховым напомнила (автор также писал об этом в портале "Наследие" в своем очерке, посвященном академику Е.П.Велихову), что осенью 1991 года Б.Н.Ельцын, в условиях жестокого цейтнота времени перед отлетом в аэропорту успел подписать переданные Велиховым основополагающие и, как уже отмечалось, действительно объективно связанные документа, реально повлиявших на ситуацию в области науки в стране на многие годы. Один из них - буквально накануне уже объявленных выборов в Академию наук (какую?) о переходе АН СССР под юрисдикцию РФ, т.е. о реорганизации АН СССР в Российскую Академию наук (говорят, что это "спасло" тогда одну из старейших в мире Академий, и уж во всяком случае позволило избежать многих недоразумений; и вот в конце 2005 года, почти через десять лет, Велихов, такая уж выпала ему роль, вновь выступает в телевизионном интервью с тревожным и, как оказалось, до конца не решенным тогда вопросом о судьбе не только Академии, но и науки в стране в целом). Другой - о преобразовании ИАЭ имени И.В.Курчатова в независимый российский научный центр "Курчатовский институт". Реально это означало, что в том виде, в котором его привыкли видеть в прежнем Минсредмаше (ныне часть его функций выполняет Минатом), он фактически перестал существовать.

    Сегодня пресса буквально кипит вокруг проблемы переструктуризации, как пишут, едва ли ни последнего неприватизированного многомиллиардного "сладкого пирога" - атомной промышленности. В свое время это была главная составная часть Минсредмаша - третьего столпа и колосса бывшего СССР (после партийной структуры и КГБ). Случайное совпадение или в этом состоит какая-то закономерность: можно сказать, что вскоре вслед за смертью Легасова фактически завершился и перешел в другую стадию целый этап управления развитием работ по атомной программе, начатый еще И.В.Курчатовым. Таковы некоторые события того совсем недавнего времени, по-видимому, образно говоря, отражающие лишь малую часть огромного подводного айсберга.

    А теперь обратимся к тому, что не уместилось в несколько строчек энциклопедических словарей о роли академика Легасова, о чем частично упоминалось в нашей публикации. Действительно, он добился выдающихся достижений в новой области химической науки и технологии - синтез и химия новых соединений благородных газов, сделав открытие, получившее название эффекта Н.Бартлетта-В.Легасова и многих других результатов в области неорганической химии. Но был ли Валерий Алексеевич только химиком-неоргаником и талантливым организатором науки? Думается, что нет. Давно прошли времена ученых-универсалов (возможно, последним был Гумбольт), работающих сразу практически во всех областях науки. Дай бог добиться крупных новых результатов именно в "своей" области. И все же действительно крупные ученые, помимо своего основного профиля, способны оставлять значительный след и в смежных областях, а порой выступать авторами целого жизненноважного для следующих поколений направления. Феоктистов пишет: "Легасову был присущ редкий дар-стратегическое мышление: он умел видеть проблему в целом и оптимизировать ее отдельные звенья, строить достоверный прогноз. Его совершенно оригинальные подходы явились полнее всего в комплексном использовании ядерной энергии, будь то экологически чистое водородное топливо, металлургические комбинаты или химические заводы, а также в совершенно неожиданных и сильных предложениях военного характера. Важное значение имеют работы Легасова по водородной энергетике и энерготехнологическому использованию ядерных реакторов".

    И здесь мы вновь возвращаемся к упомянутому уже выше вопросу, значение которого со временем будет все более возрастать, связанному еще с одной гранью деятельности Валерия Алексеевича. Легасова следует без всякого преувеличения считать автором создания нового направления, связанного с техногенными проблемами, их влиянием на развитие человечества и саму концепцию безопасности и выживания цивилизации в новых условиях. Может ли человеческая цивилизация с учетом ее нынешних и будущих возможностей саморазвития существовать необозримо долго или существует какой-то предел? Иначе говоря, как оценить, сколько еще поколений человечество, не меняя своего биологического облика, может существовать на Земле с учетом всевозможных ограничений и рисков? В последний период жизни Валерия Алексеевича работа над этой проблемой составила важную, может быть самую важную часть его многогранной деятельности. В концентрированном виде суть этого направления сформулирована Легасовым в его статье "Проблемы безопасного развития техносферы". Ученого тревожит тот факт, что сегодня угроза разрушительного действия крупных промышленных аварий стала сравнима с военной. Более того, он идет еще дальше и в статье "Из сегодня в завтра" излагает в концентрированной форме общий подход и условия дальнейшего безопасного развития человечества, значительно расширяя само понятие безопасности (часть материалов из его архивных записей собрана буквально по-крупицам и опубликована женой академика, М. М. Легасовой, под названием "Путь к концепции безопасности"). Как не вспомнить сегодня предостережения академика о возможности фатального влияния заражения сельскохозяйственных продуктов в огромном регионе в результате военно-техногенных катастроф, как следствие разрушительных бомбежек химических предприятий в Югославии?

    Подведем краткий итог. Сегодня имя Легасова стало частью истории нашей науки и не только науки. Он вошел в нее и как выдающийся ученый-химик, и как один из руководителей и непосредственных исполнителей работ по ликвидации последствий Чернобыльской аварии, и как ведущий специалист, представлявший нашу страну на историческом международном совещании в Международном Агентстве по Атомной Энергии по проблеме Чернобыля, и как инициатор новой концепции безопасного развития человечества. История снова и снова будет возвращаться к этому имени.

    И еще позволю сказать в самом конце. Вскоре после его смерти супруга Валерия Алексеевича собрала у себя дома несколько человек. Язык почему-то не поворачивается говорить, что это можно назвать поминками, но что-то явно было от этого старого обычая. По очереди высказывались, вспоминая эпизоды из его жизни. И вот Маргарита Михайловна сказала: -пусть сейчас произнесет какие-то слова его близкий друг Леонид Николаевич Сумароков. Конечно, мне было приятно, что она меня так представила и, не сомневаюсь, Валерий Алексеевич рассказывал ей обо мне, не говоря уже о том, что его дочь Инга, до своего отъезда на работу в ЮНЕСКО, по моему предложению какое-то время работала у меня на кафедре в МИФИ. Но одновременно признаю, что я настолько понимал разницу в наших, я бы сказал «калибрах», что считать себя в чем-то равным ему другом было для меня неожиданностью. Я его буквально просто боготворил, и это, наверное, и характеризовало в моем понимании степень наших отношений. Не помню, что я тогда сказал, но совместных эпизодов в нашей работе и чисто человеческих отношениях, конечно, было много. И вот прошло время, и чем больше его уходит, тем острее, и даже с какой-то болью, я чувствую, как мне его не хватает.

    Верно то, что Валерий Алексеевич был и остается в моей памяти очень близким человеком. Так уж получилось, что по своему воспитанию я отнюдь не религиозный человек (признаюсь, что иногда даже в каком-то смысле почему-то жалею об этом). Тем не менее, чтобы сохранить эту память, регулярно поминаю его среди немногих других самых близких, в основном родных мне людей, приходя, специально для этого, в храм Святого Штефана в центре Вены.



    Могила Легасова на Новодевичьем кладбище

  15. #15

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Менделеев Дмитрий Иванович


    (27 января (8 февраля) 1834, Тобольск — 20 января (2 февраля) 1907, Санкт-Петербург)


    Русский ученый-энциклопедист, общественный деятель. Химик, физикохимик, физик, метролог, экономист, технолог, геолог, метеоролог, педагог, воздухоплаватель, приборостроитель. Профессор Санкт-Петербургского университета; член-корреспондент по разряду «физический» Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. Среди наиболее известных открытий — периодический закон химических элементов, один из фундаментальных законов мироздания, неотъемлемый для всего естествознания.



    Гениальный энциклопедист: химик, физик, экономист, технолог, геолог, метеоролог, воздухоплаватель, педагог. Умел и обожал делать чемоданы.

    Дмитрий Иванович был последним, семнадцатым ребенком в семье директора Тобольской гимназии. Но к моменту, когда его крестили, в живых осталось только пять сестер и два брата, остальные младенцы умерли, не дожив до крещения. В семье Менделеевых было два культа – книги и труд.

    Вокруг Менделеева всегда ходило множество легенд. Вопреки одной из них, водку он вовсе не изобретал – она существовала задолго до него. Он лишь рассчитал идеальное соотношение спирта с водой, то есть ее крепость – 38 градусов, но для упрощения расчетов налога на алкоголь чиновники округлили ее до 40.

    Другую легенду, будто бы Периодическая таблица приснилась ему во сне, он придумал сам, специально для настырных поклонников, не понимающих, что такое озарение. А его просто озарило, осенило, и он сразу же понял, в каком порядке надо разложить карточки, чтобы каждый элемент занял подобающее ему место, оставляя пропуски в таблице для еще не открытых элементов (которые были действительно открыты, но значительно позже). Сложнейшей таблицей он занимался всего год. Вечером 1 марта 1869 г. он набело ее переписал, назвал «Опыт системы элементов, основанный на их атомном весе и химическом сходстве», отослал в типографию, опубликовал и потерял к ней всякий интерес.

    Круг интересов его был настолько широк, что не ограничивался исключительно химией. К примеру, в 1863 г. он первым выдвинул идею использовать трубопровод при перекачке нефти и нефтепродуктов. Разработка этой идеи имела огромное значение для российской промышленности, в которой стала стремительно развиваться нефтяная отрасль.

    Задолго до создания герметической гондолы покорителем стратосферы Огюстом Пиккаром Менделеев в одной из своих статей выдвинул идею «прикреплять к аэростату герметически закрытый, оплетенный, упругий прибор для помещения наблюдателя, который тогда будет обеспечен сжатым воздухом и может безопасно для себя управлять шаром».

    В 1887 г. Менделеев самостоятельно поднялся на воздушном шаре, чтобы наблюдать солнечное затмение. Стартовав возле Клина, он приземлился в Тверской губернии. Этот полет обсуждался во всем мире, а Французская Академия метеорологического воздухоплавания присудила ему диплом «За проявленное мужество при полете для наблюдения солнечного затмения».

    В 1892 г. Менделеев принял предложение премьер-министра Витте занять должность «ученого хранителя» при депо образцовых мер и весов. Свою деятельность он начал с воссоздания новых «прототипов» основных мер длины и веса и их копий, а также тщательной их сверки с уже существовавшими европейскими эталонами. В результате в 1899 г. в России был введен Закон о мерах и весах, который устанавливал основные единицы измерений – фунт и аршин. Менделеев настоял также на включении в этот закон пункта, разрешающего факультативное применение международных метрических мер – килограмма и метра.



    Менделеев и Куинджи играют в шахматы.

    Он изобрел также новый бездымный порох, но российское правительство, возглавляемое тогда уже не Витте, а Столыпиным, не успело его запатентовать, и изобретение уплыло за океан, хотя ученый предупреждал о последствиях такого разгильдяйства. В 1914 г. русское военное ведомство вынуждено было закупать у США несколько тысяч тонн этого пороха за золото. Сами американцы, смеясь, не скрывали, что продают русским «менделеевский порох».

    Менделев обладал уникальной системностью мышления, любое дело он разрабатывал до мелочей – от размера шахт в Донбассе до книжек, какие надо читать детям шахтеров. Он был выдающимся экономистом, горячим сторонником протекционизма и хозяйственной самостоятельности России. В своих работах «Письма о заводах», «Толковый тариф…» он стоял на позициях защиты русской промышленности от конкуренции со стороны западных стран, связывая развитие промышленности России с общей таможенной политикой. Ученый отмечал экономическую несправедливость, позволяющую странам, перерабатывающим сырье, пожинать плоды труда стран-поставщиков этого сырья. Этот порядок, по его мнению, «имущему отдает весь перевес над неимущим».

    Дмитрий Иванович любил делать чемоданы, благодаря чему его часто называли «мастер чемоданных дел Менделеев». Он любил курить крученые папиросы. Свертывал их сам, мундштук не употреблял, так что второй и третий пальцы руки были всегда желтые. Табак курил хороший и дорогой, повторяя, что ни за что не бросит курения.

    Он был знаком почти со всеми выдающимися художниками и писателями своего времени. Его единственная дочь Люба была женой А.Блока.

    Говорят, у Менделеева почти не было друзей. Со многими учеными он открыто враждовал. Его главный оппонент, Лев Толстой, писал: «У него есть много интересных материалов, но выводы ужасающе глупы». Почти то же писал о Толстом и сам Менделеев: «Он гениален, но глуп».

    http://www.nameofrussia.ru/person.html?id=72
    __________________________________________________ __________________

    Основные даты жизни Дмитрия Ивановича Меделеева:

    • Дмитрий Иванович Менделеев родился 27 января 1834 года в городе Тобольске.
    • Отец Менделеева, Иван Павлович, был директором Тобольской гимназии. Когда Дмитрию Ивановичу было всего десять лет, его отец потерял зрение и вскоре умер.
    • Мать Менделеева, Мария Дмитриевна, урожденная Корнильева, имела репутацию умной и интеллигентной женщины. Ее очень уважали в местном обществе. В семье Менделеевых было 14 детей, Дмитрий Иванович – младший из них. После смерти мужа Мария Дмитриевна одна занималась их воспитанием. По воспоминаниям самого ученого, именно мать привила ему и любовь к науке, и страсть к чтению, во многом способствовала формированию его характера.
    • 1841 – 1849 годы – Дмитрий Менделеев проходит курс обучения в той же гимназии, директором которой был его отец.
    • Мария Дмитриевна, видя стремление и способности сына к науке, отвезла его сначала в Москву, а потом – в Петербург. В Петербурге Менделеев начал учиться в педагогическом институте, на отделении естественных наук физико-математического факультета.
    • 1850 – 1855 годы – учеба. В институте Менделеев проявляет себя с лучшей стороны, изучает химию, физику, минералогию, астрономию… Еще студентом Дмитрий Иванович публикует несколько химических анализов и пишет статью «Об изоморфизме».
    • Закончив обучение в институте с золотой медалью, Менделеев едет в Крым поправлять здоровье (петербургские доктора рекомендовали показаться Пирогову). Работает учителем естественных наук в гимназии – сначала в Симферополе, потом в Одессе. В Одессе Менделеев даже заведовал небольшой лабораторией, но, учитывая, что в Крыму в это время шла война, впечатления от юга России у будущего великого ученого остались весьма тягостные.
    • 1856 год – Менделеев возвращается в Петербург, поступает в Петербургский университет приват-доцентом. Защищает диссертацию на тему «Об удельных объемах» и становится магистром химии и физики. Одновременно читает лекции в университете по органической и теоретической химии. В октябре этого же года защищает вторую диссертацию.
    • 1859 год – Дмитрий Иванович командирован за границу. Устраивается в Гайдельберге, обустраивает там небольшую лабораторию. Активно работает над исследованием капиллярности жидкостей. Пишет научные статьи «О расширении жидкостей» и «О температуре абсолютного кипения».
    • 1861 год – Менделеев возвращается в Петербург, на свое место приват-доцента в университете. Публикует курс «Органическая химия» - первый в России учебник, посвященный этой теме. За этот труд Дмитрий Иванович удостоен Демидовской премии. В этом же году пишет статью «О пределе СnН2n+ углеводородов».
    • 1862 год – Менделеев вступает в брак с подругой своей сестры Ольги, Феозвой Никитичной Лещевой. Некоторое время семья проживает в имении Боблово недалеко от Клина. В этом браке у Менделеевых родилось двое детей: дочь Ольга и сын Владимир.
    • 1863 год – Дмитрий Иванович Менделеев становится профессором Петербургского технологического института. Занимаясь техническими вопросами, посещает Баку (изучает нефть). Издает несколько технических руководств.
    • 1866 год – Менделеев защищает докторскую диссертацию, посвященную исследованиям растворов спирта по их удельному весу. Сразу после этого становится профессором кафедры химии Петербургского университета.
    • 1868 – 1870 годы – Менделеев пишет «Основы химии». В этой работе впервые упоминаются принципы построения знаменитой периодической системы химических элементов. В частности, теперь стало возможным не только предвидеть существование еще неоткрытых химических элементов, но и предсказать их свойства.
    • 1868 год – создано Русское химическое общество, одним из инициаторов создания которого выступил Менделеев.
    • 1869 год – Дмитрий Иванович Менделеев создает знаменитую периодическую систему элементов.
    • 1871 – 1875 годы – Менделеев изучает свойства упругости и расширения газов. Результатом исследования стала работа, которая так и называлась: «Об упругости газов».
    • 1876 год – очередная командировка, на этот раз в Америку. Дмитрия Ивановича отправили в Пенсильванию, осматривать американские нефтяные месторождения. После возвращения из Штатов Менделеев снова несколько раз посещает Кавказ. Работа Менделеева в плане изучения нефтедобычи имела большое значение для российской промышленности, в которой стала стремительно развиваться нефтяная отрасль. В этом же году ученый избран членом-корреспондентом Петербургской АН.
    • Что касается непосредственно научной деятельности, в этот период (середина 1870-х годов) Менделеев исследует нефтяные углеводороды и вопросы происхождения нефти, о чем пишет несколько работ. Другое направление деятельности ученого – воздухоплавание и сопротивление жидкостей.
    • Это же время – Менделеев некоторое время увлекается модным тогда спиритизмом, результатом чего стало исследование «О спиритизме»
    • 1880-е годы – Дмитрий Иванович снова изучает растворы, публикует работу «Исследование водных растворов по удельному весу».
    • 1882 год – пережив тяжелый развод с первой женой, Менделеев женится вторично. Его избранницей стала Анна Ивановна Попова, дочь казачьего полковника, приехавшая в Петербург поступать в Академию художеств. Дмитрий Иванович познакомился с ней еще во время брака. Анна Ивановна подарила Менделееву дочь Любовь, ставшую впоследствии музой поэта Александра Блока. 1887 год – Менделеев самостоятельно поднимается на воздушном шаре, чтобы наблюдать солнечное затмение. Шар поднялся недалеко от города Клин, а приземлился в Тверской губернии. Полет был беспрецедентным и стал известен всему миру. Французская Академия метеорологического воздухоплавания присудила Менделееву диплом «За проявленное мужество при полете для наблюдения солнечного затмения».
    • 1888 год – ученый отправляется на Украину, чтобы изучать экономические условия Донецкой каменноугольной области.
    • 1890 год – Менделеев завершает карьеру преподавателя, протестуя против притеснения студентов, и остается просто ученым. Помимо химии, обращается к экономическим и государственным вопросам. Назначен членом Совета торговли и мануфактур, публикует работу «Толковый тариф 1890 года». В этой работе Дмитрий Иванович доказывает необходимость проведения покровительственного тарифа для русской обрабатывающей промышленности.
    • В этот же период Менделеев неоднократно привлекается военным и морским министерствами в качестве консультанта по вопросам перевооружения русской армии и флота для выработки бездымного пороха, вследствие чего снова посещает Европу, на этот раз Англию и Францию.
    • 1891 год – Менделеев официально назначен консультантом при управляющем морским министерством по пороховым вопросам.
    • 1892 год – Дмитрий Иванович совместно со своими учениками в специально оборудованной лаборатории морского ведомства создают тип бездымного пороха, подходящего для всех огнестрельных орудий. Порох получил название пироколлодийного. Было налажено производство, но правительство, не успев запатентовать, упустило рецепт бездымного пороха в Америку.
    • 1893 год – Менделеев назначен ученым хранителем мер и весов в только что открытой при Министерстве финансов палате мер и весов. На этой должности он останется до конца жизни. Начинает издание журнала «Временник», в котором публиковались все измерительные исследования, производимые в палате.
    • 1894 год – Менделеев избран действительным членом Императорской академии художеств.
    • Менделеев создал около 500 научных трудов, среди которых были и рядовые публикации, и фундаментальные исследования, на которых строятся многие современные научные принципы. Ученый был действительным членом Лондонской, Римской, Бельгийской, Парижской, Берлинской, Бостонской академий наук – все крупнейших АН того времени, исключая Российскую.
    • 2 февраля 1907 года – Дмитрий Иванович Менделеев умирает. Похоронен рядом со своим сыном на Волковском кладбище в Петербурге.


    http://biographer.ru/biographies/23.html
    Востаннє редагував skroznik: 01.05.2011 о 20:17

  16. #16

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Пафнутий Львович Чебышев


    1821 — 1894




    Пафнутий Львович оставил неизгладимый след в истории мировой науки и в развитии русской культуры.

    Многочисленные научные труды почти во всех областях математики и прикладной механики, труды, глубокие по содержанию и яркие по своеобразию методов исследования, создали П. Л. Чебышеву славу одного из величайших представителей математической мысли. Огромное богатство идей разбросано в этих работах, и, несмотря на то, что пятьдесят лет прошло со дня смерти их творца, они не потеряли ни своей свежести, ни актуальности, и их дальнейшее развитие продолжается в настоящее время во всех странах земного шара, где только бьётся пульс творческой математической мысли.

    П. Л. Чебышев был доступен для всех, кто хотел научно работать и имел для этого данные; он щедро делился своими идеями. Благодаря этому он оставил после себя большое число учеников, ставших впоследствии первоклассными учёными; среди них А. М. Ляпунов и А. А. Марков, очерки о которых помещены в настоящей книге. От него идут истоки многих русских математических школ в теории вероятностей, теории чисел, теории приближения функций, теории механизмов, с успехом продолжающих работу и в наши дни.

    Жизнь Пафнутия Львовича Чебышева небогата внешними событиями. Родился он 26 мая 1821 года в сельце Окатове, Боровского уезда, Калужской губернии. Первоначальное образование и воспитание он получил дома; грамоте его обучала мать Аграфена Ивановна, а арифметике и французскому языку — двоюродная сестра Сухарева, девушка весьма образованная и, по-видимому, сыгравшая значительную роль в воспитании будущего математика. В 1832 г. семейство Чебышевых переехало в Москву для подготовки Пафнутия Львовича и его старшего брата к поступлению в университет. Ше-стнадцатилетним юношей он стал студентом Московского университета и уже через год за математическое сочинение на тему, предложенную факультетом, был награждён серебряной медалью. С 1840 г. материальное положение семьи Чебышевых пошатнулось, и Пафнутий Львович был вынужден жить на собственный заработок. Это обстоятельство наложило отпечаток на его характер, сделав его расчётливым и бережливым; впоследствии, когда он уже не испытывал недостатка в средствах, он не соблюдал экономии в их расходовании только при изготовлении моделей различных приборов и механизмов, идеи которых часто рождались в его голове.

    Двадцатилетним юношей П. Л. Чебышев окончил университет, а через два года опубликовал свою первую научную работу, за которой вскоре последовал ряд других, всё более и более значительных и быстро привлекших к себе внимание научного мира. Двадцати пяти лет П.Л. Чебышев защитил в Московском университете диссертацию на степень магистра, посвящённую теории вероятностей, а ещё через год был приглашён на кафедру Петербургского университета и переселился в Петербург. Здесь началась его профессорская деятельность, которой П.Л. Чебышев отдал много сил и которая продолжалась до достижения им преклонного возраста, когда он оставил лекции и отдался целиком научной работе, продолжавшейся буквально до последнего мгновения его жизни. В двадцать восемь лет он получил в Петербургском университете степень доктора, причём диссертацией служила его книга «Теория сравнений», которой затем в течение более полустолетия студенты пользовались как одним из самых глубоких и серьёзных руководств по теории чисел. Академия наук избрала тридцатидвухлетнего П.Л. Чебышева адъюнктом по кафедре прикладной математики; через шесть лет он уже стал ординарным академиком. Год спустя он был избран членом-корреспондентом Парижской Академии наук, а в 1874 г. та же академия избрала его своим иностранным сочленом.

    8 декабря 1894 года утром Пафнутий Львович Чебышев умер, сидя за письменным столом. Накануне был его приёмный день и он сообщал ученикам планы своих работ и наводил их на мысли о темах для самостоятельного творчества.

    К этой внешней канве жизни П. Л. Чебышева надо добавить оставленную современниками и учениками характеристику его как педагога и научного воспитателя. Тот вес, который приобрела в истории математики созданная им научная школа, уже показывает с максимальной объективностью, независимо от персональных отзывов, что П.Л. Чебышев умел зажигать научный энтузиазм своих учеников. Основной чертой этой школы, которую принято называть петербургской математической школой, было стремление тесно связать проблематику математики с принципиальными вопросами естествознания и техники. Раз в неделю у П.Л. Чебышева был приёмный день, когда двери его квартиры были открыты для каждого, кто хотел о чём-либо посоветоваться по поводу своих исследований. Редко кто уходил, не обогатившись новыми мыслями и новыми планами. Современники и, в частности, ученики П.Л. Чебышева говорят о том, что он охотно раскрывал богатство своего идейного мира не только в беседах с избранными, но и на своих лекциях для широкой аудитории. С этой целью он иногда прерывал ход изложения, чтобы осветить своим слушателям историю и методологическое значение того или иного факта или научного положения. Этим отступлениям он придавал существенное значение. Они бывали довольно длительными. Приступая к такой беседе, П.Л. Чебышев оставлял мел и доску и усаживался в особое кресло, стоявшее перед первым рядом слушателей. В остальном ученики характеризуют его как педантически точного и аккуратного лектора, никогда не пропускавшего, никогда не опаздывавшего и никогда не задерживавшего аудиторию ни на одну минуту долее положенного времени. Интересно отметить ещё характерную особенность его лекций: всякой сложной выкладке он предпосылал разъяснение её цели и хода в самых общих чертах, а затем проводил её молча, очень быстро, но настолько подробно, что следить за ним было легко.

    На фоне этой размеренной, благополучной, не отмеченной никакими внешними потрясениями жизни, в тиши спокойного кабинета учёного совершались великие научные открытия, которым суждено было не только изменить и перестроить лицо русской математики, но и оказать огромное, в течение ряда поколений неизменно ощущающееся влияние на научное творчество многих выдающихся учёных и научных школ за рубежом. П.Л. Чебышев не был одним из тех учёных, которые, облюбовав какую-нибудь одну более или менее узкую ветвь своей науки, отдают ей всю свою жизнь, сперва создавая её основы, а потом тщательно дорабатывая и совершенствуя её детали. Он принадлежал к числу тех «кочующих» математиков, которых знает наука среди своих величайших творцов и которые видят своё призвание в том, чтобы, переходя от одной научной области к другой, в каждой из них оставить ряд блестящих основных идей или методов, разработку следствий или деталей которых они охотно предоставляют своим современникам и грядущим поколениям. Это не значит, конечно, что такой учёный ежегодно меняет область своих научных интересов и, опубликовав в выбранной им области одну-две статьи, навсегда её оставляет. Нет, мы знаем, что П.Л. Чебышев занимался, например, всю жизнь разработкой всё новых и новых задач своей знаменитой теории приближения функций, что к основным задачам теории вероятностей он обращался трижды — в начале, в середине и в самом конце своего творческого пути. Но характерным является то, что таких избранных областей у него было много (теория интеграции, приближение функций многочленами, теория чисел, теория вероятностей, теория механизмов и ряд других) и что в каждой из них его преимущественно привлекало создание основных, общих методов, расширение круга идей, а не логическое завершение путём тщательной отделки всех деталей. И почти невозможно указать такую область, где брошенные им семена не дали бы обильных и мощных всходов. Его идеи подхватывались и разрабатывались блестящей плеядой учеников, а затем становились достоянием и более широких научных кругов, в том числе и зарубежных, и везде с успехом вербовали себе последователей и продолжателей. Были среди этих идей и такие, всё методологическое значение которых не могло быть в достаточной мере осознано со-временниками и раскрывалось во всей полноте лишь в исследованиях последующих поколений учёных.

    В качестве другой важнейшей особенности научного творчества П.Л. Чебышева нужно отметить его неизменный интерес к вопросам практики. Этот интерес был настолько велик, что, пожалуй, им в значительной мере определяется своеобразие П.Л. Чебышева как учёного. Без преувеличения можно сказать, что большая часть его лучших математических открытий навеяна прикладными работами, в частности его исследованиями по теории механизмов. Наличие этого влияния нередко подчёркивалось самим Чебышевым как в математических, так и в прикладных работах, но наиболее полно идея плодотворности связи теории с практикой была им высказана в статье «Черчение географических карт». Мы не станем пересказывать мысли великого учёного, а приведём его подлинные слова: «Сближение теории с практикой даёт самые благотворные результаты, и не одна только практика от этого выигрывает; сами науки развиваются под влиянием её, она открывает им новые предметы для исследования, или новые стороны в предметах давно известных. Несмотря на ту высокую степень развития, до которой доведены науки математические трудами великих геометров трёх последних столетий, практика явно обнаруживает неполноту их во многих отношениях; она предлагает вопросы, существенно новые для науки, и таким образом вызывает на изыскание совершенно новых метод. — Если теория много выигрывает от новых приложений старой методы или от новых развитий её, то она ещё более приобретает открытием новых метод, и в этом случае наука находит себе верного руководителя в практике».

    Среди огромного количества задач, которые ставит перед человеком его практическая деятельность, особенную важность имеет, по мнению П.Л. Чебышева, одна: «как располагать средствами своими для достижения по воз-можности большей выгоды?» Именно поэтому «большая часть вопросов практики приводится к задачам наибольших и наименьших величин, совершенно новым для науки, и только решением этих задач мы можем удовлетворить требованиям практики, которая везде ищет самого лучшего, самого выгодного».

    Приведённая цитата для П.Л. Чебышева являлась программой всей его научной деятельности, была руководящим принципом его творчества.
    Многочисленные прикладные работы П.Л. Чебышева, носящие далеко не математические названия — «Об одном механизме», «О зубчатых колёсах», «О центробежном уравнителе», «О построении географических карт», «О кройке платьев» и многие другие, объединялись одной основной идеей — как располагать наличными средствами для достижения наибольшей выгоды? Так, в работе «О построении географических карт» он задаётся целью определить такую проекцию карты данной страны, для которой искажение масштаба было бы минимальным. В его руках эта задача получила исчерпывающее решение. Для Европейской России он довёл это решение до численных подсчётов и выяснил, что наивыгоднейшая проекция будет давать искажение масштаба не более 2%, тогда как принятые в то время проекции давали искажение не менее 4 — 5%.

    Значительную долю своих усилий он потратил на конструирование (синтез) шарнирных механизмов и на создание их теории. Особенное внимание он уделял совершенствованию параллелограмма Уатта — механизма, служащего для превращения кругового движения в прямолинейное. Дело заключалось в том, что этот основной для паровых двигателей и других машин механизм был весьма несовершенен и давал вместо прямолинейного движения криволинейное. Такая подмена одного движения другим вызывала вредные сопротивления, портившие и изнашивавшие машину.

    Семьдесят пять лет прошло со времени открытия Уатта; сам Уатт, его современники и последующие поколения инженеров пробовали бороться с этим дефектом, но, идя ощупью, путём проб, существенных результатов добиться не могли. П.Л. Чебышев взглянул на дело с новой точки зрения и поставил вопрос так: создать механизмы, в которых криволинейное движение возможно меньше отклонялось бы от прямолинейного, и определить при этом наивыгоднейшие размеры частей машины. С помощью специально разработанного им аппарата теории функций, наименее уклоняющихся от нуля, он показал возможность решения задачи о приближённо-прямолинейном движении с любой степенью приближения к этому движению.

    На основе разработанного им метода он дал ряд новых конструкций приближённо-направляющих механизмов. Некоторые из них до сих пор находят себе практическое применение в современных приборах.

    Но интересы П.Л. Чебышева не ограничивались рассмотрением только теории приближённо-направляющих механизмов. Он занимался другими задачами, zвляющимися актуальными и для современного машиностроения.

    Изучая траектории, описываемые отдельными точками звеньев шарнирно-рычажных механизмов, П.Л. Чебышев останавливается на траекториях, форма которых является симметричной. Изучая свойства этих симметричных траекторий (шатунных кривых), он показывает, что эти траектории могут быть использованы для воспроизведения многих важных для техники форм движения. В частности, он показывает, что можно шарнирными механизмами воспроизвести вращательное движение с различным направлением. вращения около двух осей, причём указанные механизмы не будут ни параллелограммами, ни антипараллелограммами, обладающими некоторыми замечательными свойствами. Один из таких механизмов, получивший в дальнейшем название парадоксального, является до сих пор предметом удивления всех техников и специалистов. Передаточное отношение между ведущим и ведомым валами в этом механизме может меняться в зависимости от направления вращения ведущего вала.
    П.Л. Чебышев создал ряд так называемых механизмов с остановками. В этих механизмах, широко применяемых в современном автоматостроении, ведомое звено совершает прерывистое движение, причём отношение времени покоя ведомого звена ко времени его движения должно изменяться в зависимости от технологических задач, поставленных перед механизмом. П.Л. Чебышев впервые даёт решение задачи о проектировании таких механизмов. Ему принадлежит приоритет в вопросе создания механизмов «выпрямителей движения», которые в самое последнее время получили применение в целом ряде конструкций современных приборов, и таких передач, как прогрессив¬ные передачи типа Вазанта, Константинеску и другие.

    Используя свои механизмы, П.Л. Чебышев построил знаменитую переступающую машину (стопоходящую машину), имитирующую своим движением движение животного; он построил так называемый гребной механизм, который имитирует движение вёсел лодки, самокатное кресло, дал оригинальную модель сортировальной машины и других механизмов. До сих пор мы с изумлением наблюдаем за движением этих механизмов и поражаемся богатой технической интуиции П.Л. Чебышева.

    П.Л. Чебышеву принадлежит создание свыше 40 различных механизмов и около 80 их модификаций. В истории развития науки о машинах нельзя указать ни одного учёного, творчеству которого принадлежало бы столь зна-чительное количество оригинальных механизмов.

    Но П.Л. Чебышев решал не только задачи синтеза механизмов. Он на много лет раньше других учёных выводит знаменитую структурную формулу плоских механизмов, которая только по недоразумению носит название формулы Грюблера — немецкого учёного, открывшего её на 14 лет позднее Чебышева.

    П.Л. Чебышев, независимо от Робертса, доказывает знаменитую теорему о существовании трёхшарнирных четырёхзвенников, описывающих одну и ту же шатунную кривую, и широко использует эту теорему для целого ряда практических задач.
    Научное наследство П.Л. Чебышева в области теории механизмов содержит такое богатство идей, которое рисует облик великого математика подлинным новатором техники.

    Для истории математики особенно важно то, что конструирование механизмов и разработка их теории послужили П.Л. Чебышеву исходной точкой для создания нового раздела математики — теории наилучшего приближения функций многочленами. Здесь П.Л. Чебышев явился пионером в полном смысле этого слова, совершенно не имея предшественников. Это — область, где он работал больше, чем в какой-либо другой, находя и решая всё новые и новые задачи и создав совокупностью своих исследований новую обширную ветвь математического анализа, продолжающую успешно развиваться и после его смерти. Первоначальная и простейшая постановка задачи имела началом исследование параллелограмма Уатта и заключалась в том, чтобы найти многочлен данной степени, который меньше, чем все остальные многочлены той же степени, уклонялся бы от нуля в некотором заданном промежутке изменения аргумента. Такие многочлены П.Л. Чебышевым были найдены и получили название «полиномов Чебышева». Они обладают многими замечательными свойствами и в настоящее время служат одним из наиболее употребительных орудий исследования во многих вопросах математики, физики и техники.

    Общая постановка задачи П.Л. Чебышева связана с основными проблемами приложения математических методов к естествознанию и технике. Известно, что понятие функциональной зависимости между переменными величинами является основным не только в математике, но и во всех естественных и технических науках. Вопрос о вычислении значений функции для каждого данного значения аргумента встаёт перед каждым, кто изучает связи между различными величинами, характеризующими тот или иной процесс, то или иное явление. Однако непосредственное вычисление значений функций может быть произведено лишь для очень узкого класса функций многочленов и частного двух многочленов. Поэтому уже давно возникла задача о замене вычисляемой функции близко к ней подходящим многочленом. Особенный интерес всегда возбуждала задача интерполяции, т. е. нахождение многочлена n-й степени, принимающего в точности те же значения, что и данная функция при n + 1 заданных значениях аргумента. Формулы, предложенные знаменитыми математиками Ньютоном, Лагранжем, Гауссом, Бесселем и другими, решают эту задачу, но обладают рядом недостатков. В частности, оказывается, что добавление одного или нескольких новых значений функции требует переделки всех вычислений заново, что ещё важнее, увеличение числа n, т. е. числа совпадающих значений функции и многочлена, не гарантирует неограниченного сближения их значений при всех значениях аргумента. Более того, оказывается, что существуют такие функции, для которых при неудачном выборе значений аргумента, при которых значения функции и многочлена совпадают, может даже получаться удаление многочлена от приближаемой функции.

    П.Л. Чебышев не мог примириться с таким серьёзным недочётом в во¬просе, играющем выдающуюся роль и для теории и для практики, и подошёл к нему со своей точки зрения. В его постановке задача интерполяции преобразилась так: среди всех многочленов данной степени найти тот, который даёт наименьшие абсолютные величины разностей значений функции и многочлена при всех значениях аргумента в заданном интервале его изменения. Эта постановка была чрезвычайно плодотворной и оказала исключительное влияние на работы последующих математиков. В настоящее время существу¬ет огромная литература, посвящённая развитию идей П.Л. Чебышева, в то же время расширяется круг задач, в которых методы, разработанные П.Л. Чебышевым, приносят неоценимую пользу.

    Мы остановимся на краткой характеристике достижений П.Л. Чебышева ещё только в двух областях — теории чисел и теории вероятностей.

    Трудно указать другое понятие, столь же тесно связанное с возникновением и развитием человеческой культуры, как понятие числа. Отнимите у человечества это понятие и посмотрите, насколько обеднеет от этого наша духовная жизнь и практическая деятельность: мы потеряем возможность производить расчёты, измерять время, сравнивать расстояния, подводить итоги результатам труда. Недаром древние греки приписывали легендарному Прометею, среди прочих его бессмертных деяний, изобретение числа. Важ¬ность понятия числа побуждала виднейших математиков и философов всех времён и народов пытаться проникнуть в тайны расположения простых чисел. Особенное значение уже в древней Греции получило исследование простых чисел, т. е. чисел, делящихся без остатка лишь на себя и на единицу. Все остальные' числа являются, следовательно, произведениями простых чи¬сел, и, значит, простые числа являются теми элементами, из которых образовано каждое целое число. Однако результаты в этой области получались с величайшим трудом. Древнегреческой математике, пожалуй, был известен только один общий результат о простых числах, известный теперь под названием теоремы Евклида. Согласно этой теореме, в ряду целых чисел имеется бесконечное множество простых. На вопросы же о том, как расположены эти числа, сколь правильно и как часто, греческая наука не имела ответа. Около двух тысяч лет, прошедших со времени Евклида, не принесли сдвигов в эти проблемы, хотя ими занимались многие математики и среди них такие корифеи математической мысли, как Эйлер и Гаусс. Эмпирические подсчёты, произведённые Лежандром и Гауссом, привели их к выводу, что в пределах известных им таблиц простых чисел число простых чисел среди всех первых n чисел приблизительно в ln n раз меньше, чем число n. Это утверждение ос¬тавалось чисто эмпирическим фактом, установленным лишь для чисел в пре-делах миллиона. Переносить его на большие значения n не было никаких оснований, путей же для строгого доказательства не было видно. В 40-х годах прошлого века французский математик Бертран высказал о характере расположения простых чисел ещё одну гипотезу: между n и 2n, где n—любое целое число, большее единицы, обязательно находится по меньшей мере одно простое число. Долгое время эта гипотеза оставалась лишь эмпирическим фактом, для доказательства которого пути совершенно не чувствовалось.

    Разбор научного наследства Эйлера пробудил интересы Чебышева к теории чисел и дал возможность проявиться здесь силе его математического таланта. Занявшись теорией чисел, П.Л. Чебышев совершенно элементарными методами установил ошибку в гипотезе Лежандра-Гаусса и исправил её.

    Вскоре П.Л. Чебышев доказал предложение, из которого постулат Бертрана вытекал немедленно, как простое следствие, употребив при этом совершенно элементарный и исключительный по остроумию приём. Это был величайший триумф математической мысли. Крупнейшие математики того времени говорили, что для получения дальнейших сдвигов в вопросе распределения простых чисел требуется ум, настолько превосходящий ум Чебышева, насколько ум Чебышева превосходил ум обыкновенного человека. Мы не будем останавливаться на других результатах П.Л. Чебышева в теории чисел; уже сказанное в достаточной мере показывает, насколько мощен был его гений.
    Мы перейдём теперь к тому разделу математической науки, в котором идеи и достижения П.Л. Чебышева получили решающее значение для всего дальнейшего его развития и определили на многие десятилетия, вплоть до наших дней, направление наиболее актуальных в нём исследований. Этот раздел математики называется теорией вероятностей. К теории вероятностей тянутся нити буквально от всех областей знания. Эта наука занимается изучением случайных явлений, течение которых нельзя предсказать заранее и осуществление которых при совершенно одинаковых условиях может протекать совершенно различно, в зависимости от случая. Два основных закона этой науки — закон больших чисел и центральная предельная теорема — те два закона, вокруг которых до самого последнего времени группировались почти все исследования и которые продолжают составлять собою предмет усилий большого числа специалистов в наши дни. Оба эти закона в их современной трактовке ведут своё начало от П.Л. Чебышева.

    Мы не станем останавливаться на предметном содержании этих законов. Созданный П.Л. Чебышевым знаменитый элементарный метод позволил ему доказать с изумительной лёгкостью закон больших чисел в столь широких предположениях, каких не могли осилить даже несравненно более сложные аналитические методы его предшественников. Для доказательства центральной предельной теоремы П.Л. Чебышев создал свой метод моментов, продолжающий играть значительную роль и в современном математическом анализе, но доказательства до конца он довести не успел; его завершил позднее ученик П.Л. Чебышева академик А.А. Марков. Пожалуй, ещё более важное значение, чем фактические результаты Чебышева, для теории вероятностей имеет то обстоятельство, что он возбудил интерес к ней своих учеников и создал школу своих последователей, а также то, что именно он впервые придал ей лицо настоящей математической науки. Дело в том, что в эпоху, когда П.Л. Чебышев начинал своё творчество, теория вероятностей как математическая дисциплина находилась в младенческом состоянии, не имея собственных достаточно общих задач и методов исследования. Именно П.Л. Чебышев впервые создал ей недостававший идейный и методологический стержень и научил своих современников и последователей относиться к ней с той же суровой требовательностью |в частности, и в отношении логической строгости её выводов) и той же тщательной и серьёзной внимательностью и заботливостью, как во всякой другой математической дисциплине. Такое отношение, в настоящее время разделяемое всем научным миром и даже единственно мыслимое, было для прошлого столетия новым и необычайным, и зарубежный мир научился ему от русской научной школы, в которой оно со времени Чебышева стало незыблемой традицией.

    Мировая наука знает немного имён учёных, творения которых в различ¬ных отраслях их науки оказали бы такое значительное влияние на ход её раз¬вития, как это было с открытиями П.Л. Чебышева. В частности, подавляющее большинство советских математиков до сих пор благотворно ощущает на себе влияние П.Л. Чебышева, доходящее до них через посредство созданных им научных традиций. Все они с глубоким уважением и тёплой признательностью чтут светлую память своего великого соотечественника.

    Главнейшие труды П. Л. Чебышева:
    • Опыт элементарного анализа теории вероятностей. Сочинение, написанное для получения степени магистра, М., 1845;
    • Теория сравнений (Докторская диссертация), Спб., 1849 (3 изд., 1901);
    • Сочинения, Спб., 1899 (т. I), 1907 (т. II), приложен биографический очерк, написанный К.А. Поссе.
    • Полное собрание сочинений, т. I —Теория чисел, М. —Л., 1944; Избранные математические труды (Об определении числа простых чисел, не превосходящих данной величины;
    • О простых числах;
    • Об интегрировании иррациональных дифференциалов;
    • Черчение географических карт;
    • Вопросы о наименьших величинах, связанные с приближённым представлением функций;
    • О квадратурах;
    • О предельных величинах интегралов;
    • О приближённых выражениях квадратного корня переменной через простые дроби;
    • О двух теоремах относительно вероятностей), М. — Л., 1946.


    О П. Л. Чебышеве:
    • Ляпунов А. М., Пафнутий Львович Чебышев, «Сообщения Харьковского матем. общества», серия II, 1895, т. IV, №5—6.
    • Стеклов В.А., Теория и практика в исследованиях Чебышева. Речь, произнесённая на торжественном чествовании столетия со дня рождения Чебышева Российской Академией наук. Петроград, 1921;
    • Бернштейн С.Н., О математических работах П. Л. Чебышева, «Природа», Л., 1935, № 2;
    • Крылов А.Н., Пафнутий Львович Чебышев, Биографический очерк, М. — Л., 1944.


    Источник: Люди русской науки: Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники / Под ред. С.И. Вавилова. — М., Л.: Гос. изд-во техн.-теоретической лит-ры. — 1948.

  17. #17

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич




    Родился в 1778 году, о. Эзель Эстляндской губ. (1852 - Кронштадт) - мореплаватель. С детства мечтал стать моряком: "Я родился среди моря; как рыба не может жить без воды, так и я не могу жить без моря".

    В 1789 поступил в Кронштадтский морской кадетский корпус. Стал гардемарином и в 1796 совершил плавание к берегам Англии. В 1797 произведен в мичманы - первый офицерский чин.

    В 1803-1806 Беллинсгаузен служил на корабле "Надежда", который вошел в состав экспедиции И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, совершившей первое русское кругосветное плавание.

    В 1810-1819 командовал различными кораблями на Балтийском и Черном морях. При подготовке новой кругосветной экспедиции Крузенштерн рекомендовал в качестве ее руководителя капитана 2-го ранга Беллинсгаузен: "Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех оных, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с Б.".

    В июле 1819 шлюпы "Восток" под командованием Беллинсгаузена и "Мирный" под командованием М.П. Лазарева покинули Кронштадт. За 751 день плавания экспедиция открыла 29 островов в Тихом и Атлантическом океанах и Антарктиду.



    В январе 1820 экспедиция подошла к берегам Антарктиды и исследовала прибрежный ледяной шельф по пути на восток. Так был открыт новый материк, названный Беллинсгаузеном “ледяным материком”. Затем оба корабля разными путями направились к Австралии и встретились в порту Сиднея. Из Сиднея экспедиция отправилась в Тихий океан, где в архипелаге Туамоту открыла группу ранее неизвестных островов, названных в честь видных русских военных и государственных деятелей.

    В сентябре 1820 экспедиция вернулась в Сидней, откуда вновь направилась для исследования Антарктиды в Западном полушарии. В январе 1823 был открыт остров, названный в честь Петра I, и берег, названный Берегом Александра I.

    Далее экспедиция достигла группы Южных Шетландских островов, где была открыта и исследована новая группа островов, названная в честь крупных сражений Отечественной войны 1812 (Бородино, Смоленск и пр.), а также именами видных морских деятелей России.

    В конце июля 1821 экспедиция вернулась в Кронштадт, проделав за два года путь в 50 тыс. миль и проведя обширные гидрографические и климатические исследования. С собой она привезла ценные ботанические, зоологические и этнографические коллекции.

    Итоги экспедиций 1803-06 и 1819-21 Беллинсгаузен изложил в книге “Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 гг., совершенные на шлюпах “Восток” и “Мирный” (1831).



    Памятник в Кронштадте

    Были проведены ценные научные наблюдения, сделаны первые описания Антарктики, собраны богатые коллекции растений и животных. Успех экспедиции во многом определялся незаурядной личностью Беллинсгаузена. Он - автор замечательного дневника, где интересно описаны экспедиция, научные открытия, нравы и обычаи народов. С 1828, уже будучи адмиралом, служил на кораблях, участвовал в осаде и взятии крепости Варна во время рус.-турецкой войны 1828 - 1829. С 1839 до конца жизни был военным губернатором Кронштадта.

    Именем Беллинсгаузена названы:
    • Море Беллинсгаузена в Тихом океане,
    • мыс на Сахалине
    • остров в архипелаге Туамоту,
    • острова Фаддея и залив Фаддея в море Лаптевых,
    • ледник Беллинсгаузена,
    • лунный кратер
    • научная полярная станция Беллинсгаузен в Антарктиде.
    • В 1870 году ему воздвигли памятник в Кронштадте.
    • В 1994 году Банком России выпущена серия памятных монет «Первая русская антарктическая экспедиция».



  18. #18

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Гай Северин - снимаю шляпу


    7 февраля 2008 года ушел из жизни известный ученый, генеральный директор и генеральный конструктор научно-производственного предприятия «Звезда», Герой Социалистического Труда, академик Гай Северин.

    Ученый создавал системы жизнеобеспечения для экипажей самолетов, вертолетов и космических аппаратов. В частности, под его руководством было создано новое поколение космических скафандров, которые обеспечивали работу космической станции «Мир», а сейчас используются на МКС.

    Северин начал трудиться в авиационной промышленности, в Летно-испытательном институте, с 1947 года. В январе 1964 года был назначен главным конструктором этого предприятия, которое затем было преобразовано в Научно-производственное предприятие «Звезда». Под его руководством «Звезда» стала головным предприятием в СССР, а затем России в области разработки и производства индивидуальных систем жизнеобеспечения летчиков и космонавтов, средств спасения экипажей и пассажиров при авариях летательных аппаратов, систем дозаправки самолетов топливом в полете, скафандров для работы космонавтов в открытом космосе.

    По данным предприятия, под руководством и при непосредственном участии Северина были созданы такие уникальные изделия, как катапультное кресло космического корабля «Восток», в котором совершил первый полет в космос Юрий Гагарин, шлюзовая камера и скафандр для первого в мире выхода космонавта (Леонида Леонова) в открытый космос и ряд других сложнейших систем и изделий.

    В последние годы под его руководством созданы новое поколение космических скафандров для внекорабельной деятельности, которые обеспечивали деятельность МКС. Кроме того, Северин руководил и участвовал в разработке и создании нового семейства компьютеризованных катапультных кресел К-36Д-3,5 для боевых самолетов, а также новой системы жизнеобеспечения летчиков ВВС и ВМФ.





    Полужесткий скафандр для экспедиции на Луну.




    Cкафандр для лунной экспедиции был разработан коллективом "Звезды" . Для лунной экспедиции впервые в практике скафандростроения было решено сделать скафандр полужесткого типа со встроенной в крышке входного люка системой жизнеобеспечения, который позволял обеспечить более выгодный уровень безопасности космонавта на Луне.

    Наша программа предусматривала пребывание на Луне одного космонавта (в отличие от двух в программе США) и 5-ти километровый переход на резервный корабль в случае невозможности осуществить взлет с Луны на основном корабле. Поэтому мы должны были предусматривать возможность такого перехода в условиях лунной гравитации (1/6 земной).

    Наряду с созданием полужесткого "лунного" скафандра был создан оригинальный стенд, достоверно имитировавший лунные условия и мы физически продемонстрировали возможность осуществления 5-ти километрового лунного перехода космонавта в скафандре, причем физическая нагрузка при этом не превышала допустимых пределов. Опыт создания лунного скафандра не пропал даром, он лег в основу разработки скафандра для обслуживания орбитальных станций.

    Академик Северин: Один шанс есть всегда


    Человека можно спасти даже в самой безнадежной ситуации

    Гай Ильич по числу титулов, видимо, не имеет равных среди живущих. Он Герой Социалистического Труда, лауреат всех мыслимых премий (Ленинская, Государственные, правительственные, международные и пр.), академик. Кроме того (ВНИМАНИЕ!) он двукратный чемпион СССР по горным лыжам. В свои 78 лет он по-прежнему возглавлял уникальное, единственное на весь мир предприятие.

  19. #19

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    ВЕЛИКИЙ ПУШКАРЬ Василий Гаврилович Грабин




    родился 9 января 1900 года

    ВО ВРЕМЯ Великой Отечественной войны более 70% всех пушек, изготовленных в СССР, были разработаны в КБ В.Г.Грабина. Это практически вся дивизионная и противотанковая артиллерия, большая часть танковой артиллерии, а также ряд специализированных пушек.

    Качество грабинских пушек, по оценке крупного германского специалиста в области артиллерии (личного советника Гитлера по артиллерии) профессора В.Вольфа, было выше немецких, считавшихся лучшими в мире, а «дивизионная пушка ЗИС-3 является лучшим 76-мм орудием Второй мировой войны, и можно без всякого преувеличения утверждать, что это одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии». О высочайшем качестве грабинских пушек говорит и тот факт, что немцы во время Великой Отечественной войны в связи с отсутствием у них близких по характеристикам русским противотанковых пушек вынуждены были переделывать трофейные грабинские 76-мм дивизионные пушки Ф22 в противотанковые.

    http://www.sovross.ru/modules.php?na...ticle&sid=1961

    Противоречивости характера


    В настоящее время деятельность В.Г. Грабина воспринимается неоднозначно. С одной стороны он являлся одним из создателей множества орудий, обеспечивших победу СССР в Великой Отечественной войне. В первые годы войны он воспринимался Сталиным как один из очень немногих специалистов, способных спроектировать высококлассные пушки, не уступавшие зарубежным аналогам. Грабин также имел и незаурядные организаторские способности, что свидетельствовали многие его подчинённые.

    Однако, конструкторы, которых он привлёк для работы в ЦАКБ, позже обвиняли его в "лизоблюдстве" и присвоении себе чужих заслуг. Подобные разговоры начались в 1942 году, когда Грабин со скандалом ушёл с Горьковского завода. По свидетельству главного инженера завода М.З.Олевского, Грабин, чувствуя своё усиливающееся влияние на Сталина, стал нарушать субординацию на заводе. В итоге, в отсутствие директора завода Еляна, пообещал Сталину удвоить производство пушек, хотя не имел на это никаких полномочий и прекрасно знал, что мощности завода ни при каком раскладе не способны были справиться с таким заданием. Результатом этого был перевод Грабина в Подлипки, где Сталин разрешил ему основать своё собственное КБ, но без призводственной базы.

    Особенно активным противником деятельности Грабина был Дмитрий Устинов. Будучи выпускником ЛВМИ, он считал, что только инженеры этого института спобобны возглавлять артиллерийские КБ. Сильное недовольство Устинова вызывали попытки Грабина игнорировать его ведомство и обращаться напрямую к Сталину. В 1942 году Устинов помешал Грабину включить в состав ЦАКБ производственной базы завода N88, возглавляемого выпускниками ЛВМИ директором Александром Каллистратовым и главным конструктором Львом Локтевым. После окончания войны Устинов, с целью доказать Сталину несостоянельность Грабина как главного конструктора ЦАКБ, организовал массовый уход инженеров-выпусников ЛВМИ из ЦАКБ. В итоге за 14 послевоенных лет своей деятельности грабинское КБ не смогло создать ни одного более или менее значимого орудия, а сам Грабин занялся написанием теоретических трудов по артиллерии. Противостояние Устинова и Грабина закончилось в 1959 году, когда ЦНИИ-58 (бывшее ЦАКБ) было расформировано и Грабин был отстранён от всех работ по артиллерии и был вынужден заняться преподавательской деятельностью. Однако, даже после этого, в 1970-х-1980-х годах Устинов добился того, что мемуары Грабина "Оружие победы" были официально опубликованы только после смерти Устинова. Грабин скончался 4 годами раньше.

  20. #20

    Реєстрація
    01 вересень 2006
    Звідки Ви
    Российская империя, Екатеринослав
    Дописів
    27 822

    Типово

    Валерий Шумаков

    Памяти Великого Мастера


    Легендарный кардиохирург умер в родном институте



    Хирурга, который знал о сердце все, подвело именно сердце...
    Один из самых известных врачей России, гениальный кардиохирург, глава НИИ трансплантологии и искусственных органов Валерий Шумаков скончался в воскресенье около четырех часов утра. Остановилось сердце (официальная причина - острая сердечно-сосудистая недостаточность).

    Валерию Ивановичу было 76...

    Его имя гремело далеко за пределами России. Доктор медицинских наук, профессор, Герой Социалистического Труда, академик, лауреат Госпремий СССР и России. Институт трансплантологии и искусственных органов, который он возглавлял, был единственной надеждой для многих, порой отчаявшихся больных.

    Валерий Шумаков первым в нашей стране успешно выполнил пересадку сердца, печени и поджелудочной железы.

    После громкого «дела врачей-трансплантологов» (нескольких докторов одной из московских клиник обвиняли, напомним, в том, что они в 2003 году намеревались забрать у еще живого пациента почки для пересадки) Институт трансплантологии, говорят, пытались закрыть. Но Валерий Иванович выстоял, доказал, что трансплантология необходима.

    - Отец до последнего дня работал в своем институте, а в последние часы жизни сам стал там пациентом, - рассказала дочь Валерия Ивановича Ольга Валерьевна. - Там, в кардиоцентре, и умер.

    Доктор Шумаков был не только гениальным врачом, но и замечательным мужем, сыном, дедом. У него остались двое детей и четверо внуков. Сын - Дмитрий Шумаков - пошел по стопам отца, курировал научное направление в его институте.

    Всю жизнь любил он рисовать войну.
    Беззвездной ночью наскочив на мину,
    Он вместе с кораблем пошел ко дну,
    Не дописав последнюю картину.

    Всю жизнь лечиться люди шли к нему,
    Всю жизнь он смерть преследовал жестоко
    И умер, сам привив себе чуму,
    Последний опыт кончив раньше срока.

    Всю жизнь привык он пробовать сердца.
    Начав еще мальчишкою с "ньюпора",
    Он в сорок лет разбился, до конца
    Не испытав последнего мотора.

    Никак не можем помириться с тем,
    Что люди умирают не в постели,
    Что гибнут вдруг, не дописав поэм,
    Не долечив, не долетев до цели.

    Как будто есть последние дела,
    Как будто можно, кончив все заботы,
    В кругу семьи усесться у стола
    И отдыхать под старость от работы...


    Константин Симонов.

    Шумаков Валерий Иванович родился 9 ноября 1931 года в г. Москве.

    С 1974 г. по настоящее время – директор Научно-исследовательского института трансплантологии и искусственных органов МЗ РФ.

    Образование – высшее, окончил в 1956 году I Московский государственный медицинский институт им. М.М. Сеченова
    1966 г. – доктор медицинских наук
    1969 г. – профессор
    1988 г. – действительный член Академии медицинских наук СССР
    1993 г. – действительный член Академии Наук РФ
    1994 г. – действительный член Академии медико-технических наук РФ
    1998 г. – действительный член Российской академии естественных наук
    1999 г. – Почетный доктор Российской военно-медицинской академии

    Научные работы: три научных открытия, 20 монографий, более 450 научных работ, более 200 изобретений как в клинической медицине, так и на стыке медицины и точных наук.

    Награды: Диплом Всемирной организации интеллектуальной собственности ООН, три золотые медали ВДНХ и почетные дипломы ВДНХ СССР, золотая медаль им. Я.Пуркинье хирургического общества Чехии. Имя «Хирург Валерий Шумаков» присвоено звезде в созвездии Скорпион (1998 г.).

    1997 г. – лауреат и золотая медаль международной награды академика Петровского «Выдающемуся хирургу мира».
    1998 г. – Российским медицинским обществом награжден орденом №001 «За искусство врачевания».
    1999 г. – Международный межакадемический Союз награждает «Звездой Вернадского» I степени.
    1999 г. – награжден орденом Святого Константина Великого – девиз которого «Подвижничество, рыцарство, меценатство».
    1999 г. – Американский биографический институт назвал В.И. Шумакова «Человеком уходящего тысячелетия» с вручением медали.
    2000 г. – лауреат премии имени Петра Великого.
    Правительственные награды:

    1971 г. – лауреат Государственной премии СССР.
    1978 г. – звание «Заслуженный изобретатель РФ».
    1990 г. – звание «Герой Социалистического труда».
    1995 г. – орден «За заслуги перед Отечеством» III степени.
    1997 г. – награжден званием «Почетный гражданин г. Москвы».
    1998 г. – лауреат премии Правительства РФ.
    1999 г. – орден «За заслуги перед Отечеством» II степени.
    2002 г. – орден Святого апостола Андрея Первозванного.
    Общественная деятельность:

    Президент межрегиональной общественной организации «Научное общество трансплантологов», председатель Научного Совета по трансплантологии и искусственным органам при Президиуме РАМН. Главный трансплантолог МЗ РФ, председатель экспертного Совета МЗ РФ. Главный редактор журнала «Трансплантология и искусственные органы», ответственный редактор раздела «Медицинская техника» БМЭ, Член правления Всесоюзного общества сердечно-сосудистых хирургов, член международного общества хирургов, почетный член Французского общества трансплантологов, член Международного общества искусственных органов, член Международного общества пересадки сердца и легких, член Международного общества трансплантологов, член Американского общества торональных хирургов.

    Член Американского общества искусственных органов, член Европейского общества искусственных органов, член Европейского общества трансплантологов, член Европейского общества сердечных и торанальных хирургов. Член Европейского общества сердечно-сосудистых органов.

    В.И. Шумаков – один из основоположников клинической трансплантологии в СССР и России, впервые в нашей стране успешно выполнил пересадку сердца, печени и поджелудочной железы, а так же двухэтапную пересадку сердца. Создатель науки об искусственных органах, временно или постоянно заменяющих нарушения функции жизненно важных органов человека (сердца, легких, почек, поджелудочной железы). Эти искусственные органы разработаны на всех этапах конструирования, экспериментальной апробации, внедрения в клиническую практику и серийное производство. Кардиохирург широкого профиля.

    В.И. Шумаков возглавляет кафедру «Физика живых систем» Московского физико-технического института, где им основана высшая школа подготовки разносторонних специалистов.

    Отличительными чертами В.И. Шумакова являются его личная скромность, доброжелательность, честность, отзывчивость и забота о людях страждущих и здоровых.

    По инициативе В.И. Шумакова и общины НИИТиИО МЗ РФ в 1995 г. в институте открыт больничных храм, который по указу Патриарха Московского и Всея Руси Алексея II приписан к храму преподобного Серафима Саровского. 25 декабря 1995 года больничных храм освящен в честь преподобного Серафима Саровского.


    http://bio.fizteh.ru/departments/dir.../shumakov.html

    http://bio.fizteh.ru/departments/dir..._04102006.html

    Сапожник без сапог... Извечная русская болезнь. Я помню его еще когда он кафедру на Физтехе организовывал. Это абсолютно не моя специальность, но получилось так, что самые близкие физтеховские друзья почти все были биофизиками (и дочь пошла туда же)... Биофизика на Физтехе его трудами была поддержана - сколько выдающихся ныне людей прошли не только через его кафедру, но и факультет - им созданный. Когда Физтеху было 50, Шумаков со своим учеником стихи написали...

    Физтеху 50!

    Полвека! Все же очень мало,
    Коль создавали на века.
    Но подточила, расшатала,
    Фундамент времени река!

    Ах, время, время! В вечном беге
    Наш мнимый орт координат
    Выносит на декартов берег
    Совсем не мнимый результат!

    Да, было время золотое!
    То был Физтеха звездный час!
    Науки солнце молодое
    Манило каждого из нас.

    То было время стройотрядов
    Картошки, рейдов, целины
    И КВНовских обрядов,
    И песен бодрых, и весны!

    До ввода в строй электротяги
    Пыхтел неспешно паровоз,
    Не зная, старый работяга,
    Кого на "базу" утром вез!

    Где ж вы теперь, мои родные,
    Физтехи тех далеких дней,
    Теперь уже немолодые
    Собратья юности моей!?

    Одни уж члены академий,
    Другие в Штатах правят бал.
    Кто сам, кто зам,
    кто просто гений,
    А кто живет, чем бог послал!

    Но что-то нынче не сложилось
    В судьбе Физтеха трудовой,
    Как будто жизнь остановилась
    В период смуты роковой.

    Умелый всадник не позволит
    Коню споткнуться на бегу,
    А что же с нами происходит,
    Умом понять я не могу!

    Иное время. Все иное!
    Физтех не может прежним быть,
    Как за железною стеною.
    Он должен в новом мире жить!

    Нельзя за то, что было прежде,
    Цепляться из последних сил.
    На перемены я в надежде,
    Хотя мне дух Физтеха мил!..

    А в чем же он,
    наш дух Физтеха?
    Я представляю это так:
    Пять составляющих успеха,
    Как пальцы, сжатые в кулак!

    Упорный труд не за награды,
    Дерзанья дух и "не как все!"
    И обязательность ("раз надо!..")
    И божий дар во всей красе!


    Ужель при духе столь могучем
    Физтех с колен не сможет встать!?
    Ау! Братва! Навалим тучей!
    Спасем родную альма-мать!

    Я верю в то, что жизнь вернется,
    И снова к нам придет успех,
    И пульс наполненный забьется,
    Но будет то… другой Физтех!

Сторінка 1 з 3 123 ОстанняОстання

Bookmarks

Bookmarks

Ваші права у розділі

  • Ви НЕ можете створювати нові теми
  • Ви НЕ можете відповідати у темах
  • Ви НЕ можете прикріплювати вкладення
  • Ви не можете редагувати свої повідомлення
  •  
  Головна | Афіша | Новини | Куди піти | Про місто | Фото | Довідник | Оголошення
Контакти : Угода з користивачем : Політика конфіденційності : Додати інформацію
Главная страница сайта  
copyright © gorod.dp.ua.
Всі права захищені. Використання матеріалів сайту можливо тільки з дозволу власника.
Про проєкт :: Реклама на сайті